двойным подбородком назад.
– Твоих рук дело? – спросил я.
– Ну как я мог, я же отбываю пожизненное наказание, – усмехнулся Джонсон.
– Это потому что в штате Массачусетс нет смертной казни, грязный ты ублюдок, – резко ответил я.
– Так я никого не убивал! Ты же знаешь, что это так. И Хэнк знал, а теперь он мертв… – многозначительно прошептал Фред Джонсон.
– Опять эти бредни про невиновность. Они уже всем надоели. Давай ближе к делу. У тебя есть информация? – спросил я, начиная раздражаться.
– Да, есть. Но она тебе не понравится. Бойся полной луны. Близится твой час, – сказал Фред Джонсон
Из тюрьмы я уходил со скверным настроением. Этот ублюдок ничего мне не сказал по существу.
В управление я не поехал, а направился сразу домой. Меня клонило в сон, я даже пиво пить не стал, отлил – моча была красная – и сразу лег на диван не раздеваясь.
Следующий день казался каким-то бредом. Я проснулся в кустах парка, который был через два квартала от моего дома. Причем я был голый, без трусов и носков. Хорошо, что было ранее утро, и я смог дойти до дома без приключений.
Парадная дверь на крыльце была выломана. Казалось, что ее кто-то выбивал изнутри. Я зашел в дома и увидел странное. У дивана валялись разорванные джинсы и рубашка, ботинки были вывернуты и изрезаны. Пистолеты лежали на полу в кобурах с полными магазинами, ремни были порваны.
По всему выходило, что я бродил во сне. Хорошо, что без оружия. Видимо смерть напарника так подействовала на меня, что у меня начала подтекать крыша.
День прошел как обычно в поисках ответов на вопросы. Я решил подослать к Фреду Джонсону в тюрьму своего проверенного агента под прикрытием, чтобы он выведал его возможную причастность к смерти напарника. Помогли старые знакомства с начальником тюрьмы, задницу которого я однажды спас от тюрьмы. Сегодня вечером агента должны подселить к нему в камеру…Что ж, подождем.
А пока наступил вечер и меня снова клонило в сон, как будто я весь день разгружал вагоны. В этот раз я на всякий случай разделся до гола и пристегнул себя наручниками к ножке дивана. Ножки дивана были с утолщениями в конце, поэтому наручники надежно защелкнулись.
Какого же было мое удивление, когда ранним утром я снова проснулся голым в парке с наручниками на запястье. Рука не болела. Я вбежал в дом и ахнул. Ножка дивана была выломана, а диван ободран, как будто стая мексиканцев искала в нем наркотики.
Я попробовал сломать соседнюю ножку, но она была прикручена намертво… Это с какой же силой надо было дергать…
Из-за того, что пришлось убираться, я был на рабочем месте только в полвосьмого. В двенадцать раздался звонок. Звонили из тюрьмы. Агент, которого подсели к Фреду Джонсону, был убит. Фред исколол ему заточкой горло.
Через пять минут я был в кабинете начальника, усатого козлорылового Девида Скотта. Он был действительно похож на козла да и вел себя не лучше.
– Знаешь, Джерри. Это зашло слишком далеко. Через полчаса сюда приедут федералы и похоже у нас серьезные проблемы. Зачем ты все это затеял? – сказал Девид Скотт.
– Что затеял? – косил под дурака я.
– Нахера ты агента подослал в тюрьму к Фреду Джонсону, теперь у всего управления проблемы. Тебя кто просил вести параллельное расследование, смертью Хэнка федералы занимаются, ты зачем туда лезешь, что ты наплел начальнику тюрьмы, это же все незаконно нахер. О мой бог… – вздохнул Девид Скотт.
– Ну ты же знаешь, что это мое личное дело… дело чести, – вздохнул я.
– Я с тебя сниму твой значок, дебил… Все к этому идет.
Вечером я снова разделся до гола. В этот раз я решил не пристегивать себя к единственной кровати, а заснять все на камеру. Я поставил айфон на полку напротив кровати, включил запись и сразу вырубился.
Проснулся я рано и снова в парке. Все лицо было в какой-то жиже. Я провел ладонь по лицу и увидел, что это кровь. Я сразу ломанулся домой к айфону. Но меня ждало разочарование.
– Гребаный Тим Кук, ты заколебал, поставь уже нормальную батарею… – заорал я.
Телефон разрядился в ноль, то видео, которое было доступно, заканчивалось на том, что я безмятежно спал.
В этот день я решил поехать к начальнику тюрьмы, выяснить детали убийства агента и поговорить с ним насчет Фреда Джонсона.
Старый Лесли Браун скоро должен был выйти на пенсию. Но я доставил ему много проблем вчерашним происшествием.
– Ты что наделал, Джерри, ты что наделал, – начал он свое нытье, закуривая сигару.
– Да это ты что наделал. Мы разве так договаривались, Лесли? Тейлор был хорошим агентом, много раз выручал. Как у этого ублюдка оказалась заточка? – спросил я.
– А вот хрен знает. Этот Кривочлен парень непростой. Черный сукин сын подорвал мне статистику. Теперь моя пенсия под вопросом.
– Да будешь ты отдыхать на пенсии, баб трахать, – сказал я.
Лесли расстроено покачал головой.
– Ну тогда пить будешь, – утешил я.
Лесли достал бутылку скотча и плеснул в два стакана.
– А сейчас я что по твоему мнению делаю? – сказал он.
Я отпил глоток. В горло попал дух ношеных кроссовок. Мне стало плохо, я захотел блевать.
– Хороший виски, – похвалил я, – в общем мне нужна еще одна встреча с Фредом Джонсоном.
– Ну ты же знаешь, что это невозможно… По крайней мере сейчас. Федералы продолжают тут ошиваться. Все это мне не нравится, – сказал Лесли, нюхая свой вонючий виски.
– Хорошо, давай подождем пару дней, пока все утихнет. А я съезжу к вдове Тейлора. Хоть они уже и не жили пять лет вместе, он помогал детям, у него же их двое… Там ребята собрали ей. Надо передать конверт, – сказал я.
– На вот, добавь, – Лесли достал двадцатку из бумажника. Потом подумал и добавил еще двадцать, – у нее двое детей осталось.
Вдова жила в Олбани за двести миль от Бостона. Я доехал до нее по 90-ому шоссе уже затемно.
– Здравствуй, Бренда, – мне открыла миловидная 35-летняя женщина, высокая и стройная, с хорошеньким приятным лицом.
«Интересно, почему они развелись, она же секси», – подумал я.
Бренда я все объяснил и попросил зайти.
– Да мы с Тейлором давно не живем вместе… Это конечно печально. Он помогал, давал деньги. Как я теперь буду кормить детей… – сказал Бренда и облизнула губы.
Линда и Анжела, две сестры-близняшки 9 лет, сидели на диване, уткнувшись в телефоны.
– Мы тут с ребятами собрали
