знакомой, и отстранилась, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.
Илинея посмотрела в темные глаза и улыбнулась:
— Работа никогда не кончится, а себя беречь надо. Ладно, пойдем разбираться с Вомином! Тебе наверняка и без меня есть, чем заняться, — и зашагала дальше по лестнице к горячо «любимому» кабинету, так и не услышав тихое «Спасибо!».
Через пару мгновений, опомнившись, Ингрид побежала следом за уже скрывшейся в дверях приемной колдуньей. Илинея же внутри боролась с собой и презрением на лице. Благо уютная приемная, отделявшая кабинет ректора от коридора, подарила девушке нужные мгновения. Остановившись у двустворчатых деревянных дверей с металлическими вензелями, Илинея вдохнула и буквально стряхнула наваждение внезапной исповеди Ингрид. Сумка удобно пристроилась в ближайшем кресле, список тем зажат в руке. Стук в дверь. Приглушенное ворчание за ней. Не дожидаясь официального разрешения, колдунья вошла внутрь и, не оборачиваясь, элегантным движением захлопнула двери. Действие, однако, осталось без внимания — хозяина в кабинете не было. Илинея бегло осмотрела неприметную дверцу в дальнем углу кабинета, нетерпеливо стукнула ноготками по столу и, раздраженно закатив глаза, стала разглядывать детали в ожидании ректора.
Небольшой кабинет не менялся еще дольше, чем списки тем. Огромный стол из черного дерева, по словам доцентки, помнил еще предыдущего ректора, а это заслуживало уважения, ибо даже самые старые из преподавателей обучались уже при Вомине. А вот витражные окна прямо за столом уже меньше веяли стариной — цветной витраж заменили на обычное стекло каких-то лет десять назад, когда один из студентов-стихийников в порыве ярости попытался магией выкинуть ректора в окно. Однако досталось только несчастному витражу, а студента признали больным и отправили в «лечебницу души». Слухи об этом инциденте ходят по академиям до сих пор. Два высоких стеллажа у левой стены, за которыми и пряталась дверь в приватную часть кабинета, забиты папками с бумагами и личными книгами ректора. «Нужная книга откроет тайную комнату» — одна из любимых местных легенд, которую старшие курсы с удовольствием вешают на уши младшим.
На столе, помимо всего прочего, несколько позолоченных и медных статуэток драконов, витиеватая рамка с мутным от времени фотопортретом и маленькая шкатулка, в которой на мягкой подушечке красовалась старинная монета с гербом Таврии времен, кажется, Второго совета. Единственное, что обновилось в кабинете — появилась карта, которую Илинея, вероятно, в спешке не заметила во время прошлого визита. А может, она появилась за два месяца летних каникул? Девушка приблизилась к карте, краем глаза замечая приоткрывшуюся дверцу.
— Не знала, что вы увлекаетесь картографией, — произнесла она, поворачиваясь боком к ректору, остановившемуся у стеллажей.
— Ес-сли бы вы в с-свое время охотнее пос-сещали мои лекции, с-сиера Девраиль, вы бы з-снали, что карты — неотъемлемая час-сть ис-сторических наук. И наверняка поняли, что перед вами карта времен Таврии Первого с-совета! — снисходительным тоном ответил Лино и прошел за стол.
— Уверяю вас, саро Вомин, для этого более чем достаточно поднять глаза и прочитать дату составления, — девушка подавила ехидную улыбку, поворачиваясь к ректору лицом. — Древняя вещица, не боитесь, что рассыплется?
— Не боюс-сь, — подобно змее он смотрел ей прямо в глаза, — в те времена умели накладывать превос-сходные защ-щитные чары.
— Ясно… — выдохнула Илинея. — Полагаю, вы позвали меня не для дискуссии?
— Нет, вы просто потряс-сающ-щая! — гортанно рассмеялся ректор. — Вы с-сами начинаете это диалог, а потом делаете вид, будто я вас-с з-садерж-шиваю!
Илинея подошла к столу и опустилась в кресло.
— Однако я уже перешла к сути, а вы продолжаете словоблудие, — колдунья упрямо не отводила взгляд. Ей нечасто приходилось общаться с ректором, но за эти несколько раз она усвоила одно: свои границы нужно обозначать резко и сразу, давая Вомину понять, что давление и манипуляции не пройдут. Работает эта тактика не всегда, но хотя бы работает.
— В общ-щем-то, ничего ос-собенного, — ректор пожал плечами и откинулся в кресле, прерывая зрительный контакт. — Вам так и не удалос-сь попасть на конференцию, однако для нас-стоящего таланта не с-сущ-ществует преград и расстояний, — он расплылся в доброжелательной улыбке.
— Ммм, столько приятных слов! — покачала головой Илинея. — Да вы, никак, убить меня задумали? Заранее почву подготавливаете?
Ректор вновь низко засмеялся, однако веселье не тронуло его глаз, которые четко показывали, как ему надоел этот разговор.
— Расслабьтес-сь, с-сиера, это не мои с-слова, — Илинея закатила глаза. — Мне довелос-сь пообщ-щаться с-с вес-сьма высоко с-сидящ-щими колдунами, и, по какой-то причине, их з-саинтерес-совала ваш-ша работа. Я лишь хочу, чтобы вы отправили ваш-ш текст на адрес-с Минис-стерства образ-сования. Отказ-са я не приму — мы ведь не хотим, чтобы уваж-шаемый Аврил Венделия расстраивалс-ся!
— Сразу с козырей заходите? — хмыкнула колдунья. — Я бы и так согласилась, — она поднялась с кресла и еще раз посмотрела на карту. — А вы бы сняли ее, если так боитесь расстроить Аврила. Вряд ли политики оценят нездоровый интерес к Первому совету у руководителя одной из ведущих академий страны, — она кивнула на прощание и направилась к двери, когда до нее донеслось презрительное:
— Это, с-сиера, не ваш-шего ума дело!
Илинея резко остановилась, будто вкопанная, и язык сработал быстрее мозга:
— Вот как! Да… Да, вы правы! Моим умом трудно понять, как можно с вашим происхождением восхищаться той эпохой! — резко развернулась она обвинительно глядя на ректора. — Вы же историк! Или вы просто игнорируете, что к южным магам во времена Первого совета относились хуже, чем к людям? Их даже простые, черные маги на работу не брали, а аристократия расценивала их как дикарей, которым не место в дивном обществе чародеев! Позор магического сообщества! — разорялась Илинея. Это было похоже на доклад оратора: четко, уверено, с расстановкой. Однако какой-либо заметной реакции не следовало. Ректор Вомин все так же сидел, откинувшись на спинку кресла, и с ноткой интереса наблюдал за представлением. — Или, может, вам напомнить про Южную экспансию, когда совет закрывал глаза на зверства в отношении местных жителей? Даже среди аристократов симпатия к политике Первого совета осуждается, а ведь только они и чувствовали себя нормально в то время! Диктатура родовитых богачей, пролившая столько крови, едва не уничтожившая целый культурный пласт! У них из хорошего были только связи с Империей Прелотов, и те построены на продаже рабов! — под конец речи Илинее уже не хватало воздуха. Ей было, что сказать, однако некому было это слушать.
Вомин лишь с важным видом кивнул и медленно, издевательски похлопал:
— Ну надо ж-ше! С-спус-стя четыре года, вы наконец-то с-сделали домаш-шнее з-садание! З-самечательная осведомленнос-сть, прекрас-сная подача! Но! Увы, вы опоз-сдали, з-садание я не приму, — он наиграно покачал головой. — А теперь
