Лео, коньяк был просто отличный. Хотя его бы сейчас и чистый спирт устроил бы. Даже живительный удар кувалдой по голове. Что угодно, лишь бы стало капельку легче.
– Хочу найти этого малефика и порвать на куски. Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу, – неожиданно для себя сказал Леонардо, закрыл фляжку и приложил ее ко лбу. – Я чертовски рад, что мы еще не сдали старому выжиге наши ножи и патроны.
– Отлично представляю, – с пониманием сказал Мишель и сел рядом. – И мы обязательно это сделаем. Притащим этого подонка на центральную площадь и казним. По старинке, без всяких новомодных механических штучек. Серебряные цепи, палач, топор, четвертование. Чтобы он подольше мучился.
– Да, так и надо, – медленно сказал Леон.
– Именно так. И никак иначе. Помни об этом, салага. Превращать чернокнижника в кусок мяса будет палач. Наша задача – поймать эту тварь. Не перепутай.
– Легко сказать, – мрачно сказал Лео. – Дерьмо. Не так я себе представлял службу.
– Никто ее себе так не представлял, – тихо сказал Мишель, задумчиво смотря на сотрудников РКК, собирающих в мешки останки. В этом им помогали несколько бойцов штурмовой группы. Пару часов назад Милано даже представить такой «союз» не мог. – Для нас всех это слишком. Мы как старая шхуна контрабандистов, которая в тумане наткнулась на новейший бронепалубный крейсер. Есть слова, есть эмоции, но никто не представляет что делать.
– Не понял, – честно сказал Леонардо, убирая флягу ото лба.
– Мы по уши в дерьме, – пояснил свою аналогию Граммон.
С этим Лео был полностью согласен.
– В академии нам говорили, что каким будет первое дело, такой будет вся служба, – произнес младший следователь, вертя в руках фляжку.
– Упаси бог, – сказал Мишель и перекрестился. – Такого счастья даже комиссии не пожелаешь.
– Смешно, – оценил Леонардо и со вздохом добавил: – Я просто понял: дальше действительно будет только хуже. Даже если мы прямо сейчас поймаем этого малефика и вздернем на ближайшем суку, это будет сигналом. Бюро слабо, нас можно бить. Нет, дальше точно будет хуже.
– И что с того? – настороженно спросил Мишель. Судя по его лицу ход мыслей напарника ему не нравился. Честно говоря, самому Лео не нравились его выводы.
– Ничего, просто мысли вслух, – закручивая крышку, сказал Милано.
– Думаешь, что пять лет обязательного контракта будут очень долгими? – угадал его мысли Мишель.
– На самом деле, я сейчас всерьез задумался о том, чтобы остаться в бюро на более долгий срок, – выдержав паузу, признался Леонардо.
– Смешно, – оценил Граммон и криво ухмыльнулся.
– Согласен, но я пока только думаю, – Леонардо задержал взгляд на изуродованном теле одного из работников ресторана. Обычный мужчина лет пятидесяти. Наверняка, его сейчас дома ждут жена и дети, а скорее всего и внуки. Вот только их ожидания напрасны. – Пугает меня это, Мишель. До дрожи меня пугает мысль, что когда-нибудь это станет обыденностью. И я этого не хочу.
– Меня тоже пугают твои мысли, салага, – сказал Мишель, вставая на ноги. – Но ты не хочешь сидеть в тылу, я прав?
– Не хочу однажды идти по улице, наткнуться на жертвоприношение в темном переулке, а потом… пройти мимо. Еще и возмущенно подумать, что сегодня неурочный день и девственниц приносят в жертву по субботам. Совсем хозяева жизни распоясались.
Граммона передернуло.
– Дурная у тебя голова, салага.
– Дурная, – легко согласился Лео.
– Фляжку оставь себе, судя по всему, она тебе пригодится. Как только придешь в себя, займись экспертами комиссии. Будем пытаться понять, что здесь на самом деле произошло.
Разговор со следователем Гастоном дал немного. Демон оказался не самым сильным – всего лишь второй ранг. Могущественнее обычного выродка с той стороны, но не слишком. Такого реально убить и силами одной штурмовой группы.
– Сильному магу понадобились бы цепи для контроля над ним? – для проформы уточнил Лео.
И получил ожидаемый ответ:
– Нет, даже средний справился бы без них.
Спустя несколько часов работы, ожесточенных споров и ругани, три А-37 смогли восстановить ход событий.
– Малефику был нужен Гранье, – уверенно сказал Лео. – Именно поэтому его убили первым. Быстро и просто. Остальных демон убивал в свое удовольствие – хозяин отпустил поводок, дал порезвиться.
– Кем был погибший? Чем занимался? – спросил директор у старшего инспектора.
– Выясняем, – быстро ответил Бастон. – Скоро у нас будет вся информация.
Д‘Эрсте наградил старшего инспектора тяжелым взглядом, который буквально говорил «она должна была быть у вас вчера».
– Это могло быть отвлекающим маневром. Гораздо вероятнее, что малефику был нужен кто-то другой. Гранье просто попался демону под… э-э коготь, – неуверенно произнес эксперт комиссии.
«Ну да, конечно. Что же ты раньше об этом не говорил», – недовольно подумал Леонардо.
– Кто-нибудь из погибших имел контакты с графом Шамоном? – спросил Мишель у Бастона.
– Из опознанных… Вероятно, большая часть. Все они были посетителями салона Мон-Шарон в разное время.
– Ваша комиссия может когда-нибудь точно ответить на вопрос? – проскрипел директор. – Да или нет?
– Не имею информации. Пока, – не смотря на директора, ответил старший инспектор.
– Поторопитесь, инспектор Бастон, – недовольно сказал руководитель столичного отделения. – Нам нужна это информация как воздух.
– Если малефик связан еще и с анархистами, то нам конец, – тихо произнес Милано, но услышали его все.
– Маловероятно. Темные маги не раз влезали в политику, но всегда были сами по себе. Они не стали бы с кем-то сотрудничать. Даже за покушением на первого консула стоял ковен, а не политические группировки, – сказал кто-то из сотрудников комиссии.
– В наше безумное время возможно все, – мрачно заметил д’Эсрте.– Нельзя исключать эту версию только потому, что она ужасна.
Вырваться с места преступления Милано смог лишь спустя пару часов. Так как труп Гранье были в относительном порядке, таланты занялись им.
Нет, прочитать память мертвого тела было невозможно, зато личные вещи остались при нем. Так что при помощи часов, портмоне и пары безделушек удалось воспроизвести события дня чиновника.
Да, всего одного дня!
Все эти вещи он купил сегодня утром. Даже дорогой позолоченный хронометр. Одежда тоже была новой.
Странное совпадение. Из
