– Два больших бортовых энергатора для уничтожения метеоритных тел. Но против крейсера, даже легкого, это ничто. Кроме того, он наверняка прикрыт отклоняющим полем…
– Я не об этом, а о личном оружии.
– У каждого вахтенного офицера пистолет-энергатор и десять в арсенале. Это транспортный корабль, господин генерал, и мои ребята не обучены воевать. Боюсь, их ненадолго хватит против профессиональной воинской команды. Да и числом нас задавят. У них только десанта на борту – больше сотни, а у меня с официантами и стюардессами сорока не наберется. Как назло, и Алан на корме остался. Один из двух охранников. У него, кстати, тоже есть энергатор.
– О том, как будем воевать, еще поговорим, капитан. Сейчас хочу вас порадовать, если это слово уместно в подобной ситуации: вы можете верить своим офицерам! Среди них нет предателя.
– А как же…
– Если вы обратились ко мне, то, вероятно, знаете, кто я. А раз так, доверьтесь мне.
– Но все же? – Капитан смотрел на меня с недоумением.
– Ох, не время сейчас для объяснений. Ладно. Акция, безусловно, спланирована, вряд ли это какие-то космические грабители. Тут вы правы. Но поверьте, если бы кто-то из вахтенных был в сговоре с этими негодяями, он действовал бы совершенно иначе. Не тайно крался к пульту, а нейтрализовал бы вас всех личным оружием. Попросту говоря, перестрелял бы или парализовал. И открыл все транспортные ворота. Как напавшим удалось открыть кормовые, бог даст – разберемся. Но потом. Сейчас главное – вы можете доверять своим людям. И хорошо, что остальные ворота закрыты. Кстати, если не ошибаюсь, кормовые – резервные и ими пользуются крайне редко?
– Верно, – подтвердил капитан.
– Все ворота кодированы, – продолжал я, – и код снимают только перед использованием. А когда последний раз вы пользовались резервными?
– Даже не помню.
Я хотел продолжить, но меня опередил техник:
– Командир, что, если их раскодировали еще на Земле, пока мы стояли на профилактике.
– Вот это надо спросить с тебя… – начал было капитан.
Но я прервал его:
– Все потом. Сейчас подумаем, как отразить нападение. Похоже, я понял, что им надо: захватить в полном составе делегацию Земной Ассоциации. Если б я знал, что, захватив меня и моих спутников, они уйдут восвояси, то первый бы рекомендовал всем делегатам выполнить их требование и сдаться. Но я, к сожалению, уверен в другом: захватив нас, они уничтожат ваш корабль, чтобы не оставить свидетелей. Поэтому, чтобы спастись, надо выстоять и победить.
– Транспортный корабль против военного… – с сомнением покачал головой один из офицеров.
Но на него зашикали. Капитан поднялся. Встали и остальные офицеры.
– Командуйте, господин генерал!
Экран все еще демонстрировал картину возле транспортных ворот. Внезапно там послышались крики. Вскинув головы, мы увидели отчаянную рукопашную схватку. Несколько безоружных людей набросились на солдат, занятых сборкой энергатора. Почти готовый, он стоял, нацеленный на переборку, а вокруг кипела людская свалка. Солдат было больше, но отсутствие у них оружия и ярость напавших уравняли силы. Среди дерущихся выделялся молодой красивый блондин. Профессионализм его действий приковал мое внимание. Он один в мгновение ока разделался с четырьмя солдатами, откинул пятого и стал разворачивать ствол энергатора к воротам. Офицер выстрелил в него, но парень ловко увернулся от луча, который поразил наповал кого-то из солдат. Мгновение – и офицер уже лежал на полу, запрокинув голову, а сбивший его молодой человек, подобрав энергатор, кинулся на помощь товарищам. Солдаты были опрокинуты. Отважные члены экипажа зарычали от ярости, когда убедились, что энергатор смонтирован не полностью: видимо, они рассчитывали подгадать свою атаку так, чтобы воспользоваться им. Луч энергатора вполне мог разрушить энергетическую установку, которая видна была у входа на крейсер, и тогда бы переходный канал захлопнулся, осталось бы только закодировать транспортные ворота. И в этот момент показалось с десяток вооруженных солдат, открывших беглую стрельбу. Двое из экипажа упали, но молодой парень, стреляя с двух рук, положил весь десяток, и что-то скомандовал своим. Подобрав оружие убитых, те подняли тела своих товарищей и скрылись из поля зрения. Молодой человек уходил последним, напрочь изувечив двумя лучами недособранный энергатор. Лишь когда в воротах показалась новая группа солдат, он скрылся в боковом коридоре. За ним погнались, но, чем кончилось дело, видеть мы не могли: до нас донеслись лишь крики и отблески частых вспышек выстрелов.
