Он старался не выдавать свою радость, для приличия взял из рук верзилы небольшую книженцию и принялся читать, что ему можно и чего нельзя делать. Через несколько секунд стены камеры вздрогнули от его хохота.
– С ума можно сойти, – давился он от смеха, – нельзя переходить дорогу на красный свет, сорить в общественных местах, ну просто умора!
– Возможно, вам будет не так смешно, когда вы прочитаете, какое наказание повлечет за собой на рушение этих пунктов, – спокойно сказал верзила.
– Как раз это еще смешнее. Я вижу, вы все здесь немного свихнулись.
Верзила никак не отреагировал на эти слова.
– Однако, чего же мы ждем? – нетерпеливо сказал Филлипс. – По-моему, я и так у вас слишком задержался.
– Вы должны внимательно ознакомиться с инструкцией, – сказал сержант Броуди.
– Да заткни ты ее себе в задницу, – не выдержал Саймон. – В моей башке своя инструкция, намного лучше этой твоей стряпни.
Верзила промолчал, всем своим видом давая понять, что он ни за что не отступит от принятых здесь правил.
– Хорошо, хрен с тобой, – мрачно сказал Филлипс, – не будем терять время на пустяки.
Он нетерпеливо начал бегать глазами по страницам с мелким шрифтом.
– Все, – перелистнул последнюю страницу через несколько минут Саймон. – Теперь я свободен?
– Не совсем, – ответил сержант Броуди. – Рядом с вами на протяжении всего дня будет находиться ваш конвоир, Ричард Конанд.
Верзила показал рукой в сторону невысокого, совсем еще юного паренька.
Филлипс опять зашелся смехом. Этого конвоира можно пронзить насквозь одним пальцем, подумал он, а вслух, немного успокоившись, произнес:
– Сержант, а я и не знал, что у вас тут так весело. А то я бы почаще к вам заглядывал. Ну что, может, будем прощаться?
– Одну минуту, – невозмутимо произнес Броуди и достал из кармана передатчик в виде узкого железного браслета. – Распишитесь, что вы ознакомились с инструкцией. Кстати, если желаете, вы имеете полное право отказаться от предоставленной вам отсрочки.
Филлипс расписался, а затем спокойно произнес:
– В следующий раз, когда выйдешь на улицу, будь поосторожнее, а то опять кирпич сверху упадет. Тогда может не только крыша поехать.
Верзила ничего не сказал, взял Филлипса за руку и надел на нее браслет.
– А это еще что за игрушки? – удивился Саймон. – Я же не баба какая-нибудь, чтобы…
– Это передатчик, с помощью которого мы будем контролировать каждый ваш шаг, где бы вы ни находились. Не пытайтесь его снять – это невозможно. При малейшей попытке разбить его, ваше тело сразу же будет парализовано.
Саймон разинул от удивления рот.
– Козлы вонючие, что придумали.
– Повторяю, вы имеете полное право отказаться от предоставленной вам отсрочки.
– Пошел к черту, – огрызнулся Филлипс. – Надеюсь, теперь-то уж я свободен?
– Да, – ответил сержант и открыл дверь камеры. – В десять часов вы должны быть здесь.
– Буду лететь со всех ног, – зло бросил ему Саймон и вышел из камеры.
На улице он сразу же попробовал снять передатчик, но тот плотно обхватывал запястье руки.
– Вы нарушаете инструкцию, – заметил ему конвоир, который следовал за ним, словно тень.
– Пошел к черту, – зло бросил Филлипс и презрительным взглядом смерил Конанда. – Дать бы тебе по башке, чтобы она развалилась на две части.
Он вздохнул и попробовал ешь раз снять передатчик.
Конанд сохранял спокойствие, будто с ним разговаривал младенец.
– Ладно, пошли, – Филлипс бросил пустое занятие и неторопливо двинулся по улице.
Конвоир направился за ним следом.
Джон Спаркслин со своей семьей гулял по городу. Элли он держал на руках, а Диана шла рядом. Джоб Снодграсс следовал немного сзади.
Они заходили почти в каждый магазин, который встречался им по дороге, болтали о всяких пустяках, словно впереди у них была целая вечность.
Потом они направились в Центральный парк. Элли каталась на карусели, а Джон и Диана издали любовались ею.
– А у тебя хорошенькая жена!
Трое парней навеселе появились неизвестно откуда. Один из них хлопнул Диану по заду и громко засмеялся.
– А тут есть за что подержаться.
– Что ты говоришь? А ну-ка дай я попробую. Ты не против, хозяин?
– Какое там «против»? У него вон уже штаны от страха мокрые.
Все дружно захохотали.
Джон сжал кулаки и медленно направился на парней.
– Остановись! – закричала Диана. – Остановись, тебе же нельзя.
– Конечно, у него сейчас пупок развяжется!
– Что ты! Ты посмотри, как его ветром пошатывает!
– Поддержи его, Фрэнк, а то он сейчас здесь носом всю землю вскопает!
Диана схватила Джона за руку. Он остановился и негромко произнес:
– Мразь.
Улыбки сразу исчезли с лиц парней. Один из них почти вплотную подошел к Спаркслину и процедил сквозь зубы:
– А ну-ка повтори.
– Подожди, Фрэнк, сейчас мы ему ротик навсегда закроем, а то слишком воняет. Меня уже тошнит от него.
Длинный парень с немного вьющимися волосами и рассеченной нижней губой бросился на Спаркслина, но тот ловко увернулся и первый ударил его в живот. Длинноволосый согнулся, широко раскрытым ртом хватанул воздух и тут же получил удар по шее. Взвыв от боли, он растянулся на земле.
Остальные двое поспешили ему на помощь, но один из них тут же отлетел к ближайшему дереву. Второй оказался половчее. Он увернулся от удара и схватил Джона за руку, на которой висел передатчик.
– Джон! – закричала Диана испуганно. – Помогите же ему! – обратилась она к Джобу Снодграссу, но конвоир даже не шевельнулся.
Спаркслин ухватился свободной рукой за шею нападавшего и стал давить. Тот отпустил его руку, затем выкатил глаза и начал медленно опускаться на колени. Спаркслин оставил парня в покое, и, увидев, как тот уткнулся лицом в землю, недоуменно пожал плечами.
Диана прижалась к груди мужа, потом повернула голову в сторону Снодграсса и спросила:
– А если бы его убивали, вы бы тоже так вот стояли и молча наблюдали за всем этим?
– У меня приказ: не вмешиваться ни в какие драки, – спокойно, но, казалось, чуть-чуть неуверенно произнес конвоир. – Впрочем, в случае серьезной опасности здесь бы появился полицейский наряд, – словно оправдываясь, торопливо добавил мальчишка.
Диана ничего не сказала.
В это время карусель остановилась, и они втроем направились к ней. Джон помог Элли выбраться из игрушечного поезда.
– Ну как, тебе понравилось? – весело спросил он дочку, прижимая ее к груди.
