хотела что-то сказать, но так и не решилась.
После этого я хотела поговорить с Максимом обо всем, что случилось днем и сейчас, о том, что будем делать дальше. Однако друг отказался разговаривать сейчас. Он настоял, чтобы я легла спать, все потом. Сам устроился на диване в гостиной.
Только положив голову на подушку, я осознала, насколько сильно устала. День выдался насыщенным на события. Многое, из увиденного, не укладывалось в голове. Почему профессор скрыл, что Мая умерла в его больнице. Почему я вообще никогда не слышала, что он работал в психиатрической лечебнице. Что Мая там делала, от чего лечилась? Самое главное, почему покончила с собой? Что такого должно было случиться, чтобы совсем молодая девушка решилась на такое?
Так же волновал вопрос, для чего предназначалась та потайная комната и откуда там столько измученных душ? Ни профессор, ни его жена ничего нам не расскажут, это понятно. Остается Мая. Вот только вряд ли она теперь станет со мной говорить по душам. Сможем ли мы ей помочь? Как нам это сделать? Мысли крутились в голове одна за другой, так что я сама не заметила, как, наконец, уснула.
Спала я не спокйно. Мне снилась тайная комната в морге. Трое людей, в белых халатах, склонились над извивающимся телом на операционном столе. В руках они держали какие-то замысловатые инструменты, а несчастный пациент дергался, кричал и умолял своих мучителей прекратить пытки. Однако, те оставались глухи к его мольбам. Но не только эти люди были в комнате. Там были призраки. Они заполнили все помещение, стояли и смотрели. Взгляд полный тоски, боли и безысходности.
Пробуждение тоже прошло тяжело. Голова была словно чугунная. Ощущение отдыха не было, наоборот стало еще хуже. Проснувшись окончательно, я услышала шум где-то в доме. Сначала испугалась, но когда поняла, откуда и от кого исходит шум, облегченно вздохнула.
– Совсем забыла, что ты здесь.
– И тебе доброе утро, Саша. – Максим на кухне стоял у плиты.
– Ты еще и готовишь, оказывается. Сколько же у тебя талантов?
– А ты думала, я только замки умею вскрывать?
Мы друг другу улыбнулись. Запах был непередаваем, давно в моем доме не пахло настолько вкусно, так что я вмиг оказалась за столом. Спустя минуту – другую, Максим ко мне присоединился, накрыв шикарный стол.
– Пришлось сгонять в магазин. У тебя в доме шаром покати. Чем ты вообще питаешься?
– Просто нет времени на домашнее хозяйство. Учеба много сил отнимает. Да и после смерти отца приходится подрабатывать, надо же на что-то жить.
– И где же ты работаешь, если не секрет?
– В больнице, не далеко отсюда. Я санитарка.
– Хватает на жизнь?
– Вполне. Мне многого не надо.
– Я заметил. – Макс улыбнулся, осматривая мое скромное жилище.
Ели мы молча. Я понимала, что сейчас самый подходящий момент для разговора о том, как жил Максим после нашей разлуки ,почему продал квартиру, куда пропал. Самое главное, я хотела объяснить ему, как на самом деле было тогда, хотела попросить прощения. Но я никак не могла отважиться начать разговор. К счастью, друг первый нарушил молчание.
– Никак не пойму на кой черт ты пошла в медицинский. Насколько я помню, ты мечтала заниматься наукой.
– Ну, медицина тоже наука.
– А если совсем честно? – Максим, недоверчиво, покачал головой.
– А если совсем честно, так захотел отец. Они с мамой были врачами, вот он и решил, что я должна продолжить семейную династию.
– Ты никогда не говорила про свою маму.
– Она долго болела. Врачи говорили сердце. Папа до последнего боролся за нее, но так и не смог ей помочь. Поэтому мы и переехали сюда. Он просто не мог оставаться в том месте, где все напоминало о ней.
– Теперь понятно, почему твой отец меня недолюбливал. Не хотел еще и тебя потерять.
– Неправда, ты папе нравился. Он тебе доверял. Как и я.
– Да уж. – Максим опустил глаза. Я поняла, что самое время.
– Максим, я тогда правда ничего никому не говорила. Та женщина позвала репортеров. Я просто растерялась и дала им твой адрес. Думала, ты лучше знаешь, что делать. Я не могла даже предположить, во что это выльется.
– Не надо, Саша. Это было сто лет назад.
– Но я так и не извинилась. Тебе пришлось столько пережить, потерять родительскую квартиру и институт…
– Откуда ты знаешь про квартиру? – Макс удивленно уставился на меня.
– Я ходила туда, когда ты пропал.
– Ну, ты даешь, мисс Марпл. Соседи смеялись, перешептывались. Журналисты караулили у подъезда. Какие-то странные люди приходили каждый день и просили, а иногда и требовали, чтобы я сделал для них, то же самое, что и для той женщины. Это было не выносимо.
– Но почему гараж? Почему ты живешь там?
– Мы все там живем. Мы придумываем и создаем круглосуточно. Да и веселей вместе.
– Мне очень жаль, что так получилось. Я сотни раз хотела прийти и извиниться.
– Так почему же не пришла?
– Не смогла решиться.
Максим опустил глаза. Наверно, я не очень его убедила. Хотя бы мы поговорили, и камень упал с моей души. Чувство вины, столько лет мучившее меня, не совсем, но исчезло. Мне стало легче.
Между тем завтрак закончился. Мы переместились в гостиную. Нужно уже было звонить Савельевой. Она, наверно, там с ума сходит. Так что необходимо было решить, каковы наши дальнейшие действия. Для этого мы еще раз обсудили все, что знали к тому моменту. Профессор долгие годы работал в психиатрической лечебнице. Там же ему удалось создать полноценную палату для каких-то процедур. Совершенно ясно, что без ведома руководства больницы сделать такое ему бы не удалось, значит, был сговор. Макс считал, что в этой комнате проводились эксперименты над живыми людьми, пациентами лечебницы. Учитывая, сколько там не упокоенных душ, просящих о помощи, можно сказать, что эксперименты были не совсем человечные. Во всяком случае, с летальным исходом.
Именно благодаря результатам этих исследований, профессор и писал свои научные статьи и диссертации. Так же, не задолго до закрытия больницы, Савельев написал собственную книгу, посвященную нестандартным методам лечения психических заболеваний. Не исключено, что он продавал свои труды и за рубеж.
Еще Максим предположил, что профессор просто занимался банальной продажей органов. Работая с людьми, которых сдавали на лечение свои же родственники и потом мало ими интересующиеся, докторам не составляло труда соврать об их смерти. Да, пациенты были больны головой, но все остальное у них было вполне здоровым. Этим можно объяснить немалое состояние Савельевых.
Обе версии