– Кто этот молодой человек? – спросил я капитана.
– Наш охранник Алан. Жаль, ничего не вышло. Но все равно, молодец!
– Точно, – произнес техник. – Молодец! Еще часа три нам выгадал.
– Что ж, постараемся и мы что-нибудь придумать. – Я опустился в кресло. – Прежде всего, капитан, в происходящее должно быть посвящено как можно меньше людей и, уж во всяком случае, никто из пассажиров.
– А глава вашей делегации? Ее я хотел предупредить.
– Зачем? Помочь она ничем не сможет, попытается вновь затеять переговоры. Пользы от них никакой, а время упустим. Все, к делу! С этой минуты всю ответственность я беру на себя. Постараемся максимально использовать наши преимущества: если мое предположение верно, то до тех пор, пока не захвачена наша делегация, кораблю ничто не угрожает. Во всяком случае, обстрел со стороны крейсера. Мы же обстрелять его можем. И, если повезет, уничтожим.
– Уязвимое место такого корабля известно: отсек коммутации двигателей, но именно он прикрыт особенно мощным отклоняющим полем, – вступил в разговор невысокий молодой офицер. – Я служил на таком легком крейсере артиллеристом.
– Вы сможете попасть из бортовых энергаторов именно туда?
– Дистанция невелика, дело нехитрое, но поле…
– Ларс прав, – поддержал артиллериста капитан. – Я смогу развернуть корабль для наиболее выгодных условий стрельбы, но что толку? И где гарантии, что, открыв огонь, мы не спровоцируем ответный? А отклоняющего поля у нас нет…
– А гарантий вообще никаких нет, – ответил я. – Мы даже не знаем, кто это такие и что им нужно. Одни догадки. И конечно, глупо стрелять по защищенному боевому кораблю, если наш залп для него не страшнее комариного укуса. Но надо превратить этот укус в разящую молнию!
– Как?! – почти хором воскликнули все.
– Отключить отклоняющее поле. Это я и постараюсь сделать.
Никто не проронил ни слова, но на лицах офицеров читалось крайнее сомнение в успехе подобной операции. А я и не ждал обсуждения своей затеи. Другого выхода не существовало, и, значит, этот смертельный риск бы оправдан. Полагал ли я когда-нибудь, что, дослужившись до генерала Службы космической безопасности, командуя многими тысячами специально подготовленных агентов, должен буду выступить в роли диверсанта во время миротворческой миссии на планету, правительство которой пожелало отколоть ее от Земной Ассоциации. Легкой приятной прогулки я, конечно, не ожидал, но на такие приключения не рассчитывал – точно. А, с другой стороны, не постоянная ли готовность к неожиданным поворотам событий всегда была неотъемлемой составляющей моей работы? Что я мог знать о сюрпризах судьбы, кроме того, что они обязательно будут, отправляясь на десятки заданий? Менялось ли что-нибудь во мне с появлением новых нашивок на мундире и серебряных нитей в волосах? Безусловно, приходил и накапливался опыт, росла мера ответственности за поступки и действия, потому что росло число подчиненных мне людей, которым мои просчеты и недоработки могли стоить жизни. Но в главном, и это всегда радовало, я по-прежнему в глубине души ощущал себя тем молодым агентом Ветом Ником, вчерашним выпускником Академии, самоуверенным и озорным до хулиганства – если, конечно, поблизости нет начальства, – который считал, что все знает, умеет и горы свернет. Которого смертельная опасность не раз заставляла лишь возбужденно раздувать ноздри, в бешеном темпе работать головой и принимать молниеносные, единственно верные решения. Да, со временем я привык к почтительному отношению сотрудников, мое самолюбие грело то, что я самый молодой генерал Службы за все время ее существования. Все чаще мне приходилось руководить, а не действовать. Но как только подворачивалось интересное дело, хотелось, забыв про чины, самому броситься в омут неведомого, оказаться на острие событий. И сейчас меня вновь захлестнул азарт мальчишки, для которого не было ничего невозможного!
