Ознакомительная версия.
«Если Хамелеон вернулся потому, что он Избранный для своей расы, это усложняет дело. На первый взгляд кажется, что нам повезло, что нежданный сильный союзник появился очень даже вовремя. Но в действительности все гораздо сложнее. Мало того, что после победы нашей коалиции над Врагом Цеху придется снова начать войну против Хамелеона и, учитывая его новые способности, неизвестно, чем эта война закончится, непонятно еще и почему все так сложилось. А что, если возвращение Хамелеона – это какой-то знак, послание от Вечности и пока мы не разгадаем его смысл, Врага нам не победить? Ведь известно, что в мире нет случайностей и совпадений. В любых, казалось бы, случайных событиях присутствует логика, только не всем дано ее уловить».
Понять логику Вечности вот так, с ходу, не получалось, но Джонатан не расстроился. В природе существовало еще одно золотое правило, пользоваться которым бессмертные никогда не отказывались. Все в ней происходило, когда для этого созревала ситуация, суетись не суетись. Понимание логики Вечности, приславшей в реальность не одного, а сразу трех Избранных – Враг, судя по всему, тоже из этой породы, – придет, никуда не денется, поэтому разумнее всего не отвлекаться и продолжать свою игру. Тем более что началась она успешно и сразу с двух направлений. В переданном Хамелеону пакете было оружие, «ПМ» с запасным магазином, короткая ориентировка на Врага и деньги. Но главное – у Джонатана и его союзника имелось серьезное преимущество. Они знали, что Хамелеон жив, а Враг – нет.
«Конечно, если Вечность не подкинет новый сюрприз и не сообщит Врагу, что сделала исключение из своих же правил и оживила Хамелеона».
Джонатан вновь включил «драйв» и… снова остался на месте. Зазвонил телефон, и он, как законопослушный водитель, ответил на звонок, не двигаясь с места. На связи был майор Федотов.
– Что за ерунда, разведка? – начал он без предисловий. – Ориентировка на покойника?
– Ты о чем?
– На Храмовникова ты ориентировку давал?
– А-а, было. Вчера. А что, только сейчас довели? Ну, считай, запоздала. Ты же знаешь, как бывает. Пока завизировали, пока разослали, приняли к сведению. В некоторых известных конторах расторопность в делах считается дурным тоном.
– А говорят, что с трупом какие-то проблемы, вроде как исчез, нет?
«А в сплетнях дурной тон – промедление, – мысленно усмехнулся Джонатан. – Федотовские дятлы стучат, как хорошие радисты, десять знаков в секунду. Интересно, кто у него на прикорме? Санитар-некрофил? Сто процентов – он. Такие хмыри – первые кандидаты в стукачи».
– Нет, – на ходу скорректировал версию прикрытия Джонатан. – Я перевез его в другую прозекторскую. В этой – очередь на вскрытие и персонал ненадежный, на язык слабоват. Все нормально.
– Нормально? – переспросил Федотов с явным сомнением. – Ну ладно. Что-то ты крутишь, разведка, это факт, но я надеюсь, это не имеет отношения к нашим общим делам.
– Не имеет, майор, – не стал больше юлить Джонатан. – Наши с тобой дела – не единственная моя головная боль, уж поверь…
…Пока Джонатан проверял в морге информацию Федотова, бригадир Островский тоже не терял времени понапрасну. Версия Джонатана о метисе (про себя бригадир почему-то называл его мутантом, наверное, так было страшнее) настолько поразила Островского, что план дальнейших действий пришел ему в голову сам собой. Из множества укоренившихся за века привычек сейчас наиболее полезной оказалась привычка смотреть в корень проблемы, а как известно, лучшим местом, где можно откопать любой корнеплод, является овощехранилище. В случае с корнями странных происшествий таким складом являлся архив. Естественно, не государственный, а цеховой. Где, как не там, хранилась информация обо всем, что происходило с бессмертными за долгие века? Причем информация достоверная, без идеологических прикрас или вымарываний, которыми грешат человеческие архивы.
Встретившая Островского хранительница архива была, как всегда, обаятельна и любезна. Ее Оптимум наступил в самом расцвете, примерно около сорока, что позволяло ей одновременно блистать не увядшей к тому моменту красотой и пользоваться шармом зрелой дамы. За все время своей непыльной, но ответственной работы (а служила в архиве она уже лет триста) хранительница никогда не отказывала уважаемому Всеволоду Семеновичу ни в чем, даже, наоборот, иногда позволяла взглянуть на документы особой секретности, доступ к которым имели исключительно мастера и Смотрители. Причина такого особого отношения была банальна: когда-то давно, еще во времена Империи, между очаровательной Натальей Августовной и статским советником Островским имел место бурный роман, с течением времени переросший в нежнейшую дружбу с редкими ностальгическими встречами в будуаре архивной дамы.
Казалось бы, финал романа редкий, ведь люди чаще расстаются проблемно, с взаимными упреками, но, если взглянуть с точки зрения бессмертного, – обычный. За долгие века любые чувства перековываются не один раз, и соперники нередко становятся лучшими друзьями, любовники – врагами, а затем снова любовниками, и так далее. Вопрос времени, которого у Вечных вполне достаточно. А если встречаться редко, сохраняя взаимную симпатию и память о лучших деньках, сложившиеся хорошие отношения можно и заморозить. Тем более если интересы и амбиции бывших любовников не вступают в противоречие.
С Натальей Августовной Островскому делить было абсолютно нечего, поэтому встречались они каждый раз как добрые друзья.
Сегодняшняя встреча началась, как обычно, с легкого поцелуя, пятиминутного воркования обо всем и ни о чем, витиеватого выяснения причин столь неожиданного визита и неизменного «Могу ли я тебе отказать, милый Сева…» с последующим кокетливым выстрелом глазками. Все как всегда. Но только до того момента, когда «милый Сева» в общих чертах объяснил, что конкретно ищет. Что произошло вдруг с очаровательной Натали, бригадир понял, только покинув архив. Да и то понял лишь половину – только то, что странная и почти фантастичная версия о существовании неучтенного Цехом метиса вызывает у давней подруги довольно сильную и подозрительно резкую реакцию.
Поначалу Островский решил, что Наталью Августовну возмутила сама мысль о возможности существования такого «экземпляра». Что и говорить, сочетание «Вечный Хамелеон» – даже звучит кощунственно, а если представить, что такой монстр существует, возмущение будет единственно возможной и абсолютно естественной реакцией. Но когда верная и преданная Натали вместо живого участия в делах старого друга проявила полнейшее равнодушие, можно даже сказать саботировала его исследования, самоустранившись от поиска упоминаний о чем-то подобном в бесчисленных каталогах, Всеволод заподозрил, что дело не в возмущении. Натали определенно что-то знала по интересующей бригадира теме, но либо ей строго-настрого запретили говорить об этом члены Совета, либо у нее имелись другие не менее веские причины.
Ознакомительная версия.
