– М-м-м… А ты знаешь, что в таких старых помещениях полно плесени и можно подхватить какую-нибудь заразу?
– О, в тебе проснулся будущий медик!
Настя тоже подняла коробку и последовала за ним.
Место, в котором они находились, представляло собой не просто типовой советский Дворец культуры. Это было помпезное здание с четырьмя колоннами, украшавшими парадный вход, винтовыми лестницами, большим концертным залом и балконами, декорированными лепниной. Сталинский ампир во всем своем блеске. Только блеск этот за долгие годы потускнел под слоем пыли, обкрошившейся краски и побелки. Хотя Дворец и сейчас действовал, в нем проходили концерты местных коллективов, работали кружки для детей, но ремонт здесь не делали годов с восьмидесятых. Давно пришла в негодность когда-то бывшая диковинкой механизированная сцена. Практически нигде не сохранились большие хрустальные люстры. Даже окна кое-где оказались лишены стекол и закрыты листами фанеры или старыми афишами. А ведь в тридцатых годах минувшего века на строительство учреждения, именовавшегося тогда «Театр оперы и балета», было выделено более шестисот тысяч рублей! Лишь сейчас, в конце 2019 года, власти города, наконец, обратили свой взор на учреждение культуры и приняли решение его обновить. По этому случаю и был затеян разбор хлама, накопившегося в подвале. Годами сюда стаскивали чемоданы, ящики и коробки с ненужными уже костюмами, инвентарем, отжившим свое реквизитом и прочим мусором. Видимо, окончательно избавиться от всех этих вещей не поднималась рука. И в надежде когда-нибудь использовать, сотрудники оставляли их здесь, чтобы забыть на десятки лет.
– Настя, ну правда, от души тебе спасибо, что согласилась сегодня со мной тут покопаться! – снова заговорил Костя, когда они поднялись по лестнице и оказались в темном коридоре первого этажа.
– Да ладно, Костик, успокойся. Все-таки на самом деле интересно. Хоть узнаю, как наш ДК изнутри выглядит. Не думала, что все настолько плачевно.
– Ну почему? – с жаром вступился за Дворец Костя. – Если подремонтировать, будет ничего. Я считаю, что это здание – пример хорошего архитектурного мастерства и отличного стиля. Сегодня так не сумеют построить. Просто не сумеют. Сама погляди, что в нашем городе строят? Примитив. Подделку, в лучшем случае. Топорную и позорную. Для олигархов. А этот домишко красивый…
Почти весь день ушел на то, чтобы вынести наверх накопившийся в подвале хлам. К счастью, дальнейшая его судьба ребят уже не касалась. Хотя Настя была бы не прочь перебрать старые костюмы и реквизит для выступлений. Наверняка, среди всех этих ненужных вещей найдется масса интересного.
– Фух, уже почти закончили, – довольно сообщила девушка, подсвечивая себе фонариком мобильного телефона. – Смотри, что я нашла!
Она протянула Костику какую-то фигурку. Судя по форме, это была танцовщица.
Электричество здесь было давно отрезано. Свет попадал в подземелье лишь благодаря открытой двери, ведущей на лестницу.
– Прикольно, – пожал плечами парень.
– Возьму себе на память, – Настя потерла статуэтку, чтобы очистить ее от грязи. – Ей, наверное, уже много лет. Может быть, даже антикварная ценность.
Статуэтка представляла собой балерину. Но не в классической балетной позе, в какой обычно изготавливаются подобные фигурки. Хрупкая фарфоровая танцовщица сидела, склонив головку чуть набок. Точеное личико выглядело ласковым и немного печальным, а синие наивные глаза словно смотрели в самую душу. Статуэтка была изготовлена с большим вниманием к деталям. Все ее крохотное тельце, облаченное в белоснежную пачку, вместе с маленькими пуантами было готово взмыть вверх, навстречу музыке, в объятья танца. Маленькая кукольная фигурка была настолько совершенна, что буквально притягивала взгляд. Такая балерина могла служить не только украшением интерьера, но и ценным экспонатом коллекции. Это явно не стандартная фарфоровая статуэтка советского периода, а штучная работа. Трудно представить ее, сидящую на салфетке-ришелье в серванте типовой хрущевки. Может быть, балерину создали вовсе не в СССР? Настя решила, что внимательно рассмотрит ее позднее. Возможно, где-то указана страна и год изготовления статуэтки.
