Паркс широко улыбнулся:
– Нет проблем, киска. Могу согреть.
Проститутка подошла вплотную, приподняла пальцами его костлявый подбородок.
– Ну что ж, я знаю тут поблизости одно теплое местечко.
Парке подтянул брюки и посмотрел на Симуса.
– Покарауль пока один, приятель. Ладно?
Симус обиженно надул губы.
– Нет-нет. Идите оба. Вместе будет веселее. – От ее улыбки у Симуса бешено заколотилось сердце. – Пошли с нами, толстячок. Тебе ведь тоже хочется погреться, а?
Покачивая бедрами, она двинулась дальше по улице. Паркс ткнул Симуса в бок:
– Давай, пошли, толстячок.
– За-аткнись. – Симус втянул живот и зашагал следом. Неожиданно раздались выстрелы. Полицейские замерли.
Стреляли где-то в лечебнице. Паркс полез за пистолетом. Симус уже успел выхватить свой и побежал к воротам.
– Сейчас!
Он нащупал в кармане ключ и дрожащей рукой открыл висячий замок. Паркс отодвинул его в сторону и распахнул ворота.
Проститутка скрылась в темноте.
Гудини знал, что будут стрелять, поэтому снял с петель стальную дверь, которая закрывала выход из подвала на лестницу. Она была достаточно легкая. Прикрываясь дверью, он намеревался добежать с Лавкрафтом до выхода, а там до ворот, которые сейчас никто не должен охранять. Но произошло непредвиденное. Полицейские, днем дежурившие у стойки регистрации, на ночь переместились к входной двери. И начали стрелять, как только Гудини появился на верхних ступеньках подвальной лестницы. Их было трое, а у стойки на него нацелил дробовик пожилой охранник.
Лавкрафт прислонился к стене, все еще продолжая хихикать.
– Ничего себе, – пробормотал Гудини.
В довершение ко всему снизу, из подвала, медленно поднимался Моррис. Он уже очухался, ведь к ударам по голове привык с детства.
Гудини поднял дверь. Подтащил к себе Лавкрафта.
– Будь внимательным, ты, олух.
По щекам несчастного продолжали катиться слезы. Он беспомощно хватал ртом воздух.
– Во двор нам отсюда не выбраться. Придется бежать вон к той лестнице. Она совсем близко. Беги не останавливаясь. Понял?
Лавкрафт не ответил.
– Хочешь, оставайся тут. Пусть тебя застрелят. А я побегу.
Лавкрафт закивал.
– Вот так-то лучше. – Гудини прижал его к себе и рванул вперед. По двери забарабанили пули.
Они успели добежать до стойки. Гудини метнул дверь в охранника и сбил его с ног. Затем спрятался с Лавкрафтом за стойку. Полицейские прекратили стрельбу, ожидая, пока он высунется.
Неожиданно Гудини вспрыгнул на стойку с доской, невесть откуда взявшейся у него в руках. Он успел швырнуть эту доску в полицейских в тот момент, когда они собрались выстрелить. Их руки вскинулись вверх, и залп пришелся по висящей под потолком массивной люстре.
На пол рухнули почти сто килограммов стекла и железа. Полицейские бросились врассыпную, а Гудини, схватив Лавкрафта за руку, ринулся к лестнице, ведущей наверх. Пули застучали по перилам, но беглецы уже были далеко.
Металлическая дверь на крышу вначале не поддавалась. Раскрылась рывком, когда Гудини сильно ударил ее плечом.
Он оставил Лавкрафта и подбежал к краю. О том, чтобы допрыгнуть до деревьев, не следовало и мечтать. Они были слишком далеко. Но с крыши лечебницы к столбу, находившемуся уже за забором, на улице, протянулись несколько десятков толстых телефонных проводов, которые шли почти вплотную друг к другу.
– Вот это удача, – прошептал Гудини, что-то прикидывая в уме. Он повернулся к Лавкрафту, который беспомощно опустился на пол.
По пожарной лестнице карабкался полицейский, периодически стреляя вверх. Гудини вовремя пригнулся. Пуля ударила в металлическое ограждение.
Он принял решение. Быстро подошел к Лавкрафту. Поднял на ноги.
– Будешь делать то, что я скажу. Понял? И никаких колебаний. Иначе мы оба умрем.
Боковым зрением Гудини увидел Морриса. Тот шагнул на последнюю ступеньку. На плече поблескивало лезвие топора. Гудини ударил Лавкрафта по спине.
– Беги к краю и жди меня. Пошел!
Лавкрафт неохотно повиновался, а Гудини ринулся к двери. Моррис не успел изготовиться для удара, как снова получил по голове, на сей раз железной дверью, которую Гудини резко захлопнул перед его носом. Затем Гудини приблизился к карнизу, взял Лавкрафта за шиворот, притянул к себе.
– Сейчас я ступлю на провода, а ты сразу же, не медля, перелезешь ко мне. Встанешь сверху на мои ступни. Понял? И мы пойдем.
Гудини проворно перелез на провода. Схватил руку Лавкрафта.
– Ну, давай же.
Лавкрафт пробормотал что-то, предпринял вялую попытку освободиться от захвата, но Гудини сжал руку сильнее.
– Иди, или я сброшу тебя вниз.
К краю крыши, тяжело дыша, двигался Моррис. Гудини рывком перетащил Лавкрафта к себе.
– Ногами буду двигать я. А ты просто расслабься. – Он сделал первый шаг.
Моррис тупо смотрел на них, не зная, что делать. Гудини сделал еще несколько шагов. Теперь они были уже в трех метрах от края крыши.
– Мы идем, Говард. Ты понял? Идем. Самое главное, крепче держись за меня.
Лавкрафт хныкал, но инстинкт самосохранения, видимо, продолжал существовать в дебрях его сознания, и приказам Гудини он подчинялся.
– Хорошо, Говард. Очень хорошо. Вот так… осторожно.
Гудини медленно двигался вперед. Они уже были над деревьями.
– Останавливаться ни в коем случае нельзя, Говард. Вниз не смотри. Закрой глаза. Вот так. Вот так.
Гудини балансировал с Лавкрафтом на высоте примерно тридцати метров. Внизу поблескивал мокрый бетон двора. Лавкрафт непрерывно стонал.
Наконец Моррис догадался взмахнуть топором и перерубить сразу две нитки проводов. Гудини опасно покачнулся. Подогнул колени, чтобы вернуть равновесие. К сожалению, они прошли лишь треть пути. А у забора лечебницы собралась группа полицейских, ожидая, когда можно будет открыть огонь.
Гудини продолжал движение, размышляя о том, как такой трюк будет смотреться в его новой программе, если он останется жив. Провода раскачивал еще и довольно сильный боковой ветер. Но Гудини плавно двигал вперед одну ногу, затем другую. И широко улыбался.
– Очень хорошо, Говард. Умница. Мы уже почти у цели. Все прекрасно, только не открывай глаза.
Моррис снова взмахнул топором. Концы еще нескольких проводов повисли, покачиваясь над землей.
– Ой! – вскрикнул Лавкрафт, когда Гудини сильно накренился вправо, балансируя на одной ноге. Вторая нога искала провод.
Он схватил Лавкрафта за плечи и наклонил влево. Они застыли на несколько секунд, похожие на причудливую скульптурную композицию. Лавкрафт согнут в одну сторону, Гудини – в другую. Наконец равновесие удалось восстановить, но теперь дорожка сузилась, от первоначального пучка остались три или четыре провода.
