Шура временами тяжело вздыхала, уединившись в своей комнате, сотовый телефон Димы не отвечал. Она металась по комнате из угла в угол, после успокаивалась и, прошмыгнув в комнату брата, долго мучила его ноутбук. Чего-чего, а свободного времени у девчонки было предостаточно.
Одиночество скрашивали лишь визиты подружек. Они сочувствовали однокласснице и, возможно, даже завидовали.
Но однажды вечером, когда отца еще не было дома, а мама восседала в зале, не отрывая взор от экрана телевизора (Еще бы! ведь транслировали очередную серию ее любимого сериала!) Щербаков-младший позвонил сам по обычному проводному телефону.
Саша ринулась на кухню и схватила трубку радиотелефона.
— Кто звонил? — раздался мамин голос из зала.
— Это Аня, — солгала дочь, ссылаясь на подругу и закрылась в своей комнате.
— Привет. Вряд ли я смогу долго говорить, — Дима явно торопился, в трубке слышались отдаленные голоса, словно телефонный аппарат находился в людном месте, — Как дела?
— Меня никуда не пускают, — пожаловалась Шура. — А ты где?
— Мать заточила в больницу. А сотового у меня нет… так что наплел медсестре с три короба… звоню с дежурного поста…
— Я не смогу навестить, — Шура тяжело вздохнула.
— Понимаю.
— Постараюсь выбраться как-нибудь. А тебя надолго закрыли?
— Переломов нет, только ушибы.
— И то хорошо.
— Ага.
— Мне запретили с тобой встречаться. Придется вспомнить правила конспирации.
Дима усмехнулся.
— Когда выпишут, поговорю с твоим отцом. Надеюсь, поймем друг друга.
— Не уверена. Если только к тому моменту он более или менее успокоится.
— Он считает, что ты пострадала из-за меня?
— Конечно, сынок банкира. Папа высказался очень даже однозначно: «Пусть сами разгребают свои проблемы и над златом чахнут». Так сказал отец. А мне там делать нечего. Не того поля ягода.
— Ерунда.
— Может и так, но…
— Ясно, — Дима шумно выдохнул воздух.
— Родители не знают о Славкином «хобби», потому считают, что тебя похитили ради выкупа, ну, и меня заодно, поскольку мы были вместе.
— Это официальная версия.
— Да, так сказали в милиции. Меня, кстати, допрашивали два раза.
— Меня тоже.
— А Слава вернется через неделю.
— Интересно как теперь твои родители отнесутся к Кате?
— Ха! Что любопытно, — Саша возмущенно хмыкнула, — мама к Кате по-прежнему относится хорошо. А к тебе нет…
— Разумеется, Катя ведь не дочка банкира, — съязвил Щербаков. — Она дочка, — он запнулся, — сама знаешь кого. Не телефонный разговор. Знала бы твоя мама, кто Катин отец…
Александра хохотала.
— А ты уверена, что твоя мама действительно хорошо отзывается о Кате?
— Об этом можно судить по телефонным разговорам с мнимым братом. Я подслушивала.
— А-а-а, это Вороневский Славку имитирует…
— Конечно, ведь если случится чудо и при помощи сотового телефона получится дозвониться до… сам знаешь чего, точнее куда, то ответ придет примерно через шестьсот веков.
Дима засмеялся.
— Хорошо им там. Как на курорте. Я бы тоже хотел отдохнуть от родителей.
— Что же остался?
— Не взяли. Да и не хочу без тебя…
Генерал Кам, покинув комнату смерти, долго стоял возле фонтана. По зеленым камушкам струилась вода. Кам не испытывал угрызений совести. Он не убил человека, но все-таки было пакостно на душе. «Изделие» оздоровительного комплекса № 219 так хорошо копировало дочь. А собственноручно приговорить Вейю… нет, нет, генерал не мог этого сделать. Его утешала только одна мысль: «изделие» — не человек. Кам успокаивал себя. Оправдывался перед самим собой. Из холла доносились приглушенные голоса гостей. Не было слышно лишь доктора Чижова. Безусловно, Николай Павлович понял куда отец повел свою «дочь», можно сказать, на убой.
Генерал склонился над фонтаном, зачерпнул рукой прохладной воды и умылся. А затем, успокоившись немного, вошел в другую комнату.
— Все? — Вейя повернулась к двери и испуганно посмотрела на бледного отца.
— Все, завтра посмотришь воспоминания, — генерал подошел к дочери и опустил руки на ее хрупкие плечи, помолчал немного, а потом сокрушенно произнес. — Словно я на самом деле убил тебя, — он закрыл глаза.
— Папа, а разве не было другого способа? — голос девушки дрожал.
— Возьми себя в руки, дочка, — Кам открыл глаза и сел рядом с Вейей. — Внизу тебя ждет человек, которого ты любишь.
— Я боюсь посмотреть ему в глаза.
— Почему? Ведь ты его не обманывала. Это мой грех.
— Да, но все же. Обманывать кого-нибудь другого я могу, научили, но не Славу. Папа, так нельзя.
— Надо.
— Не хочу, — девушка тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Будь умницей. Пойдем вниз, нас ждут.
Вейя кивнула головой и поднялась на ноги.
— Вот возьми, — Кам извлек из кармана старинный медальон и протянул его дочери. — Надень поверх одежды, чтоб было видно. Это символ нашего рода.
— Благословение? — девушка надела медальон и поправила прическу.
— Да. Когда женщина покидает отчий дом, уходя в другую семью, она уносит с собой символ своего рода, частичку родительской души.
— Спасибо, папа, — Вейя поцеловала отца.
— Будь счастлива, — Кам нежно прижал дочь к груди. — Именно это событие мы сегодня будем отмечать.
— Я счастлива, — глаза Вейи были печальны.
— Пойдем, — Кам направился к выходу, увлекая девушку за собой. — Улыбайся гостям. Ты получила отцовское благословение и теперь действительно счастлива. Скоро ты выйдешь замуж за любимого человека. Правда, будь осторожна. Скорее всего, Изела наговорила парню всякой чепухи, пока ты… была на приеме у Николая Павловича. Она может. И еще, для справки, минувшей ночью кое-кто занимался сексом в твоем доме, поэтому сегодня сильно не буянь, успеешь наверстать… месячное воздержание. Понятно?
— Папа!
— Разве я не прав?
— Посмотрим, — Вейя надулась.
Кам непроизвольно усмехнулся и вышел в коридор.
Мениольцы встретили Вейю восторженными репликами. Медальон сделал свое дело. Получить родительское благословение — это добрый знак. Славка тоже понял смысл происходящих событий. Отчасти он был рад. Теперь генерал Кам официально выразил свое отношение к намерению дочери связать судьбу с землянином. Даже Николай Павлович не остался равнодушен, ведь он видел перед собой настоящую Вейю. Вряд ли генерал Кам станет просто так разбрасываться семейными реликвиями, а этот старинный медальон достался ему по наследству от матери. Работа работой, но столь серьезными вещами на Мениоле не шутят. Лишь Изела была хмурой, подобно грозовой туче. И понятно почему. Ее призрачная мечта испарилась, как утренний туман. К тому же Вейя обдала сестренку уничижительным взглядом, мол, поняла, кто есть кто? Изела отвернулась и потупила взор. Она не видела, как Новиков посредством того же взгляда остудил победный пыл зарвавшейся невесты. Вейя присмирела и оставила сестру в покое.
