— Значит, мы не теряли сознания? — торопливо уточнила Татьяна. — А секретный газ был слабой концентрации? Рассчитанный только на час здорового сна?
— Да, примерно на час. Зачем, собственно, дольше? Мои бойцы пересчитали всех "пассажиров", включая тех, кто на перроне ждал последнего поезда, проверили — специальными приборами — на наличие взрывчатки и различного оружия, включая холодное. Конфисковали три травматических пистолета, шесть перочинных ножей и парочку кастетов…. Хорошо ещё, что всё это произошло ночью. Представляете, что было бы, если "Атомную тревогу" объявили бы днём, когда в метро — единовременно — находились бы многие десятки тысяч человек? Даже, подумать страшно….
— А усыпляющий газ, он — зачем? Чтобы пресечь панику?
— Панику, истерию и массовый психоз. Инструкция, ничего не попишешь…
— А большая круглая лампа дневного света? — не сдавалась девушка. — Та, что висит в станционном зале, над трибуной? Она, ведь, тоже….
— Вроде бы, — нервно передёрнул плечами подполковник. — Говорят, какая-то экспериментальная разработка нового поколения, оказывающая — в купе с волшебной микстурой Василия Васильевича — успокаивающее действие.
Артём, громко покашляв в кулак, сердито предложил:
— Может, обсудим все мелочи, детали и нюансы немного позже? Расскажи-ка, Борис Иванович, что же случилось на самом деле…
— В смысле? — чёрные брови Мельникова удивлённо взметнулись вверх. — Что ты имеешь в виду?
— Извини, я неправильно выразился…. С кем мы воюем? Количество нанесённых ядерных ударов по России? Количество ответных ударов? Общая обстановка? Прогнозы по дальнейшему развитию ситуации?
Подполковник, недовольно помотав головой, скривился, словно бы от сильнейшей зубной боли, достал из ящика письменного стола плоскую металлическую фляжку, отвинтил крышечку, сделал два крупных глотка и, неодобрительно посмотрев на Артёма, выдохнул — вместе с коньячными парами:
— Напрасно…. Напрасно ты мне не веришь, Тёмный! Хочешь, я всё расскажу в хронологическом порядке?
— Расскажи, будь так добр.
— Сперва поступил сигнал — "Общая опасность!". То бишь, опасность, природа которой ещё не определена окончательно. По этому сигналу все, включая подвижные составы и эскалаторы, останавливаются-замирают, ожидая дальнейших команд…
— О чём говорит данный сигнал? — не утерпев, перебила подполковника Татьяна. — Извините, Борис Иванович, просто любопытно стало…
— Ничего страшного. Любопытство и женщина — понятия неразделимые…. "Общая опасность!" — может означать всё, что угодно. Например, некий пьяный придурок позвонил по ноль-два и сообщил о минировании двух-трёх станций одновременно. Или начинается очередное наводнение, вода в Неве подобралась к критическому уровню и вскоре может рвануть в метро. Или возможен коварный сбой в системе подачи электроэнергии, обусловленный головотяпством и разгильдяйством всяких и разных "Чубайсов"…. Можно продолжать? Через тринадцать с половиной минут — после "Общей опасности" — объявили "Атомную тревогу". Секунд двадцать пять я потратил на разговор с генералом, ещё через три минуты мы пустили усыпляющий газ, тут оно и рвануло. Причём, откуда пришла звуковая волна от взрыва — было не понять. Сложилось такое устойчивое впечатление, что со всех сторон сразу…. Когда прервалась связь? Точно не знаю. Но после взрыва, то есть, после ударной волны, её уже не было. В том числе, и с соседними станциями, очевидно, где-то перерубило кабель…. Автономная радиосвязь? Моя вина, Тёмный, так совпало…. Как раз в 24–00 наш куст — "Выборгская", "Лесная" и "Площадь Мужества" — меняли секретный код для выхода на связь. Согласовали с комендантами, поменяли. Естественно, с грубейшим нарушением инструкции….То бишь, мы сперва должны были сообщить в Центр новый код, а только потом менять старый, но сделали, как и всегда. Мол, потом сообщим — по городской линии. Ну, и не успели — из-за всей этой катавасии. Рвануло, так его растак…. Теперь, если, даже, наверху остались живые, то они не знают нового кода. А старый обратно уже не ввести, хитрое оборудование такого не допускает — хрен знает, из каких соображений…. Татьяна Сергеевна! Вас опять, судя по выражению симпатичного личика, терзают смутные сомнения?
— Ага! Получается, что с момента объявления "Атомной тревоги" — до непосредственно взрыва — прошло порядка четырёх минут? Как такое может быть? Честное слово, не понимаю…
— А что по этому поводу думает уважаемый Артём Петрович? — ехидно поинтересовался Мельников.
— Правдоподобная и прозрачная ситуация, — почти не задумываясь, ответил Артём. — Допустим, что баллистическая ракета с ядерной боеголовкой стартовала с североамериканского континента. Расчётное время подлёта до Питера — минут семнадцать-восемнадцать. Получается, что ракета (много ракет?) стартовала (стартовали?), а наши руководящие деятели ещё целых тринадцать с половиной минут сомневались и не могли поверить в реальность происходящего. Потом, всё же, объявили "Атомную тревогу"…. Впрочем, возможен и второй дельный вариант. Ракету (ракеты?) выпустил корабль (субмарина, ракетоносец?), находившийся в Северном море. В этом случае подлётное время составляет четыре-пять минут. Опять всё сходится. То есть, наши генералы, ни на йоту не сомневаясь, сразу же объявили "Атомную тревогу"…. Кстати, Борис Иванович, а что у нас с фоном радиации? Измеряли?
— Конечно, измеряли. И ни один раз. Поднялся фон. Незначительно, но, всё же, поднялся…
— То есть, поднялся слабее, чем ожидалось?
— Слабее, — подполковник устало провёл ладонью по лицу. — Можно предположить, что заряд оказался не настолько мощным, как предсказывалось в инструкциях…
— Разъясните, пожалуйста, поподробней! — с надеждой в голосе попросила Таня.
— Ожидалось, что в случае начала активных военных действий, НАТО выпустит по Санкт-Петербургу баллистическую ракету, оснащённую боеголовкой мощностью от одной до пяти мегатонн. Но, учитывая показания наших приборов…
— Счётчиков Гейгера?
— Ну, и их тоже…. Так вот, ядерный взрыв, скорее всего, был гораздо меньшей силы, чем прогнозировалось. На сколько — меньшей? Затрудняюсь сказать. Может, всего четверть мегатонны. Может, ещё меньше. Заградительный щит, закрывший доступ к эскалаторам, имеет очень эффективную конструкцию. Причём, непосредственно у щита радиационный фон почти не повысился. А, вот, в туннелях — возрос…
— Попробуй резюмировать! — предложил Артём.
— Резюмировать?
— Ну, предположить…. Что, по твоему мнению, произошло?
Мельников снова глотнул коньяка, а убрав флягу обратно в ящик стола, пояснил:
