Ознакомительная версия.
– Господи! Чем я прогневил тебя?! Ты видишь, я превратился в халтурщика! Почему я должен лепить этих каменных моаи со скоростью фордовского конвейера?
Староста снова заглянул в хижину. На лице его было выражение серьезной озабоченности.
– Со мной все в порядке, – заверил Старосту Цетлин.
Поднявшись на ноги, он взял с полки пси-преобразователь и, обреченно потупив взгляд, направился к выходу, на ходу бросив Сейту:
– Собирай после обеда свою бригаду.
На втором году пребывания Сейта и Цетлина среди аборигенов на острове появились новые люди: трое белых людей, аккуратно подстриженных и выбритых, одетых в белые шорты и разноцветные майки. Цетлин увидел их утром на берегу в окружении ликующих туземцев, встречающих незнакомцев с таким же энтузиазмом, как когда-то они встречали его. Только было не похоже, что эти трое ухоженных парней добирались до острова вплавь.
Цетлин бросился в хижину за Сейтом.
– Жан-Поль! На берегу люди! – крикнул он, откинув дверь в сторону.
– Какие люди? – не понял Сейт.
– Цивилизованные! Европейцы! В ботинках! – схватив Сейта за руку, Цетлин потащил его к выходу. – Пойдем, сам увидишь!
Все еще не понимая, что происходит, Сейт последовал за Цетлиным.
– Иа ора на! Иа ора на! – кричали на берегу островитяне, приветствуя гостей.
Растолкав аборигенов, Сейт выбежал вперед.
– Егор! – закричал он во все горло, стараясь перекрыть радостные крики островитян.
Один из гостей обернулся и удивленно посмотрел на Сейта.
– Егор! Неделин! Это же я – Жан-Поль Сейт! – со слезой в голосе крикнул инспектор, несколько раз ударив себя ладонью в грудь.
– Бог ты мой, Жан-Поль! – вне себя от изумления раскинул руки в стороны тот, к кому с такой надеждой и отчаянием взывал Сейт. – Тебя и не узнать!
Действительно, трудно было узнать в загоревшем до черноты, обросшем бородой и длинными волосами, одетом в юбочку из трав дикаре прежнего младшего инспектора Департамента контроля за временем. От остальных островитян его отличали только светлые волосы и борода.
– Ну и одичал же ты, брат! – с восторгом произнес Егор, обнимая Сейта за плечи. – Одна борода чего стоит!
– А вы-то здесь какими судьбами? – Сейт хлопал Егора по плечу так, словно хотел убедиться в том, что это человек, а не призрак, способный в любую минуту растаять в воздухе.
– Как это – какими судьбами? – удивленно вскинул брови Егор. – Тебя с твоим другом ищем.
Взглянув из-под ладони на яркое солнце, Неделин достал из кармана красную бейсболку и, расправив, натянул ее на голову.
– Как же вам удалось нас отыскать? – спросил Сейт, присаживаясь на тагаи в тени десятиметрового моаи рядышком с вновь прибывшим на остров инспектором.
– Через пару дней после твоего исчезновения в Департамент пришло анонимное письмо, в котором говорилось, что ты покинул XVII век, воспользовавшись для этого одноразовым темпоральным модулятором, и поэтому не имеешь возможности самостоятельно вернуться назад. Поскольку невозможно было установить, на каком из витков временной спирали ты оказался в результате перехода, пришлось вести широкий поиск сразу в нескольких направлениях, – Егор усмехнулся, правда, как-то совсем невесело. – Видел бы ты выражение генерального инспектора, когда он понял, что для организации твоих поисков ему понадобится снять с заданий почти всех агентов. Так что, будь уверен, тебе предстоит серьезный разговор с Барцисом. В конце концов, группе Старостина удалось отыскать в милицейских сводках конца XX века сообщение о таинственном мушкетере, потерявшем сознание на улице Кипешмы, а потом исчезнувшем без следа из городской больницы вместе с еще одним пациентом. Дальше работали аналитики, у которых теперь имелись данные для моделирования ситуации. Они назвали несколько возможных точек вашего местонахождения, куда и были отправлены поисковые отряды.
– А мы уже думали, что останемся здесь навсегда, – сказал сидевший на корточках неподалеку Цетлин.
– Извините, что расстраиваю ваши планы, – рассмеялся Егор. – Но нам необходимо сегодня же покинуть остров. Вам, – обратился он к Цетлину, – тоже придется отправиться вместе с нами.
– Как скажете, – легко согласился тот. – Только к чему такая спешка? У меня здесь осталась кое-какая незавершенка…
– Вы разве ничего не знаете? – удивленно посмотрел на бородатых дикарей Неделин.
Сейт и Цетлин быстро переглянулись.
– А что, собственно, нам следовало бы знать? – спросил за них обоих Сейт.
– Завтра к берегу этого острова подойдет голландский корабль под командованием капитана Якоба Роггевена, остров будет нанесен на карту и назван… – Егор сделал паузу и лукаво прищурил глаза. – Вам хотя бы известно, как называется остров, на котором вы провели полтора года?
– Аборигены называют его Рапа-Нуи, – ответил Цетлин.
– Правильно, аборигены называют его Рапа-Нуи, – кивнул Неделин. – А вот Роггевен назовет его островом Пасхи.
Цетлин и Сейт ошарашенно уставились друг на друга.
То, что не вызвало у Сейта ни малейшей тревоги на острове, когда он был просто счастлив, узнав, что может наконец-то вернуться домой, не давало ему покоя все те три дня, что он, в компании с Цетлиным, провел в санитарном изоляторе, в ожидании встречи с генеральным инспектором Отдела искусств, который должен был решить судьбу младшего инспектора Сейта. Неделин сказал, что Барцис зол на Сейта. Зная вошедшую в пословицы невозмутимость генерального инспектора, можно было догадаться, что он не просто зол, а вне себя от бешенства. Следовательно, думать теперь надо было не о повышении, о котором мечтал младший инспектор Сейт, застегнув наручники на запястьях Марина, а о том, как бы не вылететь из Департамента. Предстоящую встречу с генеральным Сейт ожидал теперь с внутренним содроганием. Но она была так же неотвратима, как закат солнца, который непременно наступит в урочное время, хочешь ты того или нет.
Когда спустя три дня после прибытия Сейта с Цетлиным пригласили в кабинет генерального инспектора Отдела искусств, Сейт неожиданно для самого себя почувствовал облегчение. Сегодня будет вынесен окончательный приговор, и ему не придется больше ворочаться с боку на бок бессонными ночами, стараясь угадать, какие вопросы может задать ему Барцис, и придумывая достойные ответы на них.
В кабинете, в котором они оказались, миновав приемную, не было ничего, кроме встроенных стенных шкафов и большого письменного стола. За столом сидел уже далеко не молодой человек с огромной лысой головой, одетый в тонкий серый свитер под горло. Глаза его были полуприкрыты веками, наползающими складками из-под густых бровей. Большие, сильные руки лежали перед ним на столе.
Ознакомительная версия.
