Ландмейстер и первоисследователь выскочили во двор.
— Стоять, кнехт! — рявкнул Алексей. — Властью Капитула! Никому не стрелять!
Золотая пайцза сверкнула в его ладони. Часовой вздохнул с облегчением и отступил к будке. Отныне вся ответственность лежала на Мокоше. Выбежавшие на крик начальник караула и разводящий замерли в растерянности. Свод Ордена и Устав караульной службы пришли к столкновению, и Устав отступил.
Подрагивающими от нетерпения руками Мокош разблокировал замок. Завыли сервомоторы, и решетка поехала в сторону. Алексей чувствовал, как напряглись за его спиной кнехты. Черт с ними, трусами… Дай им волю, они бы под землю закопались, в бетонный бункер.
Первоисследователь бросился навстречу долговязой фигуре:
— Стив! — закричал он. — Черт возьми, Стив, как вы здесь оказались?! Где Карел, Таисия?
Человек в балахоне не ответил. Он тупо огляделся и шагнул на территорию посольства. Движения его были резкими и порывистыми, словно гость не вполне владел своим телом. У начальника караула не выдержали нервы. Он бросился к Мокошу и принялся оттаскивать его прочь от ворот. Алексей не сопротивлялся. Караульный метнулся в будку, и вскоре решетка поехала обратно, преграждая путь толпе.
— Стив! Что случилось, Стив?.. — теперь уже и Ландмейстер подбежал к человеку в балахоне. — Почему вы здесь?.. Что с Теулеа?..
Тот, кого звали Стивом, закашлялся и перегнулся пополам, словно от жесточайшей боли. Колени его подломились, и он рухнул на бетон, загребая пыль и сухие листья.
— Я несу послание, — глухо произнес он. — Послание господину Ландмейстеру и моему другу, первоисследователю мира Тшиин. Это правда.
Проклятия замерли в горле Мокоша.
Щеку человека в балахоне пересекала цепочка золотых бусинок. Кукурузные зерна держала грубая черная нить; стежки были крупные, неровные — мужские. Жужжала трупная пчела; едва различимый запах тления вился в воздухе.
— Господи Иисусе Христе, — забормотал за спиной начальник охраны, — упокой душу раба твоего, Стивена. Дай ему рождение достойное, мир и покой душе, волховством поруганной…
Тишины жадно подались вперед. Стон понесся над воротами.
— Я, господа, — продолжал оскверненный, — пришел к вам от любезного пророка Тсиифара ихи Батини Ай, да. Истину говорю: Тсиифар горы в рукав прячет, своей тенью сто пороков, болезней и мздоимств лечит. Пророк Ай голосом Неназванного Бога вещает! Всяк зверь, колос и податной рапорт его слушается. Это все истина, ага-да. Вы же — скверна Даай: бока пятнистой чешуей заросли, на ногах — по шести пальцев…
…Много говорил мертвец, ой много!.. Тишины стояли и слушали, как Стив поносит землян. Никто, ни солдаты, ни посольские служащие не пытались его остановить. Ландмейстер повернулся к начальнику охраны, чтобы отдать приказ, как вдруг пришел в себя господин Мокош. Он сбил с ног мертвеца и, не давая подняться, закричал:
— Вы, твари бесовские! Пророк ваш — еретик и безумец! Клянусь богом, недолго ему непотребничать: привезу голову ихи Батини Ай и на воротах повешу!
На толпу это подействовало, словно горсть соли, брошенная в газовое пламя. Тшиины вскинулись; дикий рев поднялся над воротами. Замелькали острые мечи-макуали, кто-то в исступлении колотился о решетку, кто-то орал, сам не понимая что. Пряная дурная волна била сквозь решетку: вонь страха мешалась с запахами пота и прогорклого масла.
— Безумец! — жарко ударил шепот Ландмейстера. — Да вы нас погубите!..
И пошла потеха! Ландмейстер — за рукав, начальник охраны полу тянет, а Мокошу все как с гуся вода. Бывают такие люди: плеснет молоком в глаза, взгляд белый, бешеный… мир перед ними стань — мира не пожалеют.
— Пуще брата мне был! — ревет. — Кровью ваша земля умоется! Клянусь богом — докопаюсь до правды!..
И странное дело: едва прозвучали эти слова, ярость тшиинов схлынула. Пращи остановились, макуали вернулись в ременные петли. Даже дети перестали плакать. Масляная вонь сменилась духом пыли и полыни — если закрыть глаза, можно поверить, что улица пуста.
По одному, по двое тшиины уходили от посольства. Через какие-то четверть часа город зажил спокойной жизнью. Даже суфии запели в прежнем ритме.
Правда, мелодия изменилась.
* * *
Время шло. Солнце миновало точку зенита, стало мягким и ласковым, как ладонь Водной Целительницы. Изогнутые жалюзи на окнах пластали тень, превращая стены в ребристое морское дно.
Время шло, а Ландмейстер так ничего и не решил. Он рыскал по кабинету, словно барс в клетке:
— Господин Мокош, но вы хоть объясните, что случилось. Вы же едва не спровоцировали бунт!
Алексей устало покачал головой:
— Вам, Ландмейстер, придется довериться мне. Я знаю этот мир и его обитателей. Это же Средневековье, поймите! Нашу рассудительность они принимают за слабость. Если брошен вызов, кто-то обязан его принять. Спусти мы дело на тормозах, местные бы штурмовали посольство.
В кабинете вновь воцарилось молчание. Слышно было, как шумит кондиционер, да издали доносилось монотонное «Лииу» суфиев.
— Позвольте, я объясню вам некоторые обычаи тшиинов, — продолжил Алексей. — Иначе вы вряд ли поймете, что происходит. Итак, Тсиифар прислал нам вызов. Он добавляет к своему имени слово «ихи» — это дурной знак. Тишины никогда не лгут: значит, наш противник действительно колдун. Он называет себя пророком Неназванного Бога. Значит, за ним идут толпы сектантов-фанатиков.
— Но зачем?! Зачем ему нападать на нас? — не выдержал Ландмейстер.
Мокош пожал плечами:
— Кто знает?.. Уверяю вас: причины для этого существуют, и они достаточно веские. Отсидеться нам не удастся. Если мы не примем мер, через недельку-другую тшиины поднимут нас на мечи. Макуртов просто так не присылают.
— Макуртов?! — в глазах Ландмейстера промелькнуло замешательство. — Вы сказали — макуртов?..
— Да.
— Но… но…
На Ландмейстера было жалко смотреть. Мокош отлично знал, что тот хочет сказать.
Макурты — это легенда. Когда земляне появились на Тшиине, им приходилось ко многому привыкать. К привычке местных добавлять после каждой фразы «ага», «да», «правда» или даже «ага-правда» и «ага-да».
К честности тшиинов. К их магии.
Последнее оказалось самым тяжелым. Да, земляне пользовались услугами псиоников-теиров. Но это же огромная разница: методики теиров научны, они всегда дают нужный результат (если правильно выполнять все предписания, конечно). Магия же непредсказуема. Сами ихи подчас не знают, что у них получится.
Макуртов умели делать лишь немногие колдуны. Способность эта ценилась. Большинство местных легенд начиналось с того, что защитник справедливости убивал оруженосца или жену одного из своих врагов, превращал в макурта и отправлял в неприятельский лагерь. Это считалось неотъемлемой частью культуры тшиинов. Ландмейстеру и в голову не могло прийти, что бродячего мертвеца пришлют ему самому.
