— Привет, Сэм, — поздоровалась она.
— Привет, куколка. Как дела?
Она пожала плечами и зашла за стойку.
— Так себе, — сказала она, устраиваясь на одном из моих складных стульчиков. — Куда собираешься после закрытия?
— Не знаю. А что?
— Наши девчонки устраивают вечеринку в городе, у Ролло. Пойдешь?
Бар Ролло находился совсем недалеко. После закрытия парка там скапливалось много ночной публики. В голове у меня все вертелись трое ребят в кожаных куртках и угрюмая физиономия Фрэнки.
— Вряд ли, куколка, — ответил я. — Завтра утром я двигаю на юг и хочу выспаться перед отъездом.
За нынешний сезон я заработал чистыми девять штук и теперь рассчитывал отдохнуть пару месяцев на Майами-Бич. И чем больше я думал о тех трех парнях, тем больше мне хотелось пуститься в путь сразу, как только закроют ворота.
— Все равно спасибо, Корри, — поблагодарил я. — Ну пока, до следующей весны.
Когда она ушла, я собрал флажки и уложил оставшуюся мелочь. Примерно около полуночи большие фонари стали гаснуть, и скоро аллея почти целиком погрузилась во тьму. Последние посетители выходили через главные ворота. Каждые несколько минут я невольно оглядывался по сторонам, будто ждал, что меня вот-вот возьмут под локоток. Эти трое ребят и правда задели меня за живое.
Подошел сосед, которому я продал остатки товара. Он грузил микроавтобус рядом со своим киоском, но не мог подогнать его к моему, так как техническая бригада уже начала разбирать «чертово колесо» и перегородила дорогу блоками. Я помог ему перетащить коробки к машине. Пришлось сделать пять ходок, но в конце концов все было уложено. Он отдал мне деньги, мы распрощались, и я пошел запирать свою палатку в последний раз.
Темная аллея уже совсем опустела. Я оглядывался на каждом шагу, держась подальше от теней и покинутых киосков. Не то что я был напуган — просто мне было не по себе. Я все вспоминал слова Фрэнки: «Скоро увидимся».
Я торопливо подошел к палатке, поднял свою холщовую сумку и запер дверь. Ради пущего спокойствия я решил выйти через боковые ворота. На полпути к ним я увидел двигающуюся мне навстречу бесформенную тень. Я замер на месте, не в силах даже бежать. Тень подходила все ближе и ближе, пока не приблизилась вплотную.
Потом щелкнул фонарик, я перевел дух и улыбнулся. Передо мной было старое, морщинистое лицо Фрица — ночного сторожа.
— Здорово, Сэм, — приветствовал меня он. — Ничего выдался сезончик, а?
— Да, Фрици, — отозвался я, — неплохой. — Я вынул платок и промокнул лоб. — А для тебя?
— И для меня тоже, — сказал он. — Главные ворота уже закрыли. Ты последний остался.
— Да еще ты.
— Я только разок пройдусь по центру и двину отсюда через боковые ворота. Закрываемся на всю зиму, сам знаешь.
Я хлопнул его по плечу, сказал: «Счастливо, Фриц», — и зашагал дальше. Подойдя к боковым воротам, я оглянулся и увидел, как его фонарик прыгает в темноте где-то у центра парка.
Я потянул на себя тяжелую железную калитку и ступил на тротуар за оградой парка. Маленькая боковая улочка была пустынна и слабо освещена. Только я собрался закрыть калитку, как услышал рядом тихий голос:
— Привет, ловчила.
Я повернулся и увидел Фрэнки. Он стоял футах в шести от меня и холодно улыбался.
Я хотел было нырнуть обратно в калитку, но вдруг меня схватили сзади руками. И я услышал смех Фрэнки, низкий и угрожающий — жестокий, садистский смех. Он медленно двинулся на меня.
Я был уже не просто напуган. Я был в панике. Эти парни не собирались шутить! Я понял, что мне придется драться за свою жизнь.
Не знаю, что тут произошло — наверное, сработал инстинкт выживания, — но я вдруг взвился как бешеный. Фрэнки был уже близко, и я изо всех сил ударил его в живот. Потом откинулся назад и впечатал того, который держал меня, в железную калитку. Я услыхал, как его голова стукнулась о прутья, и почувствовал, что меня отпустили. Еще секунду я простоял на месте, гордый собой. Потом что-то ударило меня по лицу сбоку, и в моих глазах вспыхнули искры. «Вот и третий», — подумал я, падая на тротуар и роняя сумку, — я совсем забыл о третьем парне.
Я лежал на асфальте, пытаясь сфокусировать взгляд и собраться с мыслями, и тут меня сильно пнули в ребра. Я застонал и пополз в сторону, одновременно поднимаясь на ноги.
Потом на меня бросились сразу двое. Одним из них был Фрэнки с раскрытым ножом в руке. Рядом бежал парень, который ударил меня сбоку: на обоих его кулаках блестели медные кастеты.
Я отчаянно пытался оценить ситуацию. Сейчас я был с одной стороны железной калитки, а они — с другой. Калитка была еще приоткрыта. Я втянул в себя ночной воздух и рванул к ней что было мочи.
Я опередил парня с кастетами дюймов на шесть. Проскочив в калитку, я толкнул ее назад, надеясь, что она захлопнется и отрежет меня от них. Вместо этого она ударила парня прямо в лицо, и он упал. Потом калитка снова открылась настежь.
Я задержался, успев увидеть, как Фрэнки помогает приятелю встать. К этому времени очухался и третий парень. Все трое кинулись за мной в парк. Я повернулся и сломя голову пустился бежать по темной аллее, слыша, как позади топочут три пары ног.
Я бежал, пока в моих легких не разгорелся пожар, а язык не вылез наружу. Тогда мне пришлось остановиться — иначе я просто упал бы лицом вниз. Я вильнул в тень и тяжело оперся на один из ларьков. Моя рука наткнулась на гофрированную бумагу, и я поднял глаза. Это была моя палатка! Или нет? Я быстро огляделся. Прямо за мной была Комната ужасов. Да, я не ошибся — палатка и впрямь моя.
Я снова поглядел на Комнату ужасов. Что-то с ней было не так. Ее заливал лунный свет, но дело было не в этом, а в чем-то другом. Я прищурился, стараясь рассмотреть павильон получше. Затем понял: он показался мне странным из-за дверей. Раньше они были красными, белыми и оранжевыми, раскрашенными в яркие карнавальные цвета. Теперь они стали тускло-серыми. И все окна тоже.
Потом я вспомнил. Это были вторые железные двери, которые запираются на зиму. И на окнах были металлические ставни. Ну конечно. Еще сегодня утром, до открытия, я видел, как кто-то из обслуги навешивает их на задние окна. Все ставни и вторые двери были плотно закрыты на специальные железные запоры вроде щеколд. Их можно было открыть только снаружи, но не изнутри, и они…
Снаружи, но не изнутри!
У меня в мозгу вдруг забрезжил отчаянный план. Я стал на колени и выглянул из-за угла палатки. Прислушался. Я не видел Фрэнки с приятелями, зато слышал их шаги. Они уже не бежали, а быстро переходили от киоска к киоску, ища меня. Мне показалось, что нас разделяют футов сто.
