— В материалах фигурирует безымянный ключ. — Голос китиарки вырвал Коллингема из мыслей.
— Угу, — кивнул он, поднимая взгляд на Роул.
— А то, что не за долго до этого в здание вошла Стоунбридж, вы тоже знаете? — спросила она.
— М-да?
Любопытно. Значит, Хельга не врала. У нее действительно был "Золотой Ключик".
— Да, — подтвердила Тайни. — Смотрите, вот она входит в здание. Тьфу, — ругнулась она. — Вы ж не видите.
Откуда? Она же работала с виртуальной машиной. Выходит, на Китиаре к ним сетевой доступ? Любой может заглянуть тебе за плечо, и увидеть там не пустой стол, а то же, что отображается на твоей линзе? Это ж никакой личной жизни.
— Включите запись с улицы, камера 103-8. Время 8:25 вечера, — уточнила Роул.
Детектив запустил с голоса нужный файл. Генри просочился к стеночке за спиной Коллингейма. На мониторе, спрятав руки в рукава наподобие муфты, спрятавшись под капюшон от ветра, к двери здания двигалась одинокая фигурка в знакомой серо-голубой куртке. На плече болталась сумочка. Та самая, которую обнаружили возле жертвы. В 8:28 Хельга вошла.
— В 8:46 отворилась дверь на девятнадцатый этаж. Что интересно: камеры СКАМ не сохранили ее маршрут для потомков, — констатировала китиарка.
— Ничего удивительного, — задумчиво прокомментировал Алекс. — Могу поспорить, что как бы ни ячился сенатор, а конференц-зал в Системе закреплен за ним, и пропуск Хельги, выписанный для визитов в офис Брукса, автоматически распространился туда.
— Логично, — кивнула Тайни. — Я тоже так подумала. Но вот чему я не нахожу объяснение: в 8:56 она вышла из здания. Если верить данным замка. Но на записях с улицы ее нет.
— Как нет? — не понял Генри.
— Никак, — коротко ответила Роул.
Алекс запустил по очереди все камеры. Действительно, Стоунбридж на улице не появилась.
— Может, она через верхнюю парковку ушла? — предложил Генри.
— Может, — согласился Коллингейм. — Только аэрокары на нее не парковались.
— А что, если он и не парковался? — продолжил напарник. — Может, Хельга по веревочной лестнице в него забралась.
Алекс фыркнул.
— Значит, у нее был сообщник, — неожиданно поддержала идею китиарка. — И тогда понятно, куда делся убийца от редакции. Он вознесся. — Тайни изящным жестом руки указала направление.
— Ребята, вы конечно, молодцы. Но СКАМ всё равно должна была запеленговать транспортное средство, которое вошло в парковочную зону, — возразил детектив.
— А, что, если у транспортного средства было разрешение на парковку? — не сдавалась Роул.
— Ты имеешь в виду сенатора? — уточнил Коллингейм.
— Или у него было разрешение на парковку куда угодно в нашем городе? — развил тему Генри.
— Ты про… мэра? — шепотом спросил детектив.
— Про мэра, — на грани слышимости ответил напарник и кивнул для гарантии.
— Ты порешь чушь, — тем же заговорщеским тоном сообщил Алекс.
— Но попробовать-то стоило, — возразил Олдмен в полный голос.
— А почему вы исключаете мэра из числа подозреваемых? — вскинулась китиарка, но тут же прикрыла рот ладонью, сообразив, что о подобных вещах всё же лучше не орать на весь отдел.
— Я его не исключаю, — негромко сообщил Коллингейм. — Просто говорю, что версия не выдерживает никакой критики. Сначала, значит, мэр ее спасает с крыши, а потом сам же пускает в расход у редакции, — детектив скривился, демонстрируя отношение к сказанному.
— Может, он ее не спасал. Может, наоборот, ее схватили и затащили туда силком? — гнула свою линию Роул.
— Теперь для полноты картины нам не хватает десятка киборгов в полной амуниции и космического корабля, управляемого злобными негуманоидами.
— Негуманоиды не способны управлять космическими кораблями, — поправил Алекса напарник.
— О том и речь. О том и речь, — и продолжил, обращаясь к Тайни: — Слишком сложное и накрученное действие получается. Как в галосериале. А в жизни обычно всё по-простому. От звезды А до звезды Б свет идет по прямой.
— Обычно он отклоняется от прямой из-за притяжения звезд, попавшихся по дороге, — возразила Роул.
— Это уже детали, — отмахнулся Коллингейм. — Вы же поняли, что я хотел сказать?
— Что вы хотели сказать, я поняла. Я не поняла, куда делась Стоунбридж?
