— Да неужели? А что ж ты побежал в парк с оружием? Начал угрожать.
— Поговорить хотел. Узнать, что происходит. — Вадим пожал плечами. — Не было цели тебя убивать. Или что-то такое. Но…Если ты переметнулся, это — большие проблемы. Я давно понял, что ты выкупил меня. Еще в тот раз, в парке. Когда догнал и спросил херню какую-то. А я тебя выкупил гораздо раньше, между прочим. Не знал ведь точно, кто нелегальный агент. По чину не положено знать такие секреты. Мне поручили найти связного. Желательно женщину. Даже в приоритете женщину. Сказали, предстоит «распечатать» нелегала. А тут как раз Лиличка подвернулась. Удивительно подходящая для обозначенной цели особа. Хитрая, жадная, злая, завистливая. Полный набор. Завербовал ее быстро. Да что там быстро… Сразу. У нее сомнений не было ни грамма. Мне нужно было передать актрисе инструкцию. Первая встреча, первый контакт и все такое. Больше я ничего не знал. Но…От природы обладаю одной чертой характера, знаешь ли. Стараюсь поиметь со всего выгоду. А что может быть выгоднее информации? Информация — это власть. Тем более, прежде мне не доверяли важных дел. Мотался по нашей огромной стране, подбирал людей. В первую очередь — женщин. А тут такой поворот…
— Ты начал следить за актрисой? — Я слушал Маркова внимательно. Этот гражданин сейчас мог помочь мне восполнить те пробелы, которые имелись. А их, между прочим, до хрена, пробелов.
— Да. Сначала просто обалдел. Честно скажу. Особист из оборонки — тот самый нелегал. Это я по перво́й так думал. Поверил в твою легенду. А потом обалдел еще больше, когда понял, что ты из Комитета. Так глубоко внедриться… Талант… В итоге, мне велели осесть в этом городе. Нинка как раз появилась. Ты же знаешь про Нинку? Знаешь…
Марков ответил сам себе, не дожидаясь, что скажу я.
— Точно знаешь про Нинку. Это бабы — дуры, не видят твоей настоящей сути. А я сразу раскусил. Волчара ты. Хотя, нет…не волчара. Койот. Вот кто. Знаешь, в чем разница? Койот — самый быстрый. Его не сможет догнать ни одна собака. Пожалуй, кроме борзой. Хитрая сволочь. Говорят, койот способен распознать, вооружён человек или нет. Сожрет все, что сможет поймать. У индейцев он вообще навроде тотема. Притворщик, каких поискать…
— Я понял. Достаточно образных сравнений. Оценил твой кругозор сполна. Молодец. Давай по делу.
Пришлось перебить Белобрысого, а то он еще час будет рассираться о том, какой Максим Сергеевич «молодец». Говорил Марков, естественно, о моем предшественнике, не обо мне. Это я прекрасно понимаю. Думаю, Вадик наблюдал за Беляевым все это время и сделал определённые выводы на основе конкретных каких-то вещей.
— По делу…да…Собственно говоря, все как-то совпало, наверное. До переезда в этот город, как и сказал, моя работа носила конкретный характер. Искал полезных людей, которые могли снабжать различной информацией. Эту информацию передавал по своим каналам. Потом пришло распоряжение насчет связного, который будет нужен нелегалу. И одновременно — про внучку некоего Ершова. Сказали, девка обладает очень важной информацией. Беречь надо, как зеницу ока, и девку, и информацию. Потому что в башке у нее, считай, золотой запас. Настолько ценные сведения. И представь, тоже именно в этом городе она объявилась. Поямо совпадение на совпадении. Мне передали все необходимые данные. Имя, фамилия, отчество…
— Подожди…– Я даже головой тряхнул, приводя мысли в порядок. Потому что мысли эти были нехорошие, тревожные. — Комарова ведь Комаровой стала только здесь. И я, к примеру, до последнего ее фамилию не знал. Расчет был на помощь определенного человека.
— Ты про Маслова? — Марков снова усмехнулся. Радуется, как дурак, не известно чему.
— Про него, да. Так вот у меня вопрос…твои-то как узнали, кто она есть. Вернее, под каким именем и где искать Александру Сергеевну. Это, между прочим, нигде не значилось.
Мы с Белобрысым молча пялились друг на друга несколько секунд.
