— Он знал все деликатные подробности моего дела. Знал наше местонахождение. Знал все, мистер Киплинг! Если он все это время сотрудничал с Софией Биттер!
— Нет! Он никогда с ней не сотрудничал.
— Почему же? — спросила я.
— Он никогда с ней не сотрудничал, потому что он…
— Кто он? — потребовала я. — Мистер Киплинг, кто такой Саймон Грин?
— Мой подопечный, — отвечал мистер Киплинг.
— Кем он приходится моему отцу?
— Перед тем как попасть под мою опеку, он был на попечении твоего отца.
— Почему мой отец взялся его опекать?
— Аня, я обещал.
— Он мой… — Я не могла это выговорить. Не могла заставить себя это произнести. — Он мой сводный брат?
— Это было так давно. Какой смысл ворошить прошлое?
— Скажите правду! — рявкнула я.
— Я… видишь ли, Аня, есть весомая причина, по которой Саймон Грин не может быть вовлечен в причинение тебе вреда. — Мистер Киплинг вынул из своего бумажника мини-планшет. Включил его и показал мне дисплей. На нем был изображен мой отец, стоящий с маленьким мальчиком. Им оказался Саймон Грин. Я узнала его глаза, похожие на папины и Лео. — Твой отец… ну, можно сказать, он принял Саймона. Взял под свое крыло.
— Я не понимаю, что означает это «можно сказать». Он либо принял его, либо нет. Почему он принял его и не сказал нам?
— Я… может быть, он запланировал на потом, но прожил недостаточно долго. В рассказываемой мной истории отец Саймона Грина работал с твоим отцом. Он погиб на работе, а когда умерла и мать, твой отец решил, что на нем лежит ответственность позаботиться о нем. Он хороший человек, твой отец.
— Зачем вы говорите «истории»? Прекратите пускать туману, мистер Киплинг. — Я покрылась потом и чувствовала, что голова лопнет. Внутри меня закипело что-то ожесточенное и ужасное.
Мистер Киплинг подошел к окну и вперил в него отдалившийся взгляд. — Когда ты познакомилась с Саймоном, он уже давно жаждал встречи с тобой. Но я всегда оберегал его от тебя.
— Зачем? Зачем он хотел встретить меня? Кто я ему?
— Ты никогда не замечала сходства? — обернулся мистер Киплинг. — Глаз и кожи. Что он не похож на твоих кузенов Микки и Джекса? Не похож на твоего брата? Твоего отца? Грин была фамилия матери.
— Он сын моего отца?
— Я точно не знаю, Аня. Но обустроил для него все. Школу. Квартиру. Сделал это по велению твоего отца.
Я почувствовала себя неловко.
— Вы не имели права скрывать его от меня. — Эта фраза казалась мне нелепой в рассказах или фильмах, когда ее выкрикивают, услышав ужасные новости, но я почувствовала потребность в ней. (Конечно, она могла быть связана с ушибленной головой.)
— София Биттер сказала, что Саймон Грин помог с планом по отравлению прошлой осенью.
— Саймон хороший парень, — ответил мистер Киплинг. — Он бы никогда не сделал ничего подобного. Я знаю его целую жизнь.
Я посмотрела на седую голову мистера Киплинга. Мне она нравилась. Она была одной из немногих постоянных хороших вещей в моей жизни. Надо сказать, то, что я намеревалась сделать, было нелегко.
— Я считаю, вы сделали непростительную ошибку в суждениях, мистер Киплинг, и я никоим образом не могу оставить вас работать на меня.
Мистер Киплинг поразмыслил над моими словами.
— Я понимаю. Аня, я понимаю.
В комнату вбежала кошка Саймона.
— Сюда, Koshka, — позвал мистер Киплинг. Кошка настороженно подошла и мистер Киплинг заманил ее в переноску, стоящую на кровати Саймона. — Саймон Грин во время звонка попросил позаботиться о кошке, — объяснил мистер Киплинг.
Я ушла из квартиры. Мистер Киплинг не пытался меня остановить.
***
— Ну так что дальше? — спросил у меня Толстый, когда мы на троллейбусе пересекали бруклинский мост на Манхэттен.
Я покачала головой. После бесплодного дня садилось солнце, я была ошарашена. Я хотела себе большую сцену, где столкнулась бы с Микки и Саймоном, и может быть только один из нас не вышел бы оттуда живым. Вместо этого они оба исчезли.
— Я удивлена побегом Микки, — призналась я.
— Мы не знаем, что ему наговорила София, — сказал Толстый. — И тебя не было рядом, чтобы бы следовать за ними, но на данный момент агенты продаж довольно-таки разочарованы в нем. — Толстый покосился на меня. — Ребенок, не куксись. Когда это все отдалится, конец будет хороший и счастливый. Ты учуяла протухшие яйца, отправила их паковаться и все живы.
— Исключая Лео.
— Господь прибрал его душу. — Толстый перекрестился. — Я говорил тебе, что твой отец гордился бы тобой. Он не верил в насилие.
Кажется, я фыркнула.
— Иногда он его применял, но только в крайнем случае.
— Лишь потому, что Микки сбежал, я не желаю «Шоколаду Баланчина» смерти. Не хочу, чтобы папина компания погибла, — сказала я. Я понимала, что отъезд Микки и Софии сделал «Шоколад» более уязвимым.
— Ключевая проблема сейчас — это как можно быстрее установить руководство. Тут мы не можем проявить инакомыслия.
— Толстый, ты думаешь работать лучше Микки?
— Никто не может быть уверен, Анни. Но если ты утвердишь меня, я буду лучшим главой. Я честен и лучше всех знаю шоколадные проблемы.
Это правда. Толстый успешно содержал свой бар в течение многих лет и знал всех игроков. Это сейчас я поняла, что Юджи Оно и Микки попросту льстили, предлагая мне управлять фабрикой. Из-за того, что я была молодой и невежественной, они смогли бы использовать меня в собственных целях. Я позволила себе прельститься и все закончилось глупо.
— Почему тебя заботит, не займу ли я вдруг место?
— Ты не знаешь шоколадный бизнес, но рядовых не интересует, чего ты знаешь или не знаешь. Они помнят твоего отца, видят в новостях твое лицо и я признателен тебе за поддержку.
— А если я вернусь, что со мной случится? — голос мой звучал как у ребенка или подростка.
Мы перебрались через Бруклинский мост. Толстый положил на мое плечо руку.
— Взгляни, Анни. Осмотри этот город. В нем может произойти всякое.
— Не со мной. Я Аня Баланчина. Первая дочь шоколадной банды. У меня есть имя и послужной список при себе.
Толстый погладил свою бородку.
— Это ничем не хуже. Закончи школу, ребенок. Затем приходи ко мне. Я приготовлю тебе работенку, если ты до сих пор будешь хотеть. Изучишь приемы. Может, выяснишь, как они это делают в Москве.
В этот момент мне нужно вылазить с троллейбуса, пересесть в автобус, идущий до окраины. Толстый сказал, что завтра собрание в Бассейне, и что он будет очень признателен, если я приду.
— Не уверена, что хочу вернуться, — сказала я.
— Да, это я вижу. Вот что тебе нужно сделать. Укладывайся спать, а когда проснешься утром, спроси себя, на что это похоже — навсегда освободиться от «Шоколада Баланчина». Твой брат мертв, актеры сбежали. Ты придешь завтра ко мне и я дам гарантии, что никто больше не обидит тебя или сестру снова.
