— Завтрак в «Святом Франциске», — мечтательно пробормотала она, — и прогулка по городу.
Такое путешествие в город у залива уже давно было её мечтой. Услышав эти мысли вслух, рыжая кошка округлила глаза, затем презрительно отвернулась и закрыла нос хвостом. Подобное повеление казалось ей недопустимым, оно явно вызывало недоумение и раздражало её. Она прищурилась, но не двинулась с места, однако шкура на её спине мелко задергалась от опасливого негодования. Мимо переулка неторопливо прошел какой-то бездомный бродяга, затем пробежали трусцой две худенькие девушки. Их волосы, стянутые в хвостики и выпущенные сзади из бейсболок, ритмично подпрыгивали.
— Завтрак в постель, — прошептала Дульси, продолжая грезить. — Побродить по этому прекрасному городу, прокатиться в Сосалито и Окленд, посетить музеи и галереи.
Джо со вздохом взглянул на неё. Иногда ему нелегко было понять глубину и силу её страсти. Хотя Джо так же отличался от своих соплеменников, как и Дульси, он не страдал от экзотических потребностей и несбыточных желаний. Он не воровал у соседей шелковое бельё и кашемировые кофточки и не таскал их домой, чтобы затем нежиться на них, представляя себя какой-нибудь Брижит Бардо. Его не тянуло в крупнейшие универмаги вроде «Сакса» или «Лорда и Тейлора». Он не испытывал желания обедать в лучших ресторанах с видом на залив Сан-Франциско. Серого Джо вполне устраивала его жизнь как она есть, во всяком случае, пока её частью была Дульси.
Внезапно кошки застыли, навострив уши. В четырёх кварталах от них по улицам пронеслись полицейские машины, завывая сиренами.
Взлетев по вьющимся плетям жасмина на крышу, где сидела, встречая рассвет, Кисуля, Джо и Дульси увидели красные огоньки, которые змейкой двигались среди коттеджей на север – туда, где несколькими часами раньше им померещились выстрелы. Джо и Дульси бросились по крышам вслед за машинами, поскольку не могли удержаться и не сунуть нос в дела полиции.
Кисуля потрусила за ними, хотя и без энтузиазма, поскольку голова её была занята другими делами.
Они пробежали по крышам, пересекли пару улиц, перебравшись по раскидистым дубовым кронам, затем спустились по шпалере и помчались вслед за сиренами по влажным от утренней росы тротуарам, через затянутые туманом сады. Мимо них, взвизгнув шинами, пронесся автомобиль «скорой помощи». В какой-то момент этой безумной гонки котёнок бесследно исчез. Раздумывать, куда делась Кисуля, или искать её не было времени, и Джо с Дульси помчались дальше. Наконец полиция и «скорая» остановились на соседнем холме, возле дома Райан Флэннери. Кошки замедлили шаг и осторожно пошли вперед, холодея от внезапного предчувствия беды.
Уже совсем рассвело, но возле гаража всё ещё горел свет. Из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса. Кошки различили голос Райан, в котором слышались горечь и тревога, и голоса полицейских, говоривших серьезно и официально. Детектив Дэвис, одна из ветеранов департамента, отнеслась к делу по обыкновению основательно и серьезно; её подход внушал уверенность. Что касается юного Боннера, то кошки ещё не успели составить о нём законченное впечатление. В тот момент, когда они подбежали к большой закрытой двери, к дому подъехал зелёный седан коронера. Сгорая от любопытства, Джо и Дульси скользнули в укромный уголок под лестницей.
Из машины вышел доктор Джон Берн и направился к боковой двери. Берн был невзрачным щуплым коротышкой с круглым лицом и курносым носом – таким маленьким, что было непонятно, как на нём удерживаются очки в металлической оправе. Когда он пошёл в гараж, кошки бесшумными тенями убрались из укрытия, напустив на себя такой невинный вид, словно просто так вышли прогуляться по округе. Им удалось проскользнуть следом за Берном и незаметно спрятаться за прислонёнными к стене листами фанеры.
Труп лежал между витражных окон, словно приготовленный для какого-то таинственного религиозного обряда. Наклоненные рамы образовывали высокую букву V, и из этой щели торчала мужская нога в дорогом ботинке. С другого края можно было увидеть плечо и голову с дыркой во лбу. Аккуратно подстриженные волосы слиплись от крови. Доктор Берн открыл электрическую переднюю дверь гаража, чтобы стало светлее, и склонился к телу – удостоверить факт смерти. Под трупом крови было немного. Вскоре коронер поднялся и начал делать фотографии. Дважды он бросал взгляд на дальнюю стену, прикидывая, по какой траектории могла пролететь пуля, если жертва в момент выстрела находилась в вертикальном положении. Возле стоящих вплотную друг к другу старых дверей детектив Дэвис нашла стремянку и влезла на неё, чтобы сделать крупные планы двойного пулевого отверстия в стене. Она сделала снимки в нескольких ракурсах, а затем велела Боннеру вырезать это место из гипсолитового покрытия.
— Захвати кусок побольше, вдруг рядом с отметинами от выстрелов гвозди попадутся. Возможно, тогда придется их перепиливать или вырезать часть косяка.
— А инструменты у нас есть?
— У Райан есть.
Когда доктор Берн приподнял голову покойника, кошкам тоже удалось рассмотреть выходное отверстие на черепе – здоровенную рваную дыру, из которой торчали осколки костей. Наговаривая свои соображения в маленький диктофон, доктор помедлил: он затруднялся вынести однозначную оценку и предложил несколько возможных сценариев развития событий. Когда он закончил диктовку, детектив Дэвис ещё долго сама фотографировала место преступления и труп – со всех сторон и под разными углами, то и дело кладя рядом линейку, чтобы впоследствии правильно оценить расстояние. Она отсняла почти каждый квадратный сантиметр гаража: пол, хранящиеся здесь инструменты и листы фанеры, стеновые панели и стойки перил для лестничных маршей, печку и прачечный отсек, а также лестницу, что ведёт наверх, в дом. Недокументированными удалось остаться только Джо и Дульси. Пока Дэвис щелкала вспышкой, они сначала тихонько сидели за листами фанеры, затем перебрались за каминную доску и спрятались за сложенные ящики. Они так и пятились, отступая всё дальше и дальше в глубь гаража. Но вдруг Боннер заметил кошачьи следы – сначала в пыли, а потом возле кошачьей дверки, которую в своё время поставила Райан. Четвероногие шпики застыли на месте.
Пока полиция занималась своим делом, Райан стояла на улице возле пикапа, бледная и притихшая.
Наконец Дэвис отложила фотоаппарат и начала собирать пинцетом и раскладывать по пакетикам микроскопические улики: нитки, щепки, волоски. Утро было в самом разгаре, часы на башне суда пробили десять, когда она закончила сбор уже почти невидимых фрагментов, а затем прошлась по помещению с маленьким, но мощным пылесосом. Этот этап дознания – скрупулезный до занудства – всегда приводил кошек в изумление. Теперь они знали, что труп принадлежал мужу Райан.
