— Не надо так говорить! — в страхе проговорил Луи. — Вы не знаете его! Он неуязвим! Он знает все! Он… он… Он — сам Сатана.
Лежен вздохнул.
— И давно ты стал верить в подобные россказни, Луи? Ты всегда был практичным, деловым человеком. С чего бы это ты повелся на такую чушь? От кого эти сведения?
— Это не чушь, месье комиссар! — с жаром прошептал Луи. — От кого, не важно.
Шарль легонько сдавил Луи шею. Совсем чуть-чуть. Но человечек задергался, и из его глаз пошли слезы.
— Прошу вас, отстаньте от меня! Я… боюсь его…
Шарль сдавил сильнее.
— Мне стало известно о нем от Папы и Курта…
— Они что, — подозрительно спросил помощник, — стали приглашать такое ничтожество, как ты, на свои совещания?
— Нет… Но я смог подслушать их разговор… — его глазки забегали еще сильнее. — Случайно…
Лежен тихо прыснул. Шарль улыбнулся.
— Молодец. Это на тебя похоже. Умный мальчик, я же говорю. Ну, и?..
— Толком я ничего не понял, но кое-что выяснил. Зовут его Ганс Ваальден. Лет ему за пятьдесят, высокий, лицо широкое, морщинистое, волосы редкие, светлые… Так… Глаза серо-голубые, нос большой, но без горбинки… Губы узкие.
Шарль трудолюбиво строчил, записывая показания доносчика.
— Откуда тебе это известно? — удивился комиссар.
— Я… смог увидеть его фотографию… Ну, вы же знаете меня…
— Знаем, — задумчиво кивнул помощник, продолжая выводить каракули. — В том-то и дело, что знаем.
— Я клянусь вам! — воскликнул обиженно Луи. — Это истинная правда!
— Продолжай, — кивнул Лежен.
— Маэстро прилетает сегодня в тринадцать пятьдесят три, чартерным рейсом. Предполагается, что он пробудет в Париже дня три-четыре и совершит как минимум два убийства каких-то важных шишек.
— Кого именно? — встрепенулся комиссар.
Луи развел руками.
— Если бы знал, месье комиссар, неужели бы я не сообщил вам?
— Да ну? — буркнул Шарль и посмотрел ему прямо в глаза. Луи взгляд отвести не посмел. — Кто заказчик?
— Какой-то банкир и… Папа.
Лежен присвистнул.
— Они просто говорили — Банкир. Как бы с большой буквы. Может, это и не банкир вовсе… — поспешно добавил Луи.
— На Папу, замахнулся, а, Луи? А тебе не страшно?
Луи задрожал.
— Страшно, месье комиссар! Но…
— Правильно, — вставил помощник, — всегда есть некоторые «но». Ими и надо руководствоваться.
— Этот Маэстро — ужасный человек, и…
— Это мы уже слышали.
— …он может раскусить меня.
— В смысле? — в один голос воскликнули Лежен и Шарль.
— Он, кажется, этот… как его… Гипнотизер, одним словом! Вот.
— Что-о-о? — недоверчиво протянул помощник.
— Вдруг он читает мысли? — не обратив внимание на реплику, продолжал Луи шепотом. — И тогда мне конец. Однозначно. А так вы его приберете к рукам — и точка. Делайте с ним, что хотите. А Папа… — он вздохнул. — Это сложный вопрос…
— А ты не заливаешь? — спросил Лежен. — На счет… гипнотизерства?
— Я передаю только то, что слышал. А слышал я отчетливо. Вы же знаете старого Луи… — повторил в который раз он.
Они помолчали.
— Больше тебе нечего добавить? — спросил комиссар.
— Пока все. Если вспомню, позвоню…
— Обязательно позвони, — недружелюбно ощерился Шарль. — Иди.
Луи облегченно поднялся.
— А завтра… вы… Мне надо будет?… это… гм…
— Можешь быть спокойным, — произнес Лежен. — Если, конечно, твоя информация на счет этого Маэстро окажется верной. Иначе… Сам знаешь. А будет что-нибудь новенькое, сообщи.
— Понял. Извините. Я пошел.
Луи пулей выскочил из помещения. Комиссар посмотрел на Шарля. Шарль посмотрел на комиссара.
— Ну, и что ты скажешь по поводу услышанного? — подал, наконец, Лежен голос.
Помощник плюхнулся в кресло, жалобно скрипнувшее под его массой.
— В этом что-то есть, — сказал он. — Или очень может быть.
— Или очень может быть… — словно эхо, повторил комиссар. Он посмотрел на часы. — Сейчас без двенадцати минут десять. Немного времени у нас еще есть. Первым делом свяжись с аэропортом, не зарегистрирован ли на рейсе некий Ганс Ваальден. Не забудь о крупных гостиницах. Где-то же он, черт побери, должен остановиться!.. Сделай запрос в Интерпол. Впрочем, не мне тебя учить. А я пока подумаю, что можно сделать для нашего славного друга Бювуа…
* * *
Самолет приземлился точно по расписанию — для компании «АйрФранс» это было делом чести. Потрепанный «Шевроле» помощника комиссара Шарля Бени давно уже стоял на стоянке аэродрома, а двое в штатском, один высокий и широкоплечий, а другой маленький и сутулый, затесались в толпу встречающих и теперь невозмутимо потягивали из трубочек натуральный яблочный сок.
— Его наверняка будут встречать, — глубокомысленно изрек сутулый Филипп, агент.
— Не думаю, — ответил Шарль. Они постоянно спорили. — Пока я не заметил ни одного из группировки Папы.
— Это ничего не значит, — парировал агент. — Они его могут ждать вне аэродрома. Не такие эти ребята идиоты, чтобы брататься прямо здесь. Думаю, старина Антуан со своими парнями на выходе не сможет его не заметить.
— Это я и имел в виду. Следи в оба.
К самолету подъехал трап, дверь салона открылась, и через пару минут к зданию аэропорта потянулась колонна людей. Полицейские вытянули шеи, чтобы лучше видеть, но до прибывших было еще далеко.
— Это его настоящее имя или нет? — спросил тем временем Филипп.
— Неизвестно. Но на этом рейсе действительно зарегистрирован Ганс Ваальден. Ответ из Интерпола пока не пришел. Но если это такой жук, как его описывает Луи, то они про него вряд ли что имеют. Смотри, смотри…
Первым вышагивал высокий толстяк. На его переносице сидели толстые очки в роговой оправе, а на голове модная кепка. В руках он нес блестящий кейс и пакет, в котором лежало что-то угловатое.
— Мистер Саммерс! — из толпы выскочил худой бледный юноша и заспешил к нему. Они сердечно обнялись.
— Не он, — констатировал Филипп.
Шарль хотел заметить кое-что нелицеприятное насчет умственных способностей своего напарника, но сдержался.
За толстяком следовала семейная пара с тремя маленькими ребятишками, высокая чопорная дама вся в черном, несколько военных, обвешанных орденами, длиннобородый старик с чубуком во рту, две смущенные монахини и группа студентов, с шумом и гамом обсуждавшие проблему действия марихуаны на современное авангардистское искусство. Шарль неодобрительно оглядел их с ног до головы, так как у самого рос пятнадцатилетний оболтус. Лавры первооткрывателя Маэстро достались, как ни странно, Филиппу.
