Я Тень.
Я ваше спасение.
И вот я стою — глубоко в недрах земли, глядя на кроваво-красные воды, куда не смотрятся светила. Здесь, в этом подземном дворце, тихо зреет Инферно.
Скоро он вспыхнет яростным пламенем.
И когда это произойдет, ничто на Земле не сможет остановить его.
Лэнгдон держал в руке предмет, на удивление увесистый для своих размеров. Это был узкий металлический цилиндрик сантиметров пятнадцати в длину, гладко отшлифованный и закругленный с обоих концов, как миниатюрная торпеда.
— Пока не дошло до беды, рекомендую взглянуть на него с другой стороны, — посоветовала Сиена с натянутой улыбкой. — А то вдруг уроните. Вы ведь называли себя профессором символогии, не так ли?
Лэнгдон повернул цилиндрик, и ему сразу бросился в глаза оттиснутый на его боку ярко-красный значок.
Его тело мгновенно напряглось.
Лэнгдон хорошо разбирался в иконографии и знал, что способностью вызывать у человека мгновенный страх обладают очень немногие изображения… но та эмблемка, которую он видел сейчас, безусловно, входила в их число. Его реакция была немедленной и инстинктивной: он тут же положил цилиндрик на стол и отодвинулся назад вместе со стулом.
— Я тоже испугалась, — кивнула Сиена.
Значок представлял собой три симметричных незамкнутых кружочка:
Лэнгдон где-то читал, что этот зловещий символ придумали в компании «Доу кемикал» в 1960-х годах — им заменили множество неээфективных предостерегающих знаков, которые использовались прежде. Как и все удачные эмблемы, он был прост, быстро запоминался и легко воспроизводился. Вскоре этот символ, означающий биологическую угрозу, стал известен во всем мире; он вызывал вполне уместные ассоциации с крабьими клешнями, метательными ножами ниндзя и прочими малоприятными вещами, а потому выглядел зловеще для носителя любого языка.
— Этот маленький контейнер — так называемая биокапсула, — сказала Сиена. — Применяется для транспортировки опасных веществ. Мы, медики, тоже иногда с ними сталкиваемся. У нее внутри пенопластовая трубочка, в которую можно вставить обычную пробирку и везти куда угодно без риска разбить. А в этом случае, — она указала на значок биологической угрозы, — я бы предположила, что там какой-нибудь смертельно ядовитый химикат… или вирус? — Она помедлила. — Первые образцы вируса Эбола привезли из Африки примерно в такой же капсуле.
Это было совсем не то, что Лэнгдону хотелось услышать.
— Что она делает в моем пиджаке? Я преподаю историю искусств — за каким дьяволом мне эта штука?!
В его голове промелькнуло прежнее видение — тела в мучительных корчах, а над ними парит чумная маска…
— Не знаю, откуда она взялась, — сказала Сиена, — но это продукт очень высоких технологий. Титановая, освинцованная. Практически непроницаемая, даже для радиации. Думаю, их изготавливают только по особому заказу правительства. — Рядом с эмблемой биологической угрозы был черный квадратик размером с почтовую марку, и Сиена показала на него. — Сюда надо приложить большой палец. Это защита на случай потери или кражи. Такую капсулу может открыть лишь один конкретный человек.
Хотя Лэнгдон чувствовал, что сейчас его мозги работают в обычном темпе, ему было трудно осознать то, что он слышит. Я носил с собой биометрически запечатанный контейнер.
— Когда я обнаружила у вас в пиджаке эту вещь, я хотела незаметно для других показать ее доктору Маркони, но вы пришли в себя раньше, чем мне удалось остаться с ним наедине. Я думала, не приложить ли к капсуле ваш палец, пока вы без сознания, но я не представляла, что там внутри, и…
— Мой палец?! — Лэнгдон покачал головой. — Думаете, она запрограммирована на меня? Но это исключено! Я абсолютно ничего не понимаю в биохимии и никогда в жизни не стал бы связываться ни с чем подобным.
— Вы уверены?
— Еще бы! — Лэнгдон протянул руку и коснулся черного квадратика большим пальцем. Ничего не произошло. — Видите? Я же говорил…
Титановая трубочка громко щелкнула, и Лэнгдон отдернул руку, точно обжегшись. Что за дьявольщина! Он уставился на капсулу так, будто ждал, что она вот-вот развинтится сама и из нее повалит ядовитый газ. Через три секунды она щелкнула снова — очевидно, запорный механизм сработал в обратную сторону.
Не в силах произнести ни слова, Лэнгдон посмотрел на Сиену. Та с взволнованным видом перевела дух.
— Что ж, теперь ясно, что капсула предназначалась для вас.
Вся эта ситуация казалась Лэнгдону до крайности нелепой.
— Чепуха какая-то. Во-первых, как я, по-вашему, пронес эту железку через таможню в аэропорту?
— А если вы прилетели на частном самолете? Или ее дали вам уже здесь, в Италии?
— Сиена, мне надо позвонить в консульство. Срочно.
— А вам не кажется, что сначала лучше ее открыть?
За свою жизнь Лэнгдон совершил немало необдуманных поступков, но открывать контейнер с крайне опасным содержимым на кухне случайной знакомой — это было бы уже чересчур.
— Я передам эту штуку представителям власти. Немедленно.
Сиена поджала губы, обдумывая варианты.
— Хорошо, но как только вы дозвонитесь туда, я выхожу из игры. Мое дело сторона. В любом случае вам нельзя встречаться с ними здесь. Мой иммиграционный статус в Италии… сомнителен.
Лэнгдон посмотрел Сиене прямо в глаза.
— Я знаю одно, Сиена: вы спасли мне жизнь. И я буду выпутываться из этой истории так, как вы считаете нужным.
Она благодарно кивнула, подошла к окну и выглянула на улицу.
— Ладно. Тогда давайте сделаем так…
И она быстро наметила план действий — простой, умный и безопасный.
Лэнгдон ждал, пока она включит на своем мобильнике блокировку распознавания номера и наберет нужные цифры. Ее изящные пальцы двигались легко и целеустремленно.
— Informazioni abbonati?[8] — спросила Сиена с безупречным итальянским произношением. — Per favore, puo darmi il numero del Consolato americano di Firenze?[9]
Она подождала, затем быстро записала телефонный номер.
— Grazie milk[10], — сказала она и дала отбой. Потом протянула Лэнгдону бумажку с номером и свой мобильник. — Ну вот, действуйте. Помните, что надо сказать?
— Моя память в полном порядке, — с улыбкой ответил он и набрал номер. В трубке раздались гудки.
Кажется, никого.
Он нажал кнопку громкой связи и положил телефон на стол, чтобы Сиене тоже было слышно. Включился автоответчик с общей информацией об услугах консульства и режиме его работы — оказывается, оно открывалось только в половине девятого.
