После этого инцидента Инна попыталась мне намекнуть, что мне нужно подумать, стоит ли выходить замуж за такого самодура. Однако я лишь усмехнулась — мне ли не знать, как следует управляться с манипуляторами? Большую часть своей жизни я прожила с родителями, а мой отец по этой части даст фору Виноградову, даром, что тот старше и опытнее.
Просто мне повезло — у меня очень мудрая мать, которая умело держит в руках отца. И для этого вовсе не требуется постоянно скандалить и выяснять отношения — достаточно научиться поступать так, чтоб мужчина полагал, что именно он принимает все решения. Не даром в народе говорят, что муж — это голова, а жена — шея.
На мой взгляд, чрезмерная эмансипация приносит скорее вред семье, заставляя каждого из супругов с пеной у рта доказывать свою правоту, убеждая, что стыдно уступить. А потом такие парочки подают на развод, поскольку попросту не научились приходить к единому мнению, в чем-то себя ограничивать, не умеют прощать друг друга.
Будучи маленькой, на провокационные вопросы взрослых, кто в нашей семье главный, я отвечала с детской прямотой: «У нас решает все папа, но будет так, как скажет мама».
Именно это и есть рецепт нормального сосуществования с манипуляторами, поскольку любой из них крайне уязвим для ответной манипуляции.
Так что приготовления к свадьбе продолжались…
Второе заседание по делу господина Щеглова пришлось на пятницу.
В коридоре собрались и подсудимый, и потерпевшая с группами поддержки и свидетелями, а потому обстановка накалилась еще до начала слушания. Тем более что судья был в совещательной комнате, и нам пришлось часа полтора ждать, пока он завершит предыдущее дело и огласит решение.
Клиент сильно переживал, и я всячески пыталась его успокоить. Эмоции — не лучшее подспорье в суде, и я почти силком заставила его выпить успокоительного и тихонько сидеть на скамейке, ожидая вызова в зал.
Наконец секретарь проверила явку и позвала нас всех проходить в зал.
Судья Ярешин казался совершенно вымотанным, было заметно, что ему совершенно не хотелось слушать подробности соседских склок, однако деваться было некуда.
Первым делом, удостоверившись, что все явились и готовы приступить к делу, судья провозгласил результаты экспертиз.
Заключение судебно-медицинской экспертизы было невнятным и уклончивым, по мнению медиков, перелом мог быть как вследствие падения, так и вследствие удара тяжелого тупого предмета.
А вот выводы второй экспертизы порадовали больше. Я слабо разбираюсь во всех этих технических тонкостях, но, по мнению специалиста, напряжение в сконструированной господином Щегловым системе не могло представлять опасности для жизни и здоровья людей или нелюдей, поскольку она питалась от конденсатора постоянного тока. То есть накопленный не слишком сильный разряд выплескивался одним махом, и хватало его лишь, чтобы незадачливого воришку (или любопытного соседа) изрядно тряхануло, но без серьезных последствий.
Безусловно, это существенно укрепляло нашу позицию. Одно дело — психованный хозяин дома, готовый рисковать жизнью прохожих, могущих случайно попасть под напряжение, а совсем другое — неопасный, скорее предупредительный удар тока.
В общем, к допросу явившихся свидетелей я приступала в приподнятом настроении.
Для начала мы допросили дочь потерпевшей, госпожу Курову — дюжую бабищу лет сорока-пятидесяти, с пропитым лицом и хриплым голосом.
Но саму свидетельницу ничуть не смущали ни облезлые тряпки, в которые она была обряжена, ни мощный перегарный дух, разящий даже на расстоянии нескольких шагов.
Она рассказала, что выбежала из дому на крики, нашла зверски избитую мать, после чего вызвала милицию и скорую.
— А где в этот момент находилась потерпевшая? — коварно осведомилась я.
— Возле забора, — удивилась моему непониманию свидетель. — Она же с него упала!
— То есть она лежала возле забора в вашем дворе? — уточнила я.
— Да! — уверенно подтвердила госпожа Курова. — Она стонала и плакала…
— Понятно, — прервала я жалобные излияния. — То есть у нее уже была сломана нога?
Свидетель подтвердила и это, и я продолжила:
— Так что, потерпевшая упала во двор к соседу, который ее избил, а потом она со сломанной ногой перебралась обратно через забор, где вы ее и нашли?
Звучало это совершенно нелепо. Свидетель лишь молча открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба, не зная, что сказать, но тут ей на помощь сама потерпевшая.
Она вскочила с места и закричала:
— Да какая разница, где я была? Главное, что этот… меня побил!
Выразилась она крайне нецензурно, что тоже не добавило ей очков. Приходя в официальное учреждение, а уж тем более в суд, будьте добры придерживаться приличий! Жаль, но в пылу спора об этом многие забывают.
Судья осадил потерпевшую и посулил привлечь ее к административной ответственности, если она не угомонится, и госпоже Вариной пришлось замолчать.
Затем мы допросили свидетелей с нашей стороны: госпожу Нарлину Парвассон и госпожу Лидию Норову.
Надо сказать, что я ни минуты не пожалела, что так добивалась их приглашения в заседание.
Соседи оказались весьма ценными свидетелями, поведав в подробностях, каковы отношения между подсудимым и потерпевшей, а также заверив, что тем утром собственными глазами видели все происходящее.
По словам госпожи Норовой, она что-то делала в огороде, а потому имела редкую возможность наблюдать бдение потерпевшей на заборе и последующее падение. Свидетель уверенно рассказала, что соседка упала не во двор господин Щеглова, а в собственный огород, и что сам подсудимый вообще не выходил из дому в это время. Кроме того, она поклялась, что собака господина Щеглова была привязана к будке, так что никак не могла искусать склочницу.
Госпожа Нарлина Парвассон, гномка преклонных лет, также подтвердила, что подсудимый во время происшествия во двор вообще не выходил.
— Вы тоже что-то делали в огороде в ноябре? — саркастически поинтересовался прокурор.
— Нет, — с достоинством ответила свидетель, — Я выглядывала из окна!
— Зачем? — продолжал допытываться представитель обвинения.
Свидетель пояснила воинственно:
— Мое окно — на кого хочу, на того и смотрю. Что ж я, когда заметила на заборе эту нахалку, — она кивнула в сторону потерпевшей, — Должна была отвернуться и делать вид, что ничего не заметила?
От возмущения лицо почтенной гномки налилось багровым румянцем. Она приподнялась на цыпочки и расправила плечи, явно готовая отстаивать свою правоту.
