– В газетах сегодня муссируются две версии, – сказал он. – Первая – о заинтересованности в убийстве нынешних властей. Вторая: о внутренней борьбе в «Возрождении Шенаара» между покойным Тукульти и его заместителем.
– А удалось узнать – откуда газетчики получили информацию? – спросил Ницан.
– Пока нет, – признался Шамаш. – Но понятно, что источник у всех – один.
Ницан кивнул и вновь приложился к стакану. Тут за его спиной послышалось негромкое потрескивание. Сыщик оглянулся. Зеркало – обиталище Красавчика – светилось нежно голубым светом. Ницан с раскаянием и некоторой опаской вспомнил о своем обещании делиться с Красавчиком ровно половиной выпивки. С опаской – потому что с зеркальными демонами ссориться куда опаснее чем, например, с рапаитами.
– Да-да... – проворчал Ницан. – Помню, иду.
Со стаканом в руке он подошел к зеркалу и приветственно коснулся им ровной поверхности. Часть жидкости из стакана немедленно исчезла.
– Но-но! – прикрикнул Ницан. – По-моему, ты высосал куда больше половины. А ну-ка верни... – он запнулся. Ему в голову пришла, как он посчитал, отличная мысль. – Вернешь... – понизив голос шепнул он девеку. – Но не мне... Эй, Омри, чем это ты физиономию раскрасил? Сажей, что ли?
Следователь, погруженный в собственные невеселые мысли, непонимающе на него посмотрел.
– Ну да, – сказал Ницан озабоченно. – Вон, над бровью и под носом.
Омри полез за платком и принялся стирать несуществующую сажу.
– Не там! – досадливо произнес Ницан. – Подойди к зеркалу.
Шамаш послушно встал из кресла и подошел к зеркалу. Ницан подмигнул Красавчику: «Давай»! В то же мгновение следователь застыл столбом, пару раз дернулся. Затем глаза его посоловели, а на лице расплылась блаженная улыбка. Он покачнулся и медленно повернулся к сыщику.
– Н-ни ч-черта ты не знаешь... – сообщил вдруг Омри. – Н-ни вот т-такого черт-та... – он попытался показать размеры черта, которого Ницан не знал, но пальцы служились в кукиш. Это очень озадачило Шамаша, и он повернул кукиш к себе. Пальцы не разжимались. Ницан пришел ему на помощь. Вдвоем они справились с проявившими вдруг чрезмерную самостоятельность пальцами старшего следователя, после чего Омри, упавший в кресло и уже охотно принявший прямо из лап невидимого им Умника стакан водки, вновь затянул волынку насчет незнания Ницана. Частный детектив поддакивал, глядя на собеседника со смешанным чувством зависти и сожаления: по причине необходимости делиться спиртным с зеркальным демоном Ницан был вдвое трезвее обычного. То есть, примерно в том же состоянии, что и Шамаш. Но организм Шамаша был менее устойчив к выпивке, а потому старший следователь достиг состояния блаженства вдвое быстрее, чем частный детектив.
Следователь, между тем, находился в стадии повышенной болтливости. Правда, язык его заплетался, поэтому сыщику пришлось слушать достаточно напряженно. Он еще не знал, что сможет услышать от своего гостя.
Омри вдруг откинулся на спинку кресла и в упор уставился на Ницана.
– Кр-ризис-с... – свистящим шепотом произнес он. – Но – тс-с! Я тебе ничего не говорил. Т-там, – он показал на потолок, – там все в панике... Я слышал – чрезвычайный з-закон... Знаешь, – сказал он вдруг громко, – а я в-ведь за тобой следил в-весь день... Ты м-м-мол-лодетс-с... Хитрюга, а? Тоже, небось, узнал пр-ро наследников? А-а... Я сразу п-понял... – Шамаш хитро подмигнул. – Не стесняйся. И не забудь обо мне. Скажи, где был, а я все з-забуду. И никому ничего. А потом ты меня вспомнишь и н-наградишь...
Голова старшего следователя упала на грудь, и он громко захрапел.
Вот теперь в голове у Ницана окончательно все перепуталось. Околесица, которую нес пьяный Шамаш, наверняка имела какой-то смысл. Но частный детектив никак не мог его уловить. Несмотря на то, что пальмовая водка, которую он пил, с давних пор эффективно стимулировала его умственные способности.
Он вздохнул, посмотрел на спящего с блаженной улыбкой Шамаша.
– И что мы теперь будем с ним делать? – спросил он Умника, танцевавшего по столу в обнимку с новой порцией выпивки. – Держать здесь?
Рапаит энергично замотал головой.
– Верно, я тоже так думаю. Послушай, а не сдать ли нам господина следователя его же коллегам?
Умник осторожно поставил на стол высокий узкий стакан, после чего исполнил перед детективом замысловатый танец, завершившийся обвитием вокруг стакана длинного крысиного хвоста. Ясно было, что демон в восторге от предложения.
– Так и сделаем, – решил Ницан. Он вызвал полицейский патруль и сдал им с рук на руки храпевшего Омри, объяснив, что нашел того на крыльце в абсолютном беспамятстве. Полицейские – это были огромные големы – бесстрастно выслушали частного детектива, исследовали карманы Шамаша (Ницан предварительно извлек из внутреннего кармана гостя удостоверение полицейского), и быстро упаковали его в заднее отделение сине-белого «оникса».
* * *
После отъезда патрульных Ницан обнаружил, что не испытывает ровным счетом никаких угрызений совести. Зато испытывает настоятельную потребность выпить. Каковую потребность и удовлетворил, не забыв на этот раз честно поделиться с Красавчиком.
Усевшись в любимое кресло и сунув ноги в поражавшие воображение посетителей домашние тапочки с золотым шитьем, Ницан сказал:
– Умник, давай-ка попробуем все-таки заняться делом.
На это крысенок с готовностью выстроил перед сыщиком сонм сосудов разной величины и конфигурации.
– Да нет, – хмуро заметил Ницан, – этим делом я и так уже занимаюсь. Я о расследовании. Что же нам известно? Кто-то подменил гороскоп. Зачем? Непонятно. Если бы в фальшивом содержался благоприятный прогноз, я бы сказал: «Чтобы усыпить бдительность господина Тукульти и при случае ткнуть его ножом прямехонько в сердце». Так?
Умник кивнул.
– То-то и оно, что не так, – буркнул Ницан. – Фальшивка-то как раз говорит обратное. Она предупреждает господина Тукульти об опасности, выпадающей на позавчерашний день. И значит, гороскоп подменен не убийцей, а наоборот, благожелателем. Но почему же наша с тобой добрая приятельница Астаг утверждает, что следует верить гороскопу, составленному гениальным Берроэсом. Поскольку, как тебе известно, Берроэс никогда не ошибается. Почти как я... – добавил Ницан и с обреченным видом осушил первый из предложенных Умником сосудов. Зажмурившись и крякнув, он продолжил: – Вот тебе первая загадка. Или даже не первая, а одна из первых. Там имеется еще и автокатастрофа двухмесячной давности. Самая главная и самая первая загадка: каким образом неизвестный убийца смог незамеченным пробраться в запертую и защищенную мощнейшим заклятьем гостевую комнату, сделать там свое дело и исчезнуть из нее, не оставив никаких следов?