— Да хрен его знает. — Выдал, наконец, Вадимка. — Значит, слил кто-то из ваших. В смысле, из чекистов. В Комитете крыса сидит. Сто́ит задуматься.
Я бестолково таращился на Маркова, попутно пытаясь ковыряться в памяти Максима Сергеевича.
Опять какая-то херня выходит. Ладно, сам факт существования внучки Ершова и списка агентов. Хорошо. Об этом знали много людей. Да, сведения сначала засветил Рюмин. Насколько могу судить по имеющимся сведениям, он ухитрился торговаться за свою жизнь. Как? Понятия не имею. Но это сейчас и неважно.
Потом, спустя время, о списке снова напомнил кто-то из высших чиновников, желающих сменить место жительства. Им же всем, этим наделённым властью предателям, хочется вырваться на свободу ради светлого и сытого будущего. Вот удивительный, кстати, факт. Среди обычных людей шпионов мало. Реально. В основном предателями оказываются те, кто сидит у кормушки. Почему, интересно? Живут лучше многих. Имеют то, о чем другие и мечтать не смеют. А поди ж ты, в первую очередь бегут к врагу с поклонами. Возьмите нас на службу, мы хотим шпионить. Ладно. Хрен с ними, с козлами. Меня сейчас конкретно Комарова интересует. В общем, про деда ее снова поступила информация к ЦРУ отсюда, из Союза. Это уже понятно.
Но твою мать… О том, что Комарова и есть та самая внучка, знали только инженер Маслов, Максим Сергеевич и полковник. Все. Дело было засекречено настолько, насколько вообще возможно. Даже Беляеву все это время пришлось изображать из себя особиста, который катается с проверками по заводам. Хотя, на хрена? Чекист и чекист. Не вор, не жулик. Чего прятаться. Но я так понимаю, в том и была суть. Полковник тоже не особо спешил делиться информацией. Скорее всего именно по той самой причине, что информация слишком важная. Поэтому Беляев отчитывался только полковнику. Шифрами, кодами, через особый отдел оборонки. Полковник, в свою очередь, мог лишь с вышестоящим начальством обсудить, но уверен, без деталей. Ибо детали этому начальству в хрен не вперлись. Им нужен результат. Есть список — молодцы. Нет списка — иди, полковник, работай. И то не факт, что отчеты были. Соответственно… Я продолжал смотреть на Маркова с невозмутимым видом, хотя в башке творился полнейший сумбур.
Просто…выходит, слить имя и данные Комаровой могли только несколько человек. И среди них — сам Беляев. Маслова, пожалуй, можно исключить. Тот своей тени боялся. Кроме того, был удивительным чистоплюем. Судя по воспоминаниям Максима Сергеевича, когда инженер донес о появлении внучки Ершова, он чуть не плакал. Так ему было стыдно перед памятью Виктора Николаевича. Маслов этого и не утаивал даже. Открыто говорил, мол, таких людей как Ершов поискать надо. Мало того, честный, порядочный, правильный офицер, так еще самый настоящий герой войны. Соответственно, вообще остаются двое–Беляев и полковник. Ну…возможно еще неведомое мне начальство. Хрен его знает, кто там сейчас во главе контрразведки стоит.
В любом случае, ситуация не ахтец. С какой стороны не посмотри. Если крыса — полковник, хреново. По вполне очевидным причинам. Это напрочь отметает план, который я вынашивал на очень крайний случай. Пойти к этому суровому мужику и рассказать ему правду. Мол, так и так, был агентом-нелегалом. Сейчас все осознал, новую Родину полюбил, хочу служить на ее благо. А я, что скрывать, подобное развитие событий тоже предполагал. Просто в памяти Максима Сергеевича отложилось четкое понимание, полковник — нормальный мужик. И чекист тоже вроде правильный. Я такой ход планировал сделать в крайнем случае из-за того, что при подобном раскладе служить мне на благо Союза до конца жизни. Потому как единственный путь для агента — его перевербовка. А я не хочу. Не хочу, блин, всего этого дерьма. Но если приперло бы, то жизнь, естественно, дороже.
Мысли о чистосердечном признании я гонял в голове с того момента, как понял, кем является Максим Сергеевич на самом деле. Но в приоритете, конечно, была возможность все-таки соскочить ото всех. И от «белых», и от «красных». Я бы с огромным удовольствием заполучил новое имя, новую жизнь и чухнул куда-нибудь подальше от этих шпионских игр.
