Глаза Иверсена сияли таким восторгом, будто он готовился прямо сейчас продемонстрировать публике никем не виданный доселе шедевр искусства.
— У весьма немногих из нас при этом активируются особые участки мозга, благодаря чему мы можем оказывать психологическое влияние на тех, кто нас слушает.
Йон удивленно приподнял бровь, однако Иверсен, очевидно, счел такую реакцию явно недостаточной, чтобы продолжать свои откровения.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил наконец Йон. — Что вы можете заставить слушателей увлечься тем, что вы им читаете? Но ведь это же просто вопрос техники чтения.
— Разумеется, — согласился Иверсен, — ты прав. Однако не совсем. На самом деле все гораздо сложнее. Мы в состоянии воздействовать на людей незаметно для них самих. Мы можем повлиять на их восприятие текста, на понимание ими его смысла или даже на нечто совсем иное.
Йон окинул собеседника внимательным взглядом. Старик либо сошел с ума, либо это какая-то шутка. Но ведь Иверсен был вовсе не из тех, кто мог позволить себе шутить, коль скоро речь зашла о литературе.
— Если захотим, мы можем кардинально менять отношение слушателей к содержанию прочитанного текста. Предположим, в качестве самого яркого примера, что мы можем заставить католического священника стать горячим сторонником абортов. — Иверсен хитро улыбнулся, однако по-прежнему непохоже было, чтобы он был несерьезен.
— И каким же образом? — поинтересовался Йон.
— Боюсь, я не тот, кто мог бы наилучшим образом объяснить тебе все нюансы. Ну да ладно, о главном здесь я рассказать могу, а в детали тебя пусть посвящают прочие. — Он покашлял и продолжал: — Я понимаю это следующим образом. Когда мы — и это касается всех — начинаем получать какую-то информацию, к примеру, читаем, слушаем чье-то чтение, смотрим фильмы, передачи по телевизору — что угодно, в этот самый момент в нашем сознании открывается некий канал, который обрабатывает, классифицирует и распределяет полученные сведения. Здесь же происходит расстановка акцентов, соотнесение полученной информации со способом ее подачи, со всем твоим предыдущим жизненным опытом, точкой зрения на предмет, убеждениями. Фактически, в результате этого процесса мы понимаем, нравится ли нам музыка, которую мы слушаем, согласны мы или нет с теми аргументами, которые приводит оратор.
— И что же, эту расстановку акцентов вы в состоянии контролировать? — перебил его Йон.
— Вот именно, — подтвердил Иверсен. — Мы, те, кто владеют этим искусством, называем себя Чтецами. Воспроизводя вслух любой текст, мы можем расставлять в нем акценты в зависимости от собственного желания и тем самым воздействовать на восприятие и понимание прочитанного нами слушателем.
Йон чувствовал, что понемногу это начинает его раздражать. Он не привык иметь дело с разного рода чувствами, эмоциями, утверждениями, не имеющими под собой никакой документальной основы. В том мире, к которому он принадлежал, не принято было браться за дело, не имея достоверных свидетельских показаний, неоспоримых фактов или очевидных улик. Здесь же, похоже, речь шла о вере на слово, что совершенно его не устраивало.
— И ты можешь привести этому какие-нибудь доказательства? — решительно и даже, быть может, излишне резко спросил он.
— Все это лежит за пределами области точных наук, и многого мы еще до конца и сами не понимаем. Например, выяснилось, что некоторые типы текстов оказывают большее влияние, нежели другие. Так эффект от чтения художественной литературы куда сильнее, чем от текстов специального содержания. Даже качество произведения имеет немаловажное значение. Еще более странным представляется тот факт, что раскрытие потенциала влияния, заключенного в тексте, может зависеть и от того источника, с которого его считывают. Чтение с экрана, с дешевой фотокопии или же с оригинала первого издания книги влияет на людей абсолютно по-разному, причем наибольший эффект наблюдается в последнем случае. Кроме того, похоже, некоторые книги при их прочтении заряжаются, так что при следующем чтении тот же текст воздействует на слушателей гораздо более эффективно как в информативном, так и в эмоциональном плане. Таким образом, старые, зачитанные книги оказывают более мощное влияние на слушателей, нежели совсем новые издания. — Иверсен перевел взгляд с Йона на окружающие их полки с книгами.
Йон поднялся и подошел к ближайшему стеллажу.
— Так что, все эти книги заряжены? — скептически спросил он, доставая наугад один из томов.
— Многие из них, — ответил Иверсен. — Это даже можно ощутить, если подержать в руках экземпляр, обладающий наиболее мощной энергетикой.
Йон приложил ладонь к обложке взятой им книги. Постояв так пару секунд, он покачал головой, поставил книгу на место и проделал то же самое с другим томом.
— Я ничего не чувствую, — сказал он наконец с сомнением в голосе.
— Для этого, как минимум, требуется обладать соответствующим даром, — поспешил пояснить Иверсен. — Кроме того, необходима подготовка определенного рода.
Вернув книгу обратно на полку, Йон повернулся к Иверсену:
— И как же развить в себе такие способности? Каким образом можно стать Чтецом?
— Это врожденный дар, — лаконично ответил Иверсен. — Этому нельзя научиться. Иными словами, выбора тут не существует. Отец твой унаследовал это качество от своего родителя, Армана, которому, в свою очередь, оно также перешло от отца, и так далее. Поэтому вполне вероятно, что Лука и тебя наградил подобным даром.
Перед тем как сделать окончательный вывод, он немного помолчал. После чего более веско прозвучали его следующие слова:
— Скорее всего, Йон, ты тоже Чтец.
Йон с недоверием посмотрел на Иверсена. От улыбки, всегда игравшей на лице старика, не осталось и следа. Сейчас он был чрезвычайно серьезен, что совсем не вязалось с его обычной веселостью и добродушием. Йон развел руки в стороны, словно обнимая стеллажи с книгами вокруг себя.
— Но ведь я же говорю тебе, что ничего не чувствую.
— У большинства этот дар латентный — присутствует в скрытом виде, — сказал Иверсен. — Некоторые так никогда о нем и не узнают, другие, наоборот, пользуются им чуть ли ни с рождения, а многие активируют свои способности случайно. Тем не менее у большинства в той или иной степени проявлением этого таланта является сам факт выбора профессии, либо талант проявляется в процессе исполнения своих служебных обязанностей. — Он испытующе посмотрел на собеседника: — Припомни-ка, Йон, разве у тебя не бывало ситуаций, когда твое чтение оказывало сильнейшее воздействие на людей, захватывало внимание всей аудитории?
