на платформы ночью, — спокойно напоминает Морис, — так что, видимо, небольшие нарушения все же предполагаются.
— Тогда, — Ворчун бешено жестикулирует, — не надо было выходить ночью! Достаточно было успеть до включения уборочных машин! Я просто вышел ровно в пять и ничего не нарушал! — Он как-то исключительно резкими жестами умудряется показать, насколько ровно в пять он выскочил из шлюза, прямо-таки ни одной лишней секунды ни в одну ни в другую сторону!
— Ладно, но ты же видел, сколько денег нам отваливают за эти задания?! — вступает Палома. Взгляд у нее жесткий, но общий вид болезненный. Тут я спохватываюсь, что так и не проверила свой счет. Это же надо быть такой забывчивой… — За такие деньги можно немножко и рискнуть!
— А что нам будет… — тихонечко интересуется Герти, — если нас поймают?
— Да ничего, — на правах эксперта отвечает Лекс, — побьют немножко и отпустят.
— Ага, побьют, — хмурится Ворчун, — это если успеют спасти! Не забывайте про толпы разъяренных монстров, которые проживают в темноте.
— Да не волнуйся, — пытается успокоить его Лекс, — никто тебя спасать не будет.
— А вот с этим нельзя не согласиться, — кивает Морис.
— Короче, я в этом не участвую! — резюмирует Ворчун.
— Ладно, — качает головой Лекс, — очевидно, что полный состав команды не обязателен. Я спущусь, кто со мной?
Больше никто против задания не высказывается, хотя Герти выглядит испуганной, а Палома угрюма сосредоточенной на каких-то своих внутренних переживаниях. Мы складываем все вещи обратно в сумки и чемодан и грузимся в лифт. Ворчун заходит вместе с нами.
— Я спущусь с вами, а там посмотрим, — говорит он примирительно.
Аварийный лифт медленно доставляет нас прямо к уровню земли. По пути мы с Лексом все же фотографируем некоторые бирки с вещей на его планшет. При этом можно отметить, что в чемодане только женские вещи и обувь, в одной сумке мужские, в другой детские. Понять бы еще для чего такое разделение. Все вещи очень хорошие, из магазинов верхних уровней.
— Вот делать вам больше нечего, — ворчит Ворчун.
Оказавшись в родных местах, я чувствую чуть ли не ностальгию, которая быстро уползает от меня, как только мы видим патруль стражей. Причем это именно тот патруль, в который Лекс как-то давно имел удовольствие плюнуть. Это было еще в те времена, когда мы учились в школе, и друг успел несколько измениться с тех пор, и все же идти с сумками мимо них может оказаться нежелательным, тем более и Палома занервничала. Так что по пути к канату, по которому можно спуститься на минус первый уровень, делаем большой крюк.
— А как мы спустим вниз чемодан? — задаюсь я вопросом.
— Вы что, реально хотите здесь спуститься?! — выпучивает глаза Ворчун.
— Я мог бы сбегать за веревкой, но по ходу мы и так много времени потеряли, — вздыхает Лекс. — Так что кто-нибудь спустится и будет ловить.
— Вы хотите спуститься по ЭТОМУ?! — повторяет вопрос Ворчун.
— Он тяжелый, может, одежду туда перекидать саму сначала? — предлагаю. — Если упустим, то хотя бы не все сразу.
— Вы офигели?! — еще тоном выше вопит Ворчун.
— Да успокойся, ты же с нами не спускаешься, — напоминает Морис.
— А вы так уже делали раньше? — сморщив лоб, неуверенно спрашивает Палома.
В итоге эпопея по спуску вниз у нас длится слишком долго, и возможно было бы разумнее действительно сбегать за веревкой и перетащить все, включая наших соратников, на ней. А так им приходится каждому перебарывать себя, чтобы спуститься по канату, усердно не думая про бездну, разверзнувшуюся под ними. К тому же мы все же роняем чемодан, хоть и не в пропасть, но стукаем о твердую поверхность платформы и одно колесико немного повреждается. Ворчун кстати, несмотря на то, что вопит больше всех, преодолевает спуск довольно быстро. В конце концов мы оказываемся на минус первом в полном составе и при всех вещах, слегка помятые и уставшие, но в целом готовые к новым сложностям.
— Мы под землей! — тоненьким голосочком восторженно констатирует Герти. Все-таки есть у подземелий свое волнующее очарование.
Подземный клуб мы им пока не показываем, и так много времени потеряли, да мы еще и с вещами. Сразу выступаем в поход. Нужный нам адрес к счастью расположен неподалеку, одна беда — на три уровня ниже. Лекс идет первым, таща в руке одну из сумок, а второй подсвечивая пол под своими ногами. По всем правилам идем тихо, по центру коридоров и лестниц, по сторонам фонариками не светим. Стараемся не бояться.
Чемодан на неровном полу да еще со сломанным колесиком едет плохо, так что Ворчун вынужден тащить его за ручку. Ноша тяжелая и неудобная и поначалу все его внимание концентрируется на ней. Когда же мы добираемся до нужной комнаты, он ставит его на пол и начинает сердито сопеть.
Хлама вокруг немыслимое количество, но ничего такого, на чем можно было остановить взгляд — просто трухлявые доски и всяческие обломки не понятно от чего и из каких материалов. Горы мусора, которые мы не без сомнений осторожно осматриваем, водя по ним лучами фонарей. Пугаясь теней, которые сами же и создали, пробираемся чуть глубже, и вдруг видим отчетливую стрелку, нарисованную на стене красной краской. Она указывает на пролом в стене.
— Это для нас, — полуутвердительно полувопросительно говорит Морис.
— Они хотят, чтобы мы еще дальше шли? — с отвращением всхлипывает Ворчун.
Поскольку я налегке, обхожу парней и первой забираюсь в пролом.
— Это техническая шахта, трубы идут, — рассказываю для остальных. — Это хорошо. Я читала, что монстры в большинстве своем не любят текущей воды и рядом с трубами редко устраиваются на ночь. Самый безопасный путь, пожалуй, действительно по шахтам будет.
— Редко не значит никогда, — резко высказывается Ворчун.
— Не значит, — я прохожу чуть вперед, потому что луч моего фонаря выхватывает из темноты что-то странное. Слышу, как позади меня ребята пролезают в шахту. — Погодите-ка.
Добравшись до этого странного, понимаю, что передо мной развороченное гнездо впечатляющих размеров. Оно, свитое из обрывков бумаги и бытового мусора, валяется на полу, а до этого видимо лежало на самих трубах, где осталось несколько обрывков и
