рявкает Шейн.
Железо входит в запястья пухлых рук. Толстяк вскрикивает.
— Тихо, — спокойно произносит Шейн. — Блок пустой, а твои вопли меня только злят.
Бокорезы царапают щёки, пытаясь поймать нос на дёргающемся лице. Пара ловких движений, и хрящ зажимается между кромок. Шейн поворачивает руку и сдёргивает бокорезы. Сдавленный вопль. По носу бежит кровь.
— Чёрт! — сквозь зубы произносит Шейн. — Осечка.
Бокорезы снова на носу. Кромки сдавливают порез, от чего кровь сочится сильнее, стекая по щекам на пол. Снова рывок.
— Да твою ж мать! — кричит Шейн. — Сегодня не твой день, парень.
— Хватит! — голос толстяка пробивается сквозь хрип и кашель.
— Нет, не хватит, — Шейн вытирает бокорезы о комбинезон своей жертвы. — Я закончу, когда узнаю, где оксинтокс.
— Но я не знаю!!! — вопит толстяк.
Кромки снова зажимают хрящ. Шейн сдёргивает бокорезы. Хруст. Вопль. На полу — лужа крови.
— Наконец-то, — Шейн откидывает бокорезы в сторону.
Он достаёт смартфон.
— Смотри, — Шейн показывает Питу фотографию молодой девушки. — Красивая? Сколько ей? — Шейн поворачивает экран толстяку. — Шестнадцать? Как думаешь, она скинет нам свои фотки, если пообещаем, что не сделаем из папочки инвалида?
— Пожалуйста, хватит! — толстяк давится и кашляет через слово.
— Или нам лучше за ней заехать? — Шейн снова показывает фотографию Питу. — Школа в южном районе.
Пит молча смотрит на Шейна, мотая головой.
— Я всё расскажу! — толстяк несколько раз сплёвывает кровью на пол.
— Неужели, — Шейн убирает смартфон в карман.
Ножки стола оставляют на запястьях круглые синеватые отметины.
Толстяк крепко зажал салфеткой нос. Он сидел на обломках стола, прислонившись спиной к стене. Шейн сидел рядом на корточках.
— Его зовут Ларри Ти, — начал толстяк. — Фриндер из Десятки. Здесь уже около года. У него есть свои склады где-то в юнионе. Где конкретно — не знаю. Да и никто не знает. Ларри обычно сам приезжает и увозит товар.
— С кем он работает? — Шейн протянул чистую салфетку.
— Кроме меня — без понятия.
— Как вы познакомились?
— Он сам на меня вышел. Искал водителя с диспоста. В итоге, добрался до меня. Сказал, что система в Андеркоме фиговая, и что можно на этом заработать. Я сказал, что лишним не будет, и он выложил схему.
— Что за схема?
— Хранилища иногда выходят из строя, после чего большинство содержимого отправляют на диспост. Ларри сказал, что это маразм, и что Андерком просто выкидывает продукцию, которую можно восстановить, если вовремя поместить в нужные условия. И плюс надо было договориться с инженером блока на диспосте, чтобы тот все отчёты подготовил. Я и позвонил этому придурку.
— Тебе уже заплатили?
— Нет. Говорит, после сделки заплатит. Что за сделка — не знаю.
— Если завтра Ларри внезапно решит покинуть юнион — мы к тебе вернёмся.
— Да пошёл он, — толстяк снова откашлялся. — Я не буду его прикрывать. Тем более, я даже предупредить его не могу. Контакты через день меняет.
В кабинет вошёл Дейл.
— Эй, парни, — произнёс он. — Давайте быстрее. Там глобсейф заезжают.
— Пойдём, — ответил Шейн.
Троица вышла из блока и пересекла парковку.
— Пит, давай за руль, — скомандовал Шейн, когда они проскочили КПП.
Пит завёл двигатель.
— Куда? — спросил он.
— На юг.
— А что на юге?
— Этот придурок явно не всё рассказал, а у его дочки скоро уроки заканчиваются.
Пит с минуту смотрел на Шейна, не шевелясь.
— Да я шучу, идиот, — скалясь, произнёс Шейн.
— Ты издеваешься? — Пит развёл руками. — Что вообще происходит⁈ Откуда у тебя фотки его дочери? Что это за методы? И что мы вообще делаем?
— Расслабься, Пит.
— Да не могу я расслабиться! Я составляю продикт. Тебе не кажется, что мне нужно знать больше? Как минимум то, что знаешь ты. Иначе я вообще не вижу смысла. Завтра продикт составят на нас. Изолятор гарантирован. И никто не вступится! Никто, Шейн. Потому что мы умудрились поднасрать всем службам сразу.
— Да в этом весь смысл! — Шейн повысил тон.
— В чём? В самоубийстве?
— Может и так. Я не говорил, что будет легко. И раз уж ты здесь — делай, что говорят, и не задавай лишних вопросов.
— Что это за нахрен? — Пит повернул ключ и заглушил машину. — Я имею право знать, за что мне завтра прострелят башку.
— Имеешь или нет — решать мне. И чем меньше ты знаешь — тем меньше шансов, что башку тебе прострелю я.
— Что? — губы Пита затряслись. — Может, мне проще на тебя продикт составить, офицер Уильямс? «Вердикт» сразу сто процентов выдаст, будь уверен.
Шейн молча смотрел Питу в глаза. Полминуты, и тот отвёл взгляд.
— Прости, Шейн, — произнёс Пит. — Но я ничего не понимаю. Что мы вообще делаем? Почему ты не расскажешь всё?
— А теперь слушайте оба, — Шейн говорил тихо. — У нас есть миссия. Хотите её выполнить — делайте, как я говорю. И если я говорю, что чего-то знать не положено — значит, не положено. Если я прикажу отрубить кому-то руку, отрезать голову или обоссать — делаем. Вопросы?
Он долго смотрел на озлобленного Пита.
— Машину заводи, — Шейн откинулся на сиденье.
Стук в дверь.
— Войдите, — Рэйчел отвлеклась от ноутбука.
В кабинет вошёл Джимми. Мятая клетчатая рубашка, очки и растрёпанные чёрные волосы, измазанные в геле. Он медленно закрыл за собой дверь и, почёсывая затылок, неуверенно прошёл к столу.
— Что-то случилось? — спросила Рэйчел.
— Как тебе сказать… — замялся Джимми. — У тебя будет десять-двадцать ресу до конца месяца?
— Конечно, — Рэйчел потянулась к сумочке. — Стоп. Чёрт…
— Что такое? Если сложно — то не надо, я найду.
— Нет, не в этом дело. Мой миттер. У меня миттер вчера украли.
— Что⁈ — Джимми присел за стол. — Как это произошло? С тобой всё в порядке?
— Да-да, всё окей, не переживай. Просто я хожу со старым, а все приложения с электронным кошельком заблокированы. Чёрт.
— Давай рассказывай.
— Вышла из кафе, прошла до остановки, мимо какой-то
