Мороний. Неужели вы не понимаете, что будь вы и правы, но Хельга не выбирала себе эту участь. Ваши слова ранят Дитмара!
– Но я ведь не это имел в виду! Простите меня – и вправду неуместные мысли…
Горькая правда, озвученная стариком висела в тишине изумрудного зала словно меч, ожидающий свою жертву. Находясь в этом чертовом месте, они и сами становились циниками, рассуждая о бренности обычного человеческого бытия и цене одной жизни. Джек подумал, что наверное правда в том, что жертвы допустимы лишь в одном случае – если они добровольны и если они приносят благо обществу в целом, а не являются просто религиозным фанатизмом, смешанным с эгоистичным желанием спасти свою заблудшую душу. Пожалуй, в этом и есть ключевая разница между террористом-смертником и солдатом, защищающим свой народ.
Мда, странное место навевает странные мысли. Мороний вновь вернулся к первоначальной теме, но теперь делал это в крайне деликатной форме, стараясь избегать прямых аналогий с текущей ситуацией.
– И всё же я полагаю, что Тени используют чужую кровь не просто так. Это древняя традиция жертвоприношений, зафиксированная во всех религиях, когда ценились лишь «первенцы». Еще в ветхом завете бог требовал себе только такие жертвы, но теперь мы знаем почему. Наука уже доказала регенеративные способности стволовых клеток новорожденных. Даже за младенца Иисуса волхвы заплатили кровью двух голубей. Многие необразованные люди идеализируют и романтизируют их образ, считая добрыми волшебниками, а ведь вообще-то волхвы состояли на службе царя Ирода, когда он искал крови сына божия. Это были его шпионы и шаманы. Те, кого мы сейчас знаем под именем стражей.
– Поэтому все так одержимы поиском Грааля? – спросил Стоун. – Это ведь была чаша, в которую собрали кровь Иисуса.
– Да, Джек. – сказал Пирсон сдавленным голосом: – В биологии нет закона, который утверждал бы обязательную конечность жизни каждого индивида. И поэтому люди и полубоги всегда мечтали об одном и том же – о вечной жизни и безграничной власти. Такими им виделась жизнь подлинных богов.
– Эликсир молодости упоминается в легендах и преданиях многих народов как своеобразная «пища» богов, – антиквар тоже с грустью покачал головой. – По преданиям боги Древней Греции вкушали амброзию, боги Древней Индии – амриту, иранские боги – хаому, боги Древнего Египта пили воду бессмертия и так далее. И видимо это имело под собой реальные основания… В клинописном тексте из Ларсы названы такие сроки правления царей древнего Шумера: «В Эреду царём был Алулим, и он правил 28 000 лет… А в Бад-Тибире правил Энменлуанна и жил он 43 000 лет…”
– Но это же невыносимо долго! Я поверить не могу, что кто-то в здравом уме может обрекать себя на такое! – детектив был изумлен.
– В ваших словах есть доля правды, Джек. Во многих преданиях бессмертие – это проклятие. Пожалуй, самым популярным является миф про Агасфера, которого в просторечье называют “вечный жид”. В своё время он отказал Иисусу в отдыхе, за что тот якобы сказал "и тебе тоже его не будет", и тем самым обрек его на вечное скитание по земле.
– Сурово…
– Мда… Близкими к Агасферу в этом отношении являются и легенда о Прометее, вечно терзаемом хищной птицей, и легенда о Каине, осуждённом, как и Агасфер, на вечное скитание по земле. …и Сизиф, обречённый вечно поднимать на гору камень, и наконец легенды о Тангейзере и Летучем голландце.
– Вы еще скажите, что байки про вампиров – тоже правда…
– Вы сами видите, что это правда. Боги или те, кто встал на их место, тысячи лет назад изменили пищевые привычки и рацион людей, чтобы иметь «нужную» по составу кровь. Владыки теней всегда появлялись в нашем мире, чтобы получить свежую человеческую кровь, чем очевидно и породили данное направление фольклора. Быть может раньше они заготовляли её прямо на месте, теперь же просто похищают людей и убивают их здесь. – Мороний вдруг оживился, вспомнив еще что-то из запасов своих бескрайних сведений. – А знаете, есть такой манускрипт Войнича. Он написан в 15-м веке и антиквар Войнич купил его в 1912 году у какого-то католического ордена. Там 240 страниц, написанных на странном языке, который больше ста лет не поддавался расшифровке, пока не оказалось, что он написан на чаромутье. В нем множество рисунков диковинных растений и описание войны с вампирами. Серьезно к нему никогда не относились, считая текст странной выдумкой, средневековой фантазией или искусной фальсификацией.
– Хотите сказать, что тот кто его написал как-то смог вернуться назад с острова? – уловил мысль Стоун.
– Видимо так. Но поскольку его никто не понимал, то безымянный странник нашел приют в монастыре, где и оставил эту зашифрованную от глаз Стражей рукопись для потомков, иносказательно описав увиденное на острове грешников.
– Нам-то что теперь со всем этим делать?
Джек обвел взглядом задумчивые лица своих товарищей. Тайны человеческого мироустройства, которые они все так сильно хотели постичь, оказались гораздо более страшными и подавляли своей безрадостностью. Реальность была настолько суровой, что никто из присутствующих не был к ней готов. Стоун подвел итог:
– Оказалось, что мы все читали мифы, которые для нас сочинили и жили надеждами, которые никогда не сбываются… И всё это в мире, который давно потерян… Мда, уж. Непростую задачу нам придется решить, друзья мои. Впрочем, у меня уже есть пара мыслей…
Глава 14. Deus ex machina
Мороний стоял напротив большой изумрудной скрижали с изображением незавершенной пирамиды и сияющим глазом сверху и пытался вновь настроиться на получение информации от энергострун. Разговор с Джеком о кровавых обрядах здорово выбил его из душевного равновесия и теперь ему нужно было побыть немного в одиночестве, чтобы восстановить его. Однако ничего не выходило. Рядом с ним постоянно кто-то находился и это мешало обрести спокойствие. Вот и сейчас словно по желанию злого рока недалеко от него, прихрамывая на одну ногу прошел Пирсон, который вдруг остановился, и бегло взглянув на скрижаль, полез в карман и извлек оттуда изрядно потрепанный и мятый доллар.
– Практически один в один, – заметил он, сравнивая рисунки и невольно вторгаясь в личное пространство антиквара. Он процитировал надпись на латыни над головой орла: – Е pluribus unum. Единое из многих… Я до сих пор удивлен тому, что орел собирает сознания умерших в единое целое и знание об этом было ежедневно у всех нас на виду, будучи напечатанным на каждой банкноте и выбито буквально на каждой монете.
– Не удивительно…В этом и есть суть символизма, – пробурчал Мороний, недовольный тем, что его уединение снова прервали. –
