Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса

Телефонный разговор получился лаконичным.

Раков: Тебе приходилось отдыхать в Болгарии?

Бейтс: Да нет, как-то ни разу не был там… М-да… Хотя это, пожалуй, интересный вариант.

Раков: А не хочешь слетать на пару дней? Правда, уже не сезон. Но, с другой стороны, море еще довольно теплое, а туристов уже мало.

Бейтс: Да я бы с удовольствием, но как все это организовать? Да еще так быстро…

Раков: Ну, об этом не беспокойся, у меня в Болгарии много друзей. О’кей?

Бейтс: О’кей.

Именно в таком виде прочитал запись разговора двух космонавтов Координатор. Расшифровку перехвата он получил наутро, перед самым вылетом назад в Штаты. И, устроившись в плюшевом кресле своего личного самолета «Джетстар», долго изучал ее, сосредоточенно наморщив лоб.

Бейтс в это же самое время вертелся в узком и жестком кресле «Ту-154» болгарской авиакомпании «Балкан», тщетно пытаясь хоть как-то уложить свои долговязые конечности. Через четыре часа после разговора с Раковым портье принес ему небольшой пакет. Внутри находился обратный билет на рейс до Варны, полностью оформленный вкладыш туристической визы и небольшое послание русского космонавта.

По иронии судьбы, проявившейся в прихоти авиадиспетчеров, «Ту-154» и «Джетстар» стояли на соседних стоянках крыло к крылу. Но и Бейтс, и Координатор были слишком глубоко погружены в свои мысли, чтобы глазеть по сторонам. По иронии все той же, ставшей для них общей, судьбы, они думали друг о друге.

По действиям пилота, заходившего на посадку круто и быстро, с подобранными закрылками, и переваливанию самолета с борта на борт, астронавт понял, что дует порывистый и довольно сильный боковой ветер. Однако, когда самолет приземлился и Бейтс вышел на трап, после сырого холода поздней западноевропейской осени и дождь, и ветер показались теплыми.

В десять минут завершив паспортные и таможенные формальности — которые оказались именно формальностями, и не более, — Бейтс прямехонько попал в объятия толстого улыбчивого болгарина по имени Васил. Астронавт прилетел с одной большой спортивной сумкой (он как улетел с ней в Колумбию, так и путешествовал теперь по всей Европе), что избавило от неизменно тягостного ожидания того момента, когда желанный чемодан наконец-то выплывет из зева транспортерного люка.

Выйдя из здания аэропорта, Васил пронзительно свистнул, махнув несколько раз рукой. К бровке тротуара тут же подрулило такси с шашечками на боках и опознавательным фонариком на крыше. На крышке багажника Бейтс заметил табличку с надписью «ЛАДА-1300 сл». О такой марке он даже не слышал. Машина выглядела не новой и не старой и внешне абсолютно ничем не выделялась среди сотен подобных таксомоторов, колесивших по улицам Варны.

Васил грузно опустился на переднее сиденье; астронавт устроился сзади. Машина неожиданно резво тронулась с места. Бейтс прислушался — двигатель работал ровно и басовито, намекая на таящийся в нем запас мощности. Поглядывая в окошки на городские кварталы, Бейтс незаметно рассматривал салон такси. Ничего необычного, кроме двигателя, он не обнаружил.

Ехали быстро. Временами даже очень быстро. Выбравшись из тесных улиц городского центра, шоссе взлетело на стометровую высоту моста Хана Аспаруха, изогнувшегося изящной километровой дугой над промышленной зоной судоремонтного завода и поймой Варненского канала, а затем словно расправило плечи в автостраду с широкой разделительной полосой. Бейтс взглянул на приборную доску. Спидометр устойчиво показывал 150 километров в час, а стрелка тахометра подрагивала около отметки 3200 оборотов в минуту. Двигатель работал удивительно ровно и мощно для своих 1300 «кубиков». Бейтс не смог сдержать любопытства.

— Васил, это что, болгарская машина?

— Нет, советская.

— О, я не думал, что русские делают такие мощные двигатели…

Васил спросил о чем-то по-болгарски у шофера и перевел астронавту его ответ:

— У этой машины двигатель от БМВ 320 мощностью в 107 лошадиных сил и пятискоростная коробка передач той же фирмы.

— А-а-а, — протянул Бейтс. Все встало на свои места, и он с невинной улыбкой задал следующий логичный вопрос:

— А что, много в Варне такси с такими двигателями?

— Да нет, немного, — со столь же невинной улыбкой ответил ему в тон Васил, весело глядя прямо в глаза. Бейтс понял, что проявлять дальнейший интерес к таксомоторному хозяйству Варны совершенно бесперспективно.

Километрах в 10 от красавца моста автострада вновь превратилась в обычное шоссе со встречным движением, к тому же довольно узкое. Шофер сбавил скорость, но не слишком. Причем он не особенно утруждал себя соблюдением правил движения. Профиль шоссе был спроектирован с большим знанием дела — все виражи, даже незначительные, имели точно рассчитанный наклон покрытия, словно на гоночной трассе. Это позволяло безопасно преодолевать их на значительно большей скорости, чем могло показаться разумным. Повороты закручивались в головокружительную спираль, шоссе то ныряло в туннель окружавшего его не только с обочин, но и сверху леса, то выскакивало на склоны холмов, с которых открывалась перспектива на десятки километров.

Деревни, которые пронзало шоссе, были застроены удивительно аккуратными домами, преимущественно трехэтажными, очень оригинальной, а зачастую просто-таки утонченно-совершенной архитектуры, сочетавшей каноны классического альпийского стиля с типично балканскими элементами — черепичными крышами и просторными окнами.

Попетляв немного по лощинам, шоссе уцепилось за край холмистой гряды и ступенька за ступенькой полезло к перевалу. Плотные свинцовые тучи, закрывавшие небо над Варной, изрядно поистрепались. Сквозь многочисленные прорехи проглядывало голубое небо. Косматые серые хвосты колыхались над перевалом, но, едва преодолев его, стремительно таяли. Васил наполовину опустил боковое стекло, и в машину ворвался теплый — по-настоящему теплый! — ветерок.

— Мы пересекли отроги Рильских гор и из Северной Болгарии попали в Южную, — объяснил болгарин. — Климат здесь заметно теплее, в эту пору года градусов на восемь, а то и все десять. Северные ветры, холодные и тяжелые, не могут перевалить через горы, потому что их останавливают теплые морские ветры, преобладающие в эту пору года на южном побережье. Здесь, кстати, еще вполне можно купаться…

В нескольких километрах за перевалом открылась великолепная панорама простирающихся на десяток километров пляжей Солнечного берега с множеством спичечных коробков многоэтажных отелей, поставленных у самой кромки песка. Начало смеркаться, побережье заискрилось, замигало гирляндами и снопами разноцветных электрических огней.