комплекс и поднялся к входной двери. Поглазел на табличку: «Закрыто на ремонтъ», подергал ручку без всякого эффекта и собрался обойти здание.
Если мои догадки были верны, то я не только верну потерянную десятку, но и хоть какую-то часть наследства нападавших. А при самом шикарном раскладе отыщу кольцо, которое Муха не донес до своей избранницы. Но для начала, нужно было найти вертлявого хлыща.
Администратор либо почувствовал меня, либо догадывался, что недовольный клиент может вернуться. В окне мелькнуло озабоченное лицо с оттопыренными усиками и за спиной послышался скрип замочной скважины. Дверь распахнулась и из банного комплекса вышел совсем не администратор, а как минимум его старший брат анти-близнец.
Я попытался заглянуть здоровяку через плечо, вдруг там, где-то рядом Муха бродит, но обзора не было. Вообще не было – мужик полностью перегородил собой двустворчатую дверь. Он и вышел-то сразу через обе, повернувшись боком.
Одет на скорую руку, будто только из парной выскочил. Необъятная куртка нараспашку, на груди рубаха с пудовым крестом, а в остальном все по классике – морда красная, лысый, двойной овал лица и шарпейные складки на затылке. Но я бы не назвал его толстым, скорее довольным жизнью борцом сумо.
– Уважаемый, – прогундел жирдяй, – Табличку видели? Мы закрыты на ремонт.
– Вечер в хату, ува… много…блин, чрезмерно уважаемый, – когда-то у нас был случай с приезжими, где много таких слов звучало, но мне не хватало суровости, а, может, хлыщ промыл мозги своему вертухаю, кто я такой. – Нууу, или в баню?
– Что в баню? – шкаф приблизился, давя ароматом дубового веника, вымоченного в эвкалипте.
– Вечер, говорю, в баню, – я невольно отступил, – Слышь, Муху позови, а?
– Ты че несешь, убогий? Мы закрыты, а тебе здесь не рады, – безапелляционным тоном отозвался шкаф и стал еще на шаг ближе, а потом еще, – И больше не приходи, а то…
– Да, похер! – я махнул рукой, отступая, – Как вы тут договариваетесь вообще? Мужик, вообще-то, сила на моей стороне должна быть, она же в правде? Или здесь не так? А ты в какой спортзал ходишь? У то меня проходка в «Ворд класс» есть, могу и для тебя договориться? О, а у тебя ширинка расстегнулась…
По старой привычке я нес какую-то фигню, стараясь, если не заболтать, то хотя бы отвлечь. Большой шкаф-то, по идее, должен громко падать? Но я трезво оценивал свои шансы. Во-первых, тело еще не до конца пришло в себя после Мухиных выкрутасов. Во-вторых, даже французский гвоздь по моим прикидкам не пробьет толстую шкуру. Поковыряет чутка, но жиробас мне раньше, что-нибудь сломает.
Приходилось отступать, коситься за спину, чтобы не навернуться на ступеньках и не провафлить удар мясной кувалдой. А мужик напирал и делал это подозрительно шустро. Не отыгрывая неваляшку с бока на бок, а легко и даже быстро, будто не ощущая собственного веса.
Он выпихнул меня на дорогу и не собирался останавливаться, подергивая пальцами, мол, давай-давай проваливай. У меня уже созрел план, честно говоря, плохенький, но хоть что-то. Учитывая, как далеко мы отошли от дверей, появился шанс рвануть в сторону и, оббежав его, закрыться в бане.
– О, какие люди! Семен Семеныч… – я повернулся в сторону, развел руки в приветственном жесте, косясь, купится ли здоровяк. И он купился! Стал разворачиваться в сторону угла здания, из-за которого послышался нарастающий гул мотора.
Я отскочить успел, а вот у жирдяя все же сигналы до мозга шли с задержкой. А, может, здесь так не принято, нет в этом мире ни стритрейсеров, ни тусовок с кальянами на Воробьевых. Да и над анекдотом про бампер от «тойоты» вряд ли шутят в местных пабах.
«Буханка» сработала не хуже, хоть и получила новую вмятину.
Борца сумо шмякнуло, отбросило и дополнительно впечатало в чугунный фонарный столб. Я же отделался легким испугом и фотокарточкой, навсегда засевшей в воспоминаниях – застывшее в немом крике и перекошенное лицо Захара и прищуренный, будто снайперский взгляд Гидеона, вжавшегося в руль, будто в гашетку пулемета.
– Гидеон, бога ради, ты чего творишь? – завопил Захар, как только выскочил из Уазика.
– Отвали, железяка, будто у тебя лучше были идеи, как последнюю волю Гордея выполнять и пацана беречь?
– Да, я не про это! – взмахнул руками Захар, – Ты же фару разбил! Чутка правее не мог взять?
– Да, она сама как-то, – пожал плечами святоша, – По крайней мере, мне так показалось.
– Ладно, надеюсь, что не зря мы все это затеяли, – крюком перекрестился управляющий. – Матвей, давай шустрее, выпить надо, а то руки даже у меня дрожат.
– Спасибо, мужики, выручили! – я кивнул, подчеркивая свою благодарность, и побежал к здоровяку.
На лбу шишка, вероятно, закрытый перелом, тут я не доктор, но было видно, что живой, просто в отключке. Я оглянулся по сторонам и увидел, что в начале улицы появился фонарщик, неспешно разжигающий фонари.
Только сейчас заметил, что примерно каждый пятый уже горит, но не обычным светом, а магическим. По типу тех, которые отгоняют туман в усадьбе.
С темпом, с которым разжигают остальные, фонарщику до нас минут пятнадцать, а то и двадцать, так что долго жирдяю одному здесь не лежать. Издалека его не заметят, но потом найдут и окажут помощь. Я поправил куртку на сумоисте, чтобы не продуло после бани, и побежал к дверям.
Успел вовремя.
Створки уже захлопнулись, но администратор завозился с замком, бледнел за стеклом, дергался, но только больше тупил с ключами. Я схватился за ручку и резко потянул, выдергивая на себя дверь вместе с тощим хлыщом.
Не больно, но обидно, приложил его под дых и втолкнул обратно в холл.
– Ну, рассказывай, как обгонял, как подрезал… – я навис над ним и для усиления грозного вида, вынул французский гвоздь.
– Я не-не, не понимаю, о чем вы, – хлыщ вжался в стену, – Мы-мы, мы закрыты на ремонт.
– Ща поймешь, – я отступил на шаг, оглянулся и крикнул, – Муха! Никифоров, иди сюда! Будем вора твоего разбирать!
Хлыщ хотел что-то сказать, но при звуках фамилии боксера осекся и начал вертеть головой, как сошедший с ума маятник. Задрожал, а потом и вовсе затрясся, как припадочный. Призрака пока нигде не было, но лицо администратора само стало белым, как у привидения. Я даже забеспокоился, не хватит ли он тут дубака или эпилептического припадка.
Блин, всю радость обломал. Наконец, хоть к кому-то получилось подобрать работающие слова и тут на тебе, переборщил. Я пощелкал пальцами перед глазами беснующегося парня, а потом влепил
