— Что вы такое, Боря, говорите? — всплеснул руками Штерн. — Никто тут не собирается стреляться! Но думать-то надо, вы ж все-таки, научный работник! Или не надо?
— Ладно, ладно! — Илья постучал ручкой по столу, гася готовый разгореться, бесплодный спор. — И думать надо, и надеяться надо. Давайте, что ли резюмируем, о чем мы тут насовещались, чтобы это не стало разговором в пользу бедных, — он раскрыл блокнот. — Итак, первое… К речке разведку организуем? Организуем. Второе — в лес, за водой, за снегом… организуем?.. Третье… — он перечислил и записал все обсуждаемые ими пункты. Возражать никто не стал.
— И вот еще… — добавил он от себя, — канализации у нас теперь нет. Предлагаю оборудовать, так сказать, удобства во дворе… мужские и соответственно, женские. Иначе, по нынешней-то жаре, скоро такая вонь поднимется, что и аппетит пропадет.
Этим своим высказыванием, он несколько разрядил обстановку. Народ в комнате стал улыбаться и высказывать предположения, кого следует посылать на вышеуказанные работы. У прапорщика тут же родилась идея, что не плохо бы сделать данный труд воспитательной мерой административного воздействие и начать с вчерашних любителей спирта. Илья только усмехнулся на это предложение. Не далее, как вчера вечером, сам Николай обращался к нему с просьбой выдать им на пару с сержантом, пятьсот грамм фронтовых и воды на разбавление оных.
Правда, они с сержантом, не в пример другим, вели себя тихо. Получив просимое, куда-то испарились, и больше их никто до утра не видел. Хоть и искали специально, для установления, так сказать, порядка. Пока заполошная Варвара Петровна бегала и безуспешно разыскивала милицейскую власть, Илья с Мареком, тоже надо сказать, хорошо к тому времени принявшие, спустились к не на шутку развеселившимся товарищам по несчастью. Выпив с ними в знак уважения, предложенные пятьдесят грамм, стали уговаривать гуляк, по-доброму, разойтись спать или идти веселиться в лес, где они никому не смогут помешать. Те в итоге, прислушались к доводам разума (а может просто устали пить) и постепенно уснули.
Компания, надо сказать, подобралась забавная: пять мужиков и с ними одна девка, со смешной такой разноцветной челкой. Как ее? Светлана кажется. Хороша же она была — во чтобы ни стало, хотела станцевать на столе, чуть до стриптиза дело не дошло. Насилу отговорили. Вокруг компания нетрезвых мужиков, мало ли кто чего спьяну удумает. Илья улыбнулся воспоминаниям. Смешная девка — лезла потом к нему целоваться. Еле отбился, хорошо Анютки рядом не было. Спутник Светланы, странный малый, весь вечер сидел как сомнамбула в углу и бессмысленно таращил глаза.
Его мысли были прерваны неожиданным образом. С грохотом распахнулась входная дверь. В проеме показалась перекошенная физиономия сержанта.
— Семеныч!.. — заорал он, выпучивая глаза, и остановился, недоуменно разглядывая остальных присутствующих, словно видел их в первый раз. Затем странно осклабился. — Сидите тут? Разговорчики беседуете? А у нас ЧП! Жмур, походу, образовался!..
Глава 7
Поскольку Татьяна опять исполняла роль писаря-завхоза, в буфет отправили Марину — студентку. Одну из тех, кто ехал в тот вечер в автобусе. Третьей стала Светлана — девчонка с розово-зеленой челкой. Следом за ней в буфет притащился и ее тощий дружок Юрик. На все вопросы Варвары Петровны — чего ему здесь надо, он только лупал мутными глазами ничего не отвечая, а потом уселся за крайний у окна столик и уронил голову в ладони.
— Кокс у него кончился, кумарит его… торчок противный — зло и непонятно объяснила Светлана, — таскается за мной везде теперь.
Юрик поднял голову и посмотрел на нее умоляющим взглядом.
— Господи! Да говорю же, нет у меня! Где я тебе возьму? — крикнула она ему. — Давай иди отсюда! У "братвы" проси, у них навалом этого говна!
— О-нн-и н-не дают, так п-просто… — Юрика трясло, аж зубы лязгали.
Светлана некоторое время смотрела на него, как показалось Майе, с состраданием.
