Заметив Мари, они издают пронзительные визги.
Слушая ее, Дойл не переставал гладить усы.
– Совы были частицами души Константина, – закончила Мари. – Он послал их, чтобы предупредить.
– О чем?
– О человеке с голубым моноклем. Я видела Нью-Йорк, видела кровь. И книгу…
Дойл кивнул:
– «Книгу Еноха». Что тебе известно об убийце?
– Он полагает себя всесильным, но ошибается, поскольку тоже уязвим. Поэтому Константин и решил снова собрать нас вместе.
Наступило молчание.
– Ты все еще сердишься? – наконец спросила Мари.
Дойл напрягся.
– C'est fou[14]. Неужели я тебя так обидела, Артур?
– Ничего подобного.
– Тогда в чем же дело?
– Ни в чем. Тридцать лет Дюваль был моим другом и… – Дойл оборвал себя, встретившись с ней взглядом.
– И какой у меня был выбор? Ехать с тобой в Англию?
– Нет.
– А как ты собирался поступить со своей женой?
– Перестань. – Дойл покраснел. – Ты за этим притащила меня сюда? Чтобы бередить старые раны? Хватит, моя дорогая. Никто из нас ни в чем не виноват. И меньше всего ты. Давай оставим это. Я потерял близкого друга, ты возлюбленного, поэтому лучше всего положить конец всем этим разговорам.
– Тем более что я не была достойна ни его, ни тебя, – произнесла она еле слышно.
– Говард в тюрьме, – сообщил Дойл.
– Oui. Я знаю.
– Он в ужасном состоянии. Теряет рассудок. Им кто-то манипулирует.
– Говард слишком долго играл с огнем.
– Нам… не удалось как следует поговорить. – Дойл заметил улыбку на губах Мари. – Говард очень странный, но он нам нужен, чтобы вернуть «Книгу Еноха».
– И как ты собираешься вызволять его из тюрьмы?
Дойл пожал плечами.
– Ты ходил на киностудию? – спросила Мари.
– У меня не было выбора.
– Encore, c'est fou[15]! Зачем? Ты же знал, что он скажет.
– Надеялся, что этот человек изменился.
– Да скорее небо обрушится на землю. Нет, обойдемся без этого мага.
– Не представляю как.
Мари расправила плечи. В глубоком вырезе платья рельефно обозначилась грудь.
– Попробуем что-нибудь придумать. Я ведь тоже кое-что могу.
Дойл откашлялся.
– Давай попробуем.
Вспыхнула магниевая пудра фотографа, на мгновение осветив переулок. Детектив Маллин отвернулся.
– Закурить есть? – спросила Замарашка, худая, как щепка, проститутка с лошадиным лицом. От холода ее спасала лишь драная шаль.
Пока Маллин давал ей сигарету, взорвалась еще одна вспышка. На тротуаре толклись полицейские, выдыхая в холодный влажный воздух клубы пара.
– Так на чем мы остановились? – Маллин посмотрел на Замарашку.
– Ну вот я и говорю, Джимми, он у меня постоянный. Любит заниматься этим стоя. Я повела его на детскую площадку, но ему там не понравилось. У него же две дочки. Ну мы двинулись в переулок, а там… – Она замолчала.
– Его трогали?
– Нет.
Маллин заметил, как дрожат ее руки, когда она подносила к губам сигарету. Замарашка была закаленной девушкой, видела мертвецов много раз. Однажды даже чуть не перерезала горло клиенту осколком стекла. А теперь вот готова заплакать.
– Что сделачи с Декстером эти подонки… – Ее голос дрогнул.
– Иди домой, Замарашка, согрейся, – посоветовал Маллин.
– Спасибо, детектив.
Он поежился. Холод пробирал его до костей. Полицейские расступились, пропуская шефа к месту происшествия. Фотограф стоял на коленях, нацелившись камерой на убитого. Нажал на кнопку затвора. Ослепленный вспышкой, Маллин поморщился и махнул:
– Достаточно. Иди.
Фотограф поднялся, поправил шляпу.
– Может, сделаем еще парочку снимков, детектив? Очень уж красиво.
– Убирайся! – рявкнул Маллин.
Обиженный фотограф схватил штатив и зашагал прочь.
Маллин прошелся по переулку. Дрожащие руки Замарашки почему-то не давали ему покоя.
Декстер Коллинз – не старуха и не молодая девушка. Маллин знал его достаточно хорошо и считал славным парнем. Декс не боялся схлестнуться с гангстерами, мог постоять за себя. Но на сей раз ему, видимо, не повезло. Маллин нагнулся. Это была одна из самых жутких сцен, какие он когда-либо видел. Глаза убитого с лопнувшими кровеносными сосудами на холоде стали молочно-голубыми. Коротко подстриженная борода вся в запекшейся крови, уши тоже. Маллин насчитал по крайней мере дюжину глубоких колотых ран. Бледно-серая кожа вся испещрена странными голубыми венами, проступившими на поверхности, начиная со лба и кончая ступнями.
Он повернулся к полицейским:
– Переверните его.
Они подняли Декстера за руки и за ноги. Положили лицом на тротуар. Превозмогая отвращение, Маллин оторвал прилипшие к спине убитого газеты, заранее зная, что увидит. Действительно, как и у предыдущих жертв, позвоночник Декстера был вырезан. В последние несколько суток стояла минусовая температура, поэтому нельзя было определить, убит ли он прошлой ночью или раньше. Значит, Лавкрафт по-прежнему оставался главным подозреваемым. Но Маллин сознавал, что это идиотизм. Декстер раздавил бы Лавкрафта одной рукой, как муху.
Его убивали несколько подонков. А это уже совсем другая статья уголовного кодекса, не важно, нравится такой оборот дела Полу Кейлебу или нет. И совершенно неясны мотивы. Погибшие были незаметными людьми. Не богачи, не знаменитости.
Маллин снова вспомнил Дойла. Странный старик. Оказывается, знаменитый писатель, а так умело орудует тростью, причем как молодой. Разумеется, он не убийца, но тогда какого черта врал насчет знакомства по переписке? И зачем пришел к Лавкрафту на ночь глядя?
И самое главное, кто и почему подставил Лавкрафта?
Маллин продолжал размышлять об этом глубокой ночью, сидя в полицейском автомобиле у лечебницы «Беллью» рядом с похрапывающим Уолли. Ответ на вопрос надо искать где-то здесь. У Лавкрафта был только один посетитель, некий мистер Уоткинс. Ясное дело, фамилия выдуманная. Лавкрафт – убийца или пешка в какой-то игре? Умный псих или марионетка? И если последнее, то кто дергает за ниточки?
– Вот это да, – прошептал Маллин и сильно встряхнул Уолли.
Тот встрепенулся:
– А? Что?
– Заткнись, – буркнул Маллин. – Сейчас три. часа ночи. – Он показал на площадку у ограды лечебницы «Беллью». – Смотри, вон там мистер Дойл.
Недалеко от полицейского автомобиля под фонарем стоял Дойл с какой-то женщиной. Они тихо переговаривались, озираясь.
– С кем это он? – спросил Уолли.
– Выглядит, как будто шлюха. – Маллин помрачнел, озадаченный новым поворотом событий.
– Нашли где пристроиться. – Уолли достал фляжку и глотнул. – Давайте, босс, сделаем их. – Он взялся за ручку дверцы, но Маллин остановил его:
