— Мальбрук в поход собрался, — сказал поручик, критический осмотрев маленький отряд. Сам он неизвестно когда вооружился винчестером, а в кобуре имел пистолет «манлихер» из тех, у которых патроны вставляются в рукоять.
— Едемте, что ли, — сказал Гумилев, нетерпеливо поправляя купленный в лавчонке тропический шлем.
Поручик тронул лошадь, и через четверть часа, когда они покинули Джибути, для Николая Гумилева наконец-то началась Африка.
— Нур Хасан волнуется…
Гумилев тоже посмотрел на Нур Хасана, после чего внимательно изучил черную тучу на горизонте. Второй день путешествия обещал проблемы.
— И, вероятно, не без причины… — в ответ на это Курбанхаджимамедов согласно кивнул. — Это только мне кажется, что она приближается?
— Боюсь, что нет, юноша… Надо двигаться, — сказал Курбанхаджимамедов. — Я, пожалуй, попытаюсь объяснить это нашему проводнику.
Поручик подошел к Нур Хасану и начал что-то ему горячо втолковывать, то показывая на чернеющий горизонт, то на дорогу, то на пески, после чего вернулся озадаченный.
— Проводник был против, но я его уговорил. Тут считается, что песчаную бурю нужно пережидать на месте. Меньше шансов потеряться. Вероятно, в чем-то он прав.
— Ну и к какому же выводу вы пришли?
— Будем убегать от облака, пока сможем, шансы у нас еще есть. Но, если не получится, остановимся…
Гумилев пожал плечами и взобрался на свою лошадь. Рядом бодро вскочил в седло Курбанхаджимамедов. Фыркая, лошадь переступала с ноги на ногу, опасаясь идти, и Гумилев пришпорил ее.
— Что вы можете сказать о песчаных бурях, юноша? — спросил догнавший его поручик. — Вы явно читали о них в книгах.
— Ничего хорошего, — ответил Гумилев. — Мельчайшая пыль и песок, поднятые в воздух сильным ветром. Как вы сами понимаете, пустыня — это местность довольно плоская. Поэтому ветер тут разгоняется до уровня урагана легче легкого. Он несет с собой тучи мелкого песка, которые закрывают солнце. Буквально становится нечем дышать. Песок заполняет собой все и способен погрести под собой караван побольше нашего. Ничего утешительного я вам не сказал, верно, поручик?
— Хорошенькая встреча, — пробормотал Курбанхаджимамедов. — И какие рекомендации имеются у науки на этот счет, юноша?
— Собственно, никаких, — уклончиво отозвался Гумилев. — Разные путешественники советуют разные вещи.
Лошадь снова фыркнула и отпрянула в сторону. Поэт успел заметить, что чуть правее из кучи песка торчали побелевшие кости грудной клетки и скалился человеческий череп.
— То есть как? — спросил Курбанхаджимамедов, печального остова не заметивший.
— В этом вопросе лучше положиться на опыт бедуинов и местных жителей. Они рекомендуют уйти с пути бури, а если уж попали в нее, то пережидать и не двигаться. Говорят, что некоторые ухитряются выжить под слоем песка… Потом выкапываются…
— Лошади у них тоже выкапываются?
— Я читал только о верблюдах. Кстати, почему мы не взяли верблюдов?
— Я не доверяю животным, с которыми раньше не имел дела, — отвечал поручик. Гумилев не нашелся, что на это сказать.
Они въехали на участок дороги, усеянный крупными камнями. Нур Хасан двигался чуть позади, и Гумилев подумал, что, если бы проводник захотел выстрелить им в спину и обобрать, это весьма удобный момент.
— Жаль, что я не верблюд, — сказал Курбанхаджимамедов. Нур Хасан что-то закричал и подъехал к ним ближе. Посоветовавшись с проводником, поручик сказал:
— Через несколько километров дорога делает петлю! Там есть более прямой путь… Старый… Должен быть… Уже скоро, с версту. А дальше — небольшой оазис, на старой дороге. Там есть вода и маленькая деревня галласов.
— Это не ловушка? — мрачно спросил Гумилев.
— Откуда же мне знать, юноша? Приедем — проверим. На всякий случай держите под рукой оружие.
— Вначале он хотел переждать бурю на месте. И это — за версту от убежища?
— Я так понимаю, наш друг не слишком дружен с галласами. Но полагает, что с нами будет в безопасности.
— Этого еще не хватало… — проворчал поэт. Курбанхаджимамедов оглянулся на тучи и покачал головой:
— Кажется, оно меняет направление…
Уже недалекие черные тучи хищно заворачивались спиралью, обретая сходство с огромным осьминогом. Вся западная часть неба уже затянулась целиком и полностью в траурный цвет.
— Вы уверены, поручик? — спросил Гумилев.
— Абсолютно! Мы ехали по прямой на юго-восток… Изначальное направление бури было строго на север. Она вообще должна была пройти стороной, еще в самом начале… Когда мы начали двигаться, направление ветра изменилось, и буря взяла явно восточное направление… Это необычно, но случается. В любом случае мы должны были бы миновать ее, сместившись к югу. Фронт ее относительно невелик… В худшем случае нас зацепило бы краем. Но сейчас… Она следует за нами!
— Что вы хотите сказать?
— Да, собственно, ничего, юноша. Просто… Мы вроде бы попали в серьезные неприятности.
— Удивительное открытие! — буркнул Гумилев.
Крупные камни сменились более мелкими, покрытыми тонким слоем песка. В неясном свете, который еще струился с дымного неба, прямо посреди дороги появилось корявое дерево, растопырившее сучья самым уродливым образом. Дорога в этом месте делилась надвое, плавно расходясь в стороны.
— Налево, — сказал Курбанхаджимамедов.
Они свернули. Черный осьминог расползся на половину небосклона, заслонив солнце и погрузив мир в сумерки, которые грозили перейти в ночь. Уже можно было разглядеть отдельные вращающиеся струи в общем теле бури. Как длинные, гибкие ноги, они ползли, пульсируя и извиваясь, по песку, всасывая пустыню в себя, поднимая ее вверх к самым небесам, словно стремясь поглотить весь мир.
Гумилев не мог оторвать глаз от этого устрашающего зрелища. Огромная мистическая мощь скрывалась в этой смертоносной силе, с которой играла природа. Сама Пустыня летела за маленьким караваном!
Внезапно раздался тревожный крик. Это был Нур Хасан, который размахивал руками, как ополоумевший.
— Что? Что он говорит? — старался перекричать вой ветра Гумилев.
— Ждать, он говорит, что нужно ждать, — закричал Курбанхаджимамедов. — Согнать лошадей, уложить, накрыть рогожами и ждать под их прикрытием.
Взбесившийся ветер ревел раненым львом. Казалось, что огромное, черное, косматое животное наваливается боком на одинокий, маленький караван. Они спешились, сбиваясь вместе, подгоняя вьючных лошадей. Поручик поспешно разворачивал полотнище, Гумилев поспешил ему на помощь, пока проводник успокаивал испуганных животных.