— Что, совсем плохо? Ну, ляг, поспи… или спирту выпей! Может полегче станет. Будешь спирт?
Юрик молча кивнул. Светлана обернулась к Варваре Петровне, в глазах у нее была мольба. Вахтерша молча достала из-под прилавка маленький пузырек, доверху наполненный прозрачной жидкостью. Та приняла посудину.
— А разбавить?
— Н-не-надо… — Юрик выхватил пузырек из протянутой руки, свинтил пробку и смачно хлебнул. Закашлялся, зажал себе ладонями рот, чтоб спирт не выплеснулся наружу, лицо его исказилось страданием.
Варвара Петровна покачала головой.
— Как же люди над собой издеваются, господи, боже мой!
Светлана просительно посмотрела на нее
— Пусть он тут посидит? Он же не мешает никому. А?
Вахтерша пожала плечами.
— Мне-то что… пусть сидит. Мож работу, ему какую дать несложную? А то совсем загрустил человек. О! У нас тут соль намокла… на мешок с крыши натекло. А теперь высохла и прямо как камень стала. Пусть потолчет, заодно и развлечется, чего без дела-то сидеть, — она вынесла из подсобки, средних размеров, бронзовую ступку и пестик. Поставила их на столе перед Юриком. Следом Марина притащила несколько крупных кусков закаменевшей соли, положила перед ним же.
— Давай милок, — ласково сказала Варвара Петровна, бросив один кусок в ступку, — толки! А натолченное в кулечек ссыпай. Сможешь, поди? Трудотерапия она очень способствует!
Юрик окинул всех осуждающим взглядом. Дескать, смерти моей хотите? Затем заметно трясущейся рукой взял пестик и пару раз вяло тюкнул кусок в ступке. Весь его вид говорил: "Будь, по-вашему, только отстаньте, бога ради".
— Ладно! Давайте, давайте товарищи-девушки, шевелитесь!.. — переключилась Варвара Петровна на своих помощниц.
Глядя на нее, Майя не переставала удивляться — не выходит из буфета с самого утра, а до сих пор бодра и активна.
— …Нам теперь в десять раз больше нужно вертеться! — продолжала щебетать главная повариха. — И не, потому что народу много, а потому что продуктов мало. Так что каждую корочку и косточку в дело пускать нужно!
— Почему женщины готовить должны? — с неудовольствием спросила Марина, пряча кудрявые черные волосы под косынку. — А мужики только есть будут?
— Не возмущайся девочка, — подмигнула ей Варвара Петровна, — мужчинам тоже работы хватит. Ой, хватит! Все тут хлебнем! Продуктов дня на три, не больше. Чем потом питаться, не представлю. Давай, бери ножик, садись вон, к Майечке, чисть картошечку. А я пока компотом займусь. Ох ты господи, воды-то у нас в обрез. Надо срочно мужиков в лес посылать за снегом.
Ужин был назначен на девять часов. Меню состояло из вареной картошки с тушенкой и компота из сухофруктов.
* * *
Марина скептически поглядела на внушительную горку картошки, которую им предстояло перечистить, затем на тупой столовый нож и на свои руки.
— Только в понедельник маникюр сделала…
Майя, с ласковой улыбкой, показала ей на место рядом с большим баком, в котором валялись несколько чищенных картофелин, подумав про себя: "Тоже мне цыпа-дрипа-лимпомпони! Маникюр тебе здесь без надобности". Марина села на стул, вставила в уши наушники плеера и, вздохнув, принялась за картошку.
Светлана, свесив пеструю челку на нос и хмуро глядя перед собой, колупала луковицы. Варвара Петровна, высыпав сухофрукты в большой чан с кипящей водой, задумчиво помешивала.
Чистка картошки дело скучное, разговор что-то не клеился, и Майя, прислушиваясь к шепоту наушников своей подельницы (везет же некоторым), поглядывала в окно. Хотя и там ничего интересного. Вечерело. Краснеющее солнце клонилось к горизонту. Его лучи путались в голых остовах берез. "Вот интересно, — думала Майя, — березы, как будто держат круговую оборону от окружающей нас сельвы. Словно прикрывают собой жалкое «поселение» людей. А ведь через неделю-другую по такому теплу деревья распустятся, и наша земля перестанет выделяться из окружающего леса".
