— Мое почтение, фрау Вера, прогудел призрак, завидев одетую в белое женщину, которая едва ли была призраком.
— Всего наилучшего вам, господин барон, — кивнула женщина. Она пересекла площадь и исчезла в стене дома напротив.
Пока Генрих затаив дыхание разглядывал удивительных обитателей Регенсдорфа, домовые покончили с уборкой и расселись на подметенных ступеньках. Кобольды и хайдекинды устроились рядом. К отдыхающим стали подходить домовые-соседи, во двор вынесли пиво. Прикурив свои длинные трубки, домовые потягивали пиво из большущих кружек и о чем то размеренно толковали. Если бы не рост и однообразно-пестрая одежонка, их можно было бы принять за людей.
Неожиданно на улице показался одинокий прохожий, мужчина в полупальто с поднятым воротником и без шапки. Он шел очень быстро, почти бежал и, судя по всему, никаких сказочных существ не видел: он едва не наступал на них, а призраков вообще проходил насквозь. Домовые, хайдекинды и кобольды поспешно отскакивали в сторону, и мужчина без приключений добрался до крыльца одного из домов. Здесь удача отвернулась от бедняги — один из домовых отвлекся, сдувая с пива пенку, и мужчина с разбега налетел на него. Оба растянулись на ступеньках. Человек поднялся первым. Он внимательно осмотрел ступеньки, удивляясь тому, что споткнулся на ровном месте, никого не увидел, пожал плечами и вошел в дом. Домовой погрозил ему вслед кулаком.
— Ну все, уж теперь разине достанется, — услышал Генрих радостный голос одного из глюмов. — Домовой ему всю посуду в доме перебьет. И поделом: сколько пива напрасно разлилось!
Домовой подобрал свою деревянную кружку и ушел с крыльца.
Из переулка выехала тележка, запряженная волком и груженная доверху всяким скарбом. Волк был в кожаном наморднике, а рядом с ним величаво ступал бородатый гном и время от времени зычным голосом выкрикивал:
— Ножи, топоры, зеркала, кастрюли, золото и камни! Налетай, покупай! Хозяйство добром пополняй!
Домовые, призраки и другие удивительные создания подходили к тележке, торговались, что-то выменивали и уносили с собой. Телега пустела на глазах. Только женщина на лавочке возле ратуши осталась равнодушной к зазываниям гнома. Она сосредоточенно крутила веретено.
— Смотри, смотри, фрау Хольда опять пряжу прядет! — пискнул один из глюмов. — А вчера ее не было видно…
Неожиданно раздался грохот, и по площади промчались в ступках десятка два существ, каждый размером не больше кулака.
— Шуликуны поскакали, пропищал глюм под мышкой Генриха. Так ты бросаешь нас или как? — Он принялся нетерпеливо ворочаться. Не выдержав щекотки, Генрих рассмеялся, поднял руку, и глюм свалился па подоконник. Он тут же, не дожидаясь, когда его снова схватят, сиганул в глубь комнаты и исчез в темноте.
— Где справедливость?! — возмущенно запищал второй малыш. Братца ты отпустил, а меня? Немедленно отпусти!.. Ну, пожалуйста, мы больше не будем ничего ломать… Честное слово.
Генрих рассмеялся и поставил глюма на пол.
— Кто ж вы такие-то? — спросил он, присаживаясь на край стола. Давайте познакомимся? Я — Генрих Шпиц, и последнее время у меня голова идет кругом от всевозможных чудес. Я даже отвык удивляться, хотя ничего и не понимаю. Так что, если вы можете что-нибудь прояснить, я буду очень благодарен.
Глава XIII
РАЗРЕШИ ПРЕДСТАВИТЬСЯ
Мы вчера еще от родителей удрали в Большой Мидгард. Все бродили по городу, а сегодня, вот, к тебе заявились. Это хорошо, что ты нас видишь. Это весело, — сказал глюм, у которого была светлая шерсть. — Разреши представиться: я — Бурунькис, а братца звать Капунькис. А в твоем доме живет глюм Плюнькис. Как только дом построился, он в нем и поселился. Только Плюнькис очень старый, на верхние этажи не поднимается. Зато мы поднялись…
— А нас люди не видят! — прервал братца Капунькис. — Люди точно подслеповатые кроты: вообще никого не видят: ни гномов, ни домовых, ни духов, ни русалок, ни леших — никого. Только ведьмы могут нас видеть, да еще вот ты. Ты что, колдун?
— Нет, — Генрих рассмеялся. — Никакой я не колдун. Тоже мне, нашли колдуна!
Капунькис с сомнением пожал плечами, а Бурунькис сказал:
— Иначе нас не увидеть. По крайней мере, здесь, в Большом Мидгарде. В Малом Мидгарде дело другое, там все «умеют» смотреть. А здесь… — глюм, сокрушаясь, развел руками. — Здесь люди даже не подозревают о древнерожденных, хотя многие живут снами бок о бок целую вечность.
— Как соседи?
— Ну да! В этом городе глюмов почти нет, зато в каждом доме живут или домовые, или духи, — Бурунькис напустил на себя важности:
— Так что считай, тебе ужасно повезло: в Большом Мидгарде почти не осталось городов, где древнерожденные проживают вместе с людьми. Вот и выходит, что по Закону твой город — заповедный.
Услышав слово «заповедный», Генрих тут же вспомнил слова ведьмы Карлы, которая выгоняла Каракубаса из Регенсдорфа, ссылаясь на какой-то Закон и заповедное место. Тогда мальчик не понимал, о чем речь, теперь же для него стало ясно, о чем говорили старуха, и тот, кого невидимого ударил ногой Каракубас возле книжного магазина. Должно быть, и невидимые слуги колдуна были или гномами, или еще кем-то из…
— Как, говоришь, называются такие, как вы? — спросил Генрих.
— Древнерожденные. Но так называем себя только мы, а в Большом Мидгарде люди называют нас «сказочный народец». Можно подумать, что нас на самом деле и нет, одни глупые сказки. Но ведь мы есть? Ведь так? Бурунькис посмотрел на Генриха с таким жалостным видом, что мальчик не смог сдержать улыбку.
— Конечно, вы есть! Вот же ты передо мной стоишь, я тебя вижу, сказал Генрих. — Но ты прав, никто о вас даже не подозревает. Даже я сам до недавнего времени не верил ни в ведьм, ни в колдунов, ни в таких вы… древнерожденных.
— А то!
— Скажи ему, пискнул из глубины комнаты Капунькис, что это и хорошо! Потому что, как только люди прознают о нас, они тут же попытаются кого-нибудь изловить и выведать тайну сокровищ. А какие у меня, к примеру, могут быть сокровища? Они мне тысячу лет не нужны. Я не гном и уж тем более не дракон. У этих, может, и есть что-то, а у меня нет. И у домового нет. И у призрака…
— Да, верно, — вздохнул Бурунькис. — От людей нам ждать хорошего не приходится. Но когда они нас не замечают, то жить рядом с ними даже интересно. Мы, духи, домовые существа культурные, любим цивли… цливли… цильвилиза…
— Цивилизацию? — подсказал Генрих. Ему все больше и больше нравилась эта сказочная парочка, гордо именующая себя «древнерожденные». Единственное, что смущало Генриха, это подозрение, что у него всего лишь галлюцинация и на самом деле никаких глюмов нет. Трудно вообразить, что в природе существуют малыши, похожие на говорящих обезьянок, но рассуждающие как настоящие люди… или, по крайней мере, как дети.
