Бизнес Стэймица был столь же неосязаемым и туманным, как и у владельцев остальных заведений, отличала его лишь устремленность в будущее. ПЛЮС-ВЕК — гласила вывеска над входом — неуклюжая попытка Стэймица соперничать с находившимся по соседству ателье Джона Брайлинга. Удачливый конкурент выставил на обозрение свою красочную витрину НЕОГРАНИЧЕННАЯ ОТСРОЧКА ЖИЗНИ. За стеклом витрины «Плюс-век» виднелось лишь несколько запыленных проспектов, но Грэхем остановился, чтобы внимательно рассмотреть их. «Замешкался старина, видать, сдает», — озабоченно подумал Проллер.
Личная беседа была самой рискованной частью следствия по делу Пред-Убийцы. Проведенная должным образом и в подходящий момент, она служила толчком, возвращавшим девять из десяти Пред-Убийц на путь истинный. Но стоило провести ее неумело — и целые месяцы напряженной работы полиции могли пойти прахом.
Колокольчик звякнул, когда Грэхем открыл дверь, и смолк, едва Райен прикрыл ее за собой. Стэймиц сидел за столом в углу комнаты — маленький, неопрятный, печальный человечек с копной волос на голове и с их явным недостатком на лице. Мало кто удостоил бы его взгляда вторично, многие его просто не заметили бы, но поскольку Грэхем назвал Стэймица «блестящим», Проллер вгляделся в его черты очень внимательно. «Неужели этот жалкий человечек и есть гений зла?» — подумал помощник инспектора.
Стэймиц поспешно поднялся, протягивая руку инспектору; Грэхем небрежно коснулся ее.
— Кристофер Стэймиц, — тихо произнес хозяин.
Грэхем наскоро представил своих спутников и предъявил свое удостоверение. Стэймиц, прищурившись, взглянул на него, затем поднял глаза на Грэхема и с простодушным удивлением вскинул брови.
— Вот как? Неужто один из ваших подозреваемых рванул в Oтсрочку?
Грэхем, нахмурившись, посмотрел на Стэймица:
— Простите?
— Садитесь, прошу вас, — сконфуженно предложил Стэймиц и тотчас сел сам. Грэхем и Проллер уселись в два обшарпанных кресла для посетителей; сержант Райен остался стоять. Из обстановки здесь был еще низкий стол, небрежно заваленный теми же рекламными проспектами, что они видели в витрине.
— Я часто думал об этом, — продолжал Стэймиц. — Человек совершает преступление и ложится в Анабиоз на время, равное сроку давности. При нынешнем состоянии законов этому невозможно противостоять. Отсрочка, оформленная юридически, не может быть прервана — разве что по медицинским показаниям. Я принимаю все разумные меры предосторожности, но у меня нет ни времени, ни дeнег, чтобы вдаваться в подробности жизни клиентов. С другой стороны, поскольку для проведения Анабиоза необходимо присутствие двух врачей-лаборантов, заявление, заверенное дипломированным юристом, и разрешение окружного судьи, большинство правонарушителей может счесть это слишком рискованным предприятием.
— Судья, как правило, требует досье из полиции, прежде чем подписать заявление, — заметил Грэхем. — Впрочем, это меня не касается. Я возглавляю Отдел предварительного раскрытия.
— Так вы занимаетесь преступлениями до того, как они успеют совершиться? А вы не допускаете, что некто все подготавливает к Анабиозу, а преступление совершает по дороге в лабораторию. Он может оказаться уже за пределами досягаемости, прежде чем кто-либо проведает о случившемся.
— Интересная мысль, — пробормотал Грэхем. — Мне надо будет это обдумать. Но в данный момент я занят расследованием пред-убийства Джона Брайлинга.
— Брайлинга? Брайлинг ведь был...
— Еще не «был». А только будет. Я, разумеется, собираюсь этому помешать.
— Разумеется, — откликнулся Стэймиц, — но я не понимаю...
— Не прикидывайтесь, конечно же, понимаете!
Грэхем предложил всем присутствующим свою пачку курительных капсул, бросил одну себе в рот, раскусил и выдохнул густой клуб дыма. Стэймиц выпустил тоненькую струйку в потолок и простодушно взглянул на Грэхема.
— Я вам сочувствую, — сказал Грэхем. — В нравственном отношении Брайлинг чудовище, но он — законопослушное чудовище. Он отнял у вас фирму, украл ваши научные разработки, довел вас до разорения, устроил так, чтобы вас оштрафовали и посадили в тюрьму за частные исследования той технологии, которую вы сами же создали, он погубил вашу семью, используя средства столь отвратительные, что я не стану о них упоминать, — и все это он проделал, не нарушая ни одного из законов. Теперь вам приходится платить ему за разработки, которые он похитил у вас! Он же с недавнего времени устроил демпинг на рынке, пытаясь разорить вас еще раз. Я никак не могу понять, зачем ему все это? А вы?
Стэймиц растерянно улыбнулся.
— Думаю, он боится меня, боится, что я призову на помощь науку и проделаю с ним то же, что и он со мной.
Он опять улыбнулся.
— Я верю в Верховное Правосудие, старший инспектор. Только потому я и выжил.
— Несмотря на его многочисленные ошибки и изъяны, — сухо заметил Грэхем, — единственное правосудие, в котором у меня нет сомнений, — это то, что установлено законом. Мой долг — защитить Брайлинга. Более того, я должен помешать вам разрушить то, что осталось от вашей жизни. Вы согласны подвергнуться гипнотическому анализу?
— С какой целью? — в недоумении воскликнул Стэймиц.
— Нам необходимо выявить подробности вашего плана, направленного против Джона Брайлинга.
Стэймиц хмыкнул.
— Если я что и замышляю против Брайлинга, то это так глубоко сокрыто, что мне самому об этом ничего не известно. Мне также было бы весьма любопытно узнать, что это за план. Разумеется, я согласен подвергнуться вашему гипнотическому анализу.
— Когда?
Стэймиц пожал плечами.
— По вашему усмотрению. Нет, скажем лучше — по нашему взаимному усмотрению. Я не могу себе позволить пренебречь даже тем ничтожным количеством заказов, которое получает моя контора.
— Может быть, завтра днем, после обеда?
Стэймиц открыл записную книжку и поднял ее так, чтобы виден был чистый лист.
— Завтра в любое время.
— А если сегодня вечером?
Стэймиц перевернул страницу.
— На сегодня у меня уже назначены две процедуры. Представьте, это мой самый удачный день за многие месяцы. Но завтра — в любое время...
Грэхем что-то нацарапал на листке и протянул Стэймицу.
— Мой кабинет в Центральном полицейском управлении. Я отдам необходимые распоряжения.
Когда они вышли из дома и повернули к общественной посадочной площадке, Проллер заметил:
— Похоже, он готов к сотрудничеству.
— Он будет готов к сотрудничеству завтра, — яростно рявкнул Грэхем. — Именно это мне и требовалось узнать. Все дело в том, что сегодня вечером он намерен убить Брайлинга.
