и гигант охнул. Его огромное тело на секунду отпрянуло в сторону, а пальцы руки, которыми он успел схватить Джека за горло, ослабли. Этой секунды было вполне достаточно, чтобы, сделав рывок ногами в сторону, Джек сумел вырваться из смертоносной хватки.
Сквозь пот, смешавшийся с чужой кровью, Джек увидел рядом с собой связанного антиквара, лежащего на опрокинутом на пол стуле. Тот ошалело мотал головой из стороны в сторону и что-то кричал Джеку, но детектив и сам уже все понял. Вскочив на ноги, он тут же оказался лицом к лицу с другим противником, в руках которого было оружие, снаряженное ядовитыми дротиками. Последствия их применения Джек знал хорошо и не хотел повторить судьбу покойного Тревиса. Уходя с линии выстрела, детектив Стоун нырнул в ноги стрелка в тот самый миг, когда в комнате отчетливо послышались два коротких выстрела из пневматики. Один из дротиков с ядом прошил воздух в считаных миллиметрах от его лица и впился стальной иглой в деревянный паркет кабинета. Джек сбил нападавшего с ног, и когда тот упал на него сверху, полицейский, не глядя, выстрелил в ответ. Затем еще и еще раз. Тело обмякло, придавив Джека к полу.
Комната наполнилась сизым пороховым дымом. Сбоку послышались торопливые шаги, и Джек поспешил вновь высвободиться из-под преступника. В тот самый миг, когда он сбросил с себя тушу врага, одновременно удерживая его кисть на болевом приеме, блондин подскочил к окну и выбил ботинком изящный тонкий переплет. Стекло со звоном рассыпалось на сотни осколков, и Джек поспешно выстрелил в спину светловолосого громилы. Бежевая куртка быстро мелькнула за окном, снизу послышался мягкий шлепок и топот ног, быстро удаляющихся по мостовой.
Джек резко огляделся по сторонам, убеждаясь, что нападавших было только двое. Затем он с силой нажал на кисть противника, которую не отпускал с того самого момента, как заметил на ней перекрещенные семерки. Ярость захлестнула его сознание. Перевернув бандита на спину, Джек резко ударил его кулаком в лицо и заорал:
– Кто ты?! Слышишь меня? Говори, сволочь, кто ты такой!
Джек вновь ударил лежащего. Противник не издал ни единого звука, и тогда Стоун что есть силы стиснул его руку в болевом изгибе. Захлебываясь от ярости, он вновь прокричал:
– Где ваша база?! Кто главный?
В комнате воцарилась полная тишина. Джек схватил лежащего обеими руками, готовясь встряхнуть его как следует, но раздавшийся сбоку голос остановил его.
– Он умер… – тихо произнес все еще лежащий на полу Мороний.
– Что?! – в гневе, не понимая, переспросил его Джек.
– Умер. Человек, которого вы трясете – мертв. Он не сможет ответить на ваши вопросы.
– А ты, старый хрен?! – Рассвирепевший Джек повернул лицо к Моронию.
– А что я?
– Ты-то пока еще жив! – Стоун сделал отчетливый акцент на слове «пока» и повернул слегка дымящееся дула револьвера в его сторону. – Ты-то явно сможешь прояснить мне кое-что.
Мороний растерянно заморгал глазами и сощурился. Его излюбленные желтые очки валялись разбитыми на полу, а губы с левой стороны лица были изрядно разбиты умелым ударом. Неожиданно антиквар нервно рассмеялся.
– Что здесь смешного? А?!
– Я смеюсь потому, что сначала меня избивали и запугивали одни бандиты, а теперь я, кажется, оказался в руках других. Это действительно смешно, вы не находите?
Он вновь засмеялся, глядя на револьвер Стоуна, но улыбка вышла кривой, и гримаса боли исказила его лицо. Внезапно он стал абсолютно серьезен, видя, как детектив спрятал револьвер в кобуру и навис прямо над ним. Такой ярости в глазах человека Моронию еще видеть не доводилось. Резким рывком сильные руки подняли его с пола вместе со стулом и с грохотом поставили на паркет. Голова антиквара безвольно мотнулась в сторону, и от этой силы повеяло ужасом. Молча пододвинув стул вплотную к Моронию, Джек опустился на него, и старику впервые стало по-настоящему страшно. Предыдущие визитеры тоже были не особенно деликатны в обращении с ним, но этот обезумевший человек, хоть и спас его, но был гораздо страшнее. Посмотрев сначала на лежащий сбоку труп, а затем на перепачканное кровью лицо Стоуна, он понял, что время шуток давно прошло и его ждет большой разговор.
– В-вы… вы меня развяжете? – заикаясь, промямлил антиквар.
– Что?
– Р-руки… руки очень б-болят… Вы бы не могли меня развязать? – жалобно попросил он и тут же быстро добавил: – Я… я вам все расскажу… вы же знаете… у меня от вас никаких тайн нет… Ох-х-х!
Джек резким движением развернул стул со связанным пленником на сто восемьдесят градусов, затем дернул за конец веревки, ослабляя узел, и ловко спустил несколько петель с завязанных за спиной рук антиквара. Затем он вновь развернул стул лицом к себе и посмотрел прямо в лицо перепуганного старикашки.
– Лучше? – коротко спросил он.
– Д-д-да… Спасибо…
– Тогда рассказывай!
– Что именно вы бы хотели узнать? – витиевато спросил антиквар, хитрые глазки которого бегло пробежались по лицу Джека в поисках ответа на вопрос.
– Книга у тебя – это я уже понял.
– Нет! Что вы?! Я ведь говорил вам, что…
– Она меня не интересует! – резко отрезал Джек.
– Тогда что? – Мороний недоуменно посмотрел на полицейского. – Все охотятся только за ней…
– Прежде всего я хочу знать, кто эти люди?
Стоун указал рукой на труп, лежащий всего в метре от них, и старик скривился, не желая без надобности смотреть в ту сторону.
– Я не уверен… – Мороний начал ерзать на стуле, на ходу пытаясь придумать какую-то версию. – Быть может, это просто грабители… Знаете, в моем магазине все же немало ценных вещей.
– Вы нацист? – перебил его Джек.
– Нет. С чего вы это взяли?
Джек встал со стула, прошел через кабинет Морония и снял с одной из полок массивную золотую статуэтку с отчетливо оттиснутой на ней свастикой. Затем он вернулся к столу и громко поставил ее на поверхность, словно припечатав золотым слитком свое утверждение. Потом молча посмотрел на хозяина кабинета.
– Ах, это! – Мороний вновь заискивающе заулыбался, кривя левой стороной рта, на которой уже наливался огромный синяк. – Это довольно типичное заблуждение! Свастика, на которую вы, очевидно, намекаете, не имеет к нацизму ровно никакого отношения. Не считая, конечно, периода Гитлера, который активно использовал ее в своих пропагандистских целях. Знаете, ведь даже само название «свастика» было введено в обиход совсем недавно. Этот древний символ означал у многих народов абсолютно разные вещи. Изначально он был символом движения, жизни, Солнца, света, вселенского благополучия. Например, греки называли этот знак тетраграмма, так как видели в свастике комбинацию из четырех букв гамма
