осталось не известным. Восемнадцатая пуля из обоймы "стечкина" разбила ему голову, едва он успел выдернуть кольцо., Капитан шагнул обратно за дерево, пережидая взрыв.
Осколки гранаты с визгом и шуршанием прорезали воздух, сшибая на пути кусты и ветки.
Борисов окинул взглядом полянку и, спохватившись, бросился обратно к недобитому вожаку. Так и есть: сидя на земле с перекошенным лицом, тот тоже держал гранату наготове, ожидая, когда кто-нибудь из грасовцев приблизится. Судя по страшной гримасе, которую было видно сквозь заросли на его лице даже отсюда, вступать в переговоры было бесполезно. Майор вскинул "Гюрзу" на уровень глаз и выстрелил. Пуля пробила вожаку зубы и вышла пониже затылка. Бандит уткнулся в мох остатками головы. Незримый метроном в подсознании Борисова отщелкнул четвертую секунду, а за ней пятую... Взрыва все не было, и афганский опыт подсказал майору, почему. Ладно, разминированием тела усопшего можно будет заняться потом, на досуге.
Он подождал ещё немного и, услышав из-за дерева низкий стон и болезненное кряхтение, приблизился к кедру. Верзила открыл глаза и, держась за голову, пытался приподняться. Майор хладнокровно отправил его обратно в нокаут ударом ноги. Разговаривать с этим дебилом сейчас ему не хотелось. Он уже примерно представлял себе, что тот скажет, варианты решений хотелось заранее продумать. Может, обыск жмуриков что-то даст.
Из-за деревьев показался Виталий, стряхивая с плеч налипшие ветки и кусочки коры.
— Цел? —спросил майор.
— Всё в порядке.
— А я облажался сегодня. Пулю жилетом поймал, синяк будет. Старею, — с досадой произнес Борисов и пнул лежавший на земле дробовик. —Такой дурой и мою скорлупу можно было расколоть. А ты чего палил, как из пулемета?
— Хотел на себя внимание отвлечь.
— А... Спасибо. Хотя и не совсем, но будем считать, что помогло.
— А как ваша "Гюрза"? Опробовали? — поинтересовался Виталий.
— Угу. Вон лежит жертва эксперимента. Только ты| не подходи, он с гранатой в руке лежит, я потом займусь. Сам он теперь вряд ли руку разожмет.
— Жилеты у них шведские.
— Ну так и что, помогло это им?
— А казалось бы, модификация "стечкина", и всё, Виталий смотрел на пистолет, который майор все ещё держал в руке.
— Тут всё дело в патронах. Ну, я тебе это уже объясняла
— Только не сказали, где же Вы достали экспериментальный образец.
— Где взял, где взял... Купил, — недовольно проворчал Борисов. Он спрятал пистолет и вытащил из ствола дерева метательный нож. Подбросил в руке, поймал и, примерившись, метнул в другое дерево. — Сегодня вот ножик приобрел неплохой. Можно сказать, подарок. Так что, кроме этого дебила живых больше нет?
Они обошли место побоища и убедились, что так оно и есть. Попутно офицеры собирали оружие. Встретились они над телом "талиба".
— А почему Вы его издалека не пристрелили? — спросил Ларькин, сваливая на землю "моссберги".
— Привычка дурацкая... Нас вообще все приучали тихо делать. Нашуметь — провалить операцию. До сих пор не могу отвыкнуть.
Майор похлопал себя по карману, вздохнул и сказал:
— Ладно, потом покурим. Пойдем сделаем малышу куп-куп и будем учить его говорить. Надо все-таки узнать, что они от нас хотели.
...Когда верзила пришёл в себя, он увидел перед собой каменное и не предвещающее ничего хорошего лицо майора. Борисов держал в руке тот самый нож, которым его хотели убить. Он направил его острием на парня, словно указку.
— Фамилия? Имя? Год рождения? — спросил он буднично и спокойно, но было что-то страшное в его тоне. Верзила сразу почувствовал за этой обманчивой умиротворенностью готовность мгновенно и жестоко наказать его за малейший каприз. Да и вообще расклад выходил такой, что не до капризов ему было.
— Василий... Ерофеев Василий... Год рождения не помню... —пробормотал он растерянно.
— Как это? — удивленно поднял брови майор. — Ты, вроде, уже после коллективизации родился?
— Я просто забыл... Сейчас скажу... —верзила помолчал, вспоминая. —Шестьдесят восьмой, кажется. Да, точно, шестьдесят восьмой.
— Сильно ты ушибся, —сочувственно сказал майор. — Не надо было так бросаться на пожилого человека. Так зачем вы сюда пришли? Говори подробно. Прежде всего, кто такие. Вижу, что чеченцы. Точнее.
— Группировка Иниева, — ответил верзила. —Вон там лежит —это Сыркун, командир группы.
— Где сам руководитель? Иниев где?
— В Иркутске, кажется. Я с ним не встречался ни разу.
— А ты-то как среди них очутился, сволочь?
— Они бабки хорошие платят.
— А почему, кстати, того жмурика звали Сыркун? Это вроде как "шайтан", если я не ошибаюсь?
— Поэтому и звали... Псих он... был. Чтобы лишний раз шайтана не поминать.
— Понятно. А насчет нас какое было задание?
— Выяснить, кто вы такие, и замочить.
— Чем это мы вас привлекли?
— Авторам не понравилось, что вы возле их подшефной бригады вертитесь. Решили, что вы из ментовки. Думали по-тихому прикопать вас где-нибудь в тайге.
— А что, это мысль, — мстительно сказал майор и посмотрел верзиле в глаза. Тот отвел взгляд.
— Ну, а теперь, — продолжал Борисов, —как ты думаешь, кто мы такие?
— С Лубянки вы, это ежу понятно, —хмыкнул верзила. — Говорили Сыркуну, чтобы побольше людей взял.
— Мы бы и больше положили, — с вызовом сказал голос сбоку от него. Парень повернулся, посмотрел на Ларькина, болезненно поморщился и ничего не ответил.
— Как вы нас нашли? —продолжал допрос майор.
— Да мы и не искали. Сыркун знал, что вы обязательно появитесь возле второй бригады. Мы сразу сюда и пошли, в первый же день на вас и напоролись.
— Не понял. У вас что, в этих местах ещё одна бригада работает?
— Да.
— Стоп. Давай ещё раз: здесь недалеко работает ваша вторая "подшефная" бригада? Сколько всего бригад?
Здоровяк помолчал, соображая, потом неуверенно сказал:
— Я слышал, что три... Может, их больше.
— Покажи, в какой стороне работает вторая бригада.
Верзила, кряхтя, приподнялся на локтях, посидел, вертя головой, и, сориентировавшись, махнул рукой на северо-северо-запад.
— Вон там.
Ларькин взглянул на майора. Это было то направление, в котором в последний раз работал источник излучения.
— Ну, и что нам с тобой теперь делать? — играя у Василия на нервах, спросил Борисов. — Знаешь, есть у нас такие задания, после которых свидетелей оставлять не положено...
Глаза верзилы словно остекленели.
— Но тебе повезло, —