— Приклеила бороду и под видом Санта Клауса зафрахтовала летающую оленью упряжку, — буркнул детектив. — Не знаю я пока, куда убитая делась. И откуда она взялась. Ищем подсказки. Ждем. Слушаем. Наблюдаем. Читаем.
Читаем… Увлекшись кадрами с полуобнаженной в нужных местах жертвой, Алекс совершенно забыл о контактах миз Монтенегро. Детектив открыл расшифровку вызовов. Ох, не зря тут помянули мэра. Ох, не зря. Мэра среди контактов было много. Неприлично много. Особенно в тот день, когда Хельге вернули сумочку. Примерно после того момента, когда ее доставили в редакцию.
— Ладно, коллеги, уговорили. — Алекс выключил технику и сунул комм в карман. — Пора пообщаться с нашим градоначальником. Миз Роул, вы со мной?
В глазах китиарки пылало явственное желание отыскать в офисе мэра следы киборгов и технически развитых негуманоидов. Жаль разочаровывать девушку. Но, с другой стороны, он же ее потом утешит?
По пути к транспортному средству детектив размышлял о возможной роли мэра в убийстве. Он и жертва были знакомы, это понятно. И, похоже, Стоунбридж у него в любимчиках не ходила. Директриса в последний момент сняла с эфира компрометирующий его материал. Еще один был на подходе. Но, с другой стороны, у градоначальника обнаружился такой замечательный Страж Порядка — миз Монтенегро. Одного факта ее существования достаточно, чтобы не дергаться из-за какой-то там журналистки и сидеть на попе ровно. Не вырисовывался мотивчик для господина мэра. Никак не вырисовывался. Но потоптаться в деле ему удалось. Один подгон дорогому — во всех смыслах — другу-сенатору в виде конференц-зала чего стоит. Ведь именно с него началась цепь событий, в результате которых Хельга умерла.
Всё менялось, если предположить, что между мэром и Стоунбридж были какие-то личные отношения. Где есть двое любовников: Шелдон и Брукс, почему бы не взяться третьему? Правда, в случае мистера мэра ситуация осложняется его браком. Даже если предположить, что одутловатый мистер Хог способен выделывать сексуальные кульбиты подобно Неукротимому Ронни, обнародование записей привело бы к краху его карьеры. Если таковые имелись. Кульбиты и записи. Это мотив. Но Вечерняя Фея и этот… боров? Неужели китиарка пошла бы на такое ради сенсации?
Мэрия располагалась в дальней от Управления части бизнес-квартала. Путь предстоял неблизкий, и Алекс рассчитывал, что за время полета ему удастся прояснить для себя личность убитой.
— Я хочу вас спросить как женщину и китиарку… — начал Коллингейм, настраивая параметры в аэрокаре.
— Нет, — не дала ему договорить Тайни.
— Что "нет"? — не понял детектив.
— Мой ответ "нет", — твердо заявила миз Роул.
Ситуация стала забавной.
— И он неверен, — улыбнулся Алекс.
— Аргументируйте. — Китиарка, сидевшая в пассажирском кресле, сложила руки на груди.
— Сами вдумайтесь. Вопрос: "Что двигало Хельгой Стоунбридж?" и ответ: "Нет", — детектив всем своим видом продемонстрировал, что несусветная глупость выходит.
— Кто бы мог подумать, что вы столь озабочены вопросами расследования.
— А, по-вашему, чем я должен быть озабочен? — изобразил Коллингейм невинность.
Китиарка вопрос проигнорировала.
— Что именно в мотивах Хельги вам кажется непонятным? — спросила она.
Аэрокар стремительно взмыл в небо. Алекс не любил плавных взлетов, что жутко раздражало его напарника. У Олдмена не было космодесантной школы, после которой организм на нагрузку менее 10g даже чихом не реагировал.
— Вот смотрите, — детектив настроил автопилот и повернулся к собеседнице, — Хельга — красивая, успешная, умная женщина. У нее есть постоянный любовник, Шелдон, убежденный в том, что ради него она бросит Брукса. Искренне убежден. Это, на мой мужской взгляд, говорит о степени серьезности и проверенности отношений. И всё же он признает, что Хельга регулярно гуляла на сторону, "любила мужское внимание" и т. д. Как мужчина я склонен ему верить, поскольку признаться в таком — серьезный удар по самолюбию. Не то, о чем можно соврать как до ветру сходить. У Брукса, кажется, тоже сомнений в ее чувствах и намерениях не было. Вопрос: зачем ей это? Банальная стервозность? Или не менее банальное бабское б… женское легкомыслие, — исправился он в последний момент.