– А что там за коробка еще? – вернул девушку к реальности Костя.
– Где?
– Да вон. В углу.
– Не знаю, может опять какие-то папки или столетние афиши, – Настя потрогала нечто, густо оплетенное паутиной и укрытое шапкой пыли. – Нет, Костик, это не картонная коробка, а деревянный ящик. Давай его вместе поднимем.
Ящик напоминал те, что использовались для крупногабаритных посылок. При тусклом освещении невозможно было ничего толком разглядеть. Поэтому ребята подхватили его под днище и потащили к лестнице, ведущей наверх. Но у самых ступенек Настя, двигавшаяся спиной к выходу, вдруг за что-то зацепилась и едва не упала. Ящик, выскользнув из ее рук, с грохотом рухнул на землю. Прогнивший от постоянной сырости, он буквально развалился на части. На каменный пол подземного хода выпали человеческий череп, кости и остатки ткани… Молодые люди в оцепенении замерли.
– О, ребята, вот вы где! – раздался сверху звонкий голос Тамары Николаевны и цокот каблуков.
Дородная женщина с ярким макияжем и пышной прической торопливо спускалась по ступенькам. От нее пахнуло густым ароматом сладких духов.
…О находке Тамара Николаевна тут же сообщила куда следует. Приехала полиция. Ребятам задали несколько вопросов, попросили показать, где стоял ящик с останками, и отпустили. Но домой идти теперь совершенно не хотелось. Они сидели в кабинете директора, пили чай. Всех охватило гнетущее ощущение тревоги. В голову лезли разные неприятные мысли, сердце невольно сжималось от страха.
Кабинет руководителя ДК разительно контрастировал с остальными помещениями Дворца. Здесь все было очень современно – плазменный телевизор, новенькие кожаные кресла и диван, стеклянный столик, множество статуэток, вазочек, всевозможных сувениров и, конечно, грамот в тонких металлических и деревянных рамках. Все выглядело очень солидно и дорого.
– Как давно вы являетесь директором ДК? – задал вопрос мужчина в штатском, должно быть, следователь.
Настя и Костя внимательно слушали.
– Уже пятнадцать лет. До этого возглавляла местный танцевальный коллектив, – спокойно ответила Тамара Николаевна.
Все произошедшее ее, безусловно, поразило. Но привыкшая бывать на публике, выступать на телевидении и давать интервью, она сумела быстро взять себя в руки и теперь говорила с представителем правоохранительных органов деловито, сдержанно, без лишних эмоций.
– Наш судмедэксперт сказал, что останки предположительно принадлежат ребенку или очень юной девушке. На костях не сохранилось остатков плоти и нет каких-то видимых характерных повреждений, которые бывают, например, при пулевых ранениях, – сообщил следователь. – Тем не менее, делать выводы пока рано. Будет назначена судебно-медицинская экспертиза, которая и определит, когда и от чего умер этот человек. Пока же речь идет о доследственной проверке. Останкам, по меньшей мере, лет двадцать-двадцать пять. Точнее покажет экспертиза. Вы не помните никаких странных, подозрительных событий, происходивших примерно в тот период?
– Нет, ничего такого не припомню… – Тамара Николаевна задумалась.
– Никто не исчезал, никого не искали? – попытался направить ее в нужное русло мужчина. – Кстати, нужно будет поднять архив, поискать упоминания о пропавших без вести за тот период.
Это он говорил уже коллеге.
– А знаете, был один случай… – оживилась, что-то вспомнив, директор Дворца. – Не стану утверждать, что он может иметь какое-то отношение к этой страшной находке. Но в восьмидесятых, когда в этом здании еще размещался Театр оперы и балета, здесь действительно исчезла балерина.
– Так-так. Поподробнее.
– Ходили упорные слухи, что у девушки отношения с одним влиятельным человеком, поэтому, когда она пропала, все решили, что балерина сбежала вместе с ним за границу. Даже ее родители были в этом уверены. Оба – партийные работники. Для них это стало настоящим ударом. Они, можно сказать, отреклись от дочери-предательницы.
