— Слушай Ал, — Сергеич как истинный стратег сумел извлечь из безнадежной конфликтной ситуации максимум пользы, — ты ж мечтал вроде с папашей нашим познакомиться? Вот и бери братца за штаны, вези его к родителям — ну как представитель международной организации — сопровождающее лицо. А приведешь спросишь про тот исторический шахматный турнир — отец самолюбивый человек, наверняка расскажет тебе в цветах и красках, ещё и фотографии покажет!
Ал, в который раз, скептично смерил взглядом Данила:
— Человек, который в судебном порядке отстаивает право на членство в дискуссионном клубе, не нуждается в сопровождающих. К тому же он располагает финансовыми ресурсами, что бы нанять себе полноценную частную охрану.
— И найму! — Данил был упрямым мальчиком.
— Наймешь, когда обналичишь, — подвел итог перепалке Сергеич, вручил Алу пачку документов, — Ты тоже с ними съезди Доктор — а то ещё подерутся по дороге. Я пока Сан Саныча найду — что там за суета с машиной выясню… В семь вечера в «Стервятнике» встретимся. Ал знает, где это.
* * *
Одиозный ученый, профессор Головатин открыл дверь самолично. Вот уж кто действительно «великий и ужасный» подумал Прокопеня. Внешне отец имел мало общего со своими одаренными сыновьями — был высоким и крупным, бородатым — как настоящий геолог, лысым — как настоящий профессор, и в очках, как типичный интеллигент:
— Вам знаком этот ребенок? — Ал, задавая вопрос, указал пальцем на юркого Данилу, которого крепко держать за плечо.
— Конечно знаком! Это мой сын Даниил. Он учится в Великобритании, в школе при университете… — профессор Головатин осекся, — А что случилось? Почему он здесь?
— Слишком высокие учебные нагрузки для ребенка такого возраста. Его учебный план сейчас пересматривают, — Ал врал совершенно невозмутимо, чем изрядно смутил даже самого Данила, не говоря об Игоре Николаевиче, Администрация университета и Фонд, спонсировавший его обучение, приняли решение о временной передаче мальчика под родительскую опеку на период пересмотра учебного плана. Я вручу его вам, как только вы подтвердите свои родительские права.
Головатин — наморщил лоб, и махнул внутрь комнаты рукой:
— Заходите, скажите какие документы нужно, поищем вместе…
— Оригинал свидетельства о рождении ребенка, ваш паспорт и паспорт супруги. Точнее — матери ребенка, если это не одно и то же лицо.
— Одно и то же… только вам пару минут подождать придется присаживайтесь. Лизы, — этого самого лица и матери нет, а я не знаю где какие документы хранятся… но поищу.
— Я, как официальный представитель гуманитарной организации, не могу вам передать дитя без документов. Поймите меня правильно, — Ал говорил примирительным тоном, а профессор Головатин тем временем выдвигал ящики, высыпая из них на диван и на пол массу бумаг, чеков, телефонных счетов, старых фотографий и прочего домашнего хлама.
После наглой лжи Ала, Данил проникся к нему уважением и даже решил содействовать его миссии:
— Папа — а господин Герейра большой поклонник твоей теории карстовых разломов, а ещё и в шахматы хорошо играет, этюды, ну те, что были в журнале, разобрал.
— Ну что вы, — засмущался Ал, — мои успехи в шахматах очень скромные. Я не приблизился к тому, что бы решить хотя бы первый меньше чем за 16 ходов. Вот вы — их автор — действительно выдающийся шахматист.
Лесть Ала возымела действие — одиозный ученый предложил им чая, вынул из буфета маленькую мисочку с остатками варенья, пару сухариков, и пока гости прихлебывали скверно заваренный чай, отыскал вместо нужных документов массу фотографий, которые принялся демонстрировать гостям.
— Собственно авторство этих этюдов принадлежит не мне. А моему старшему сыну. Моя только концепция. Концепция воспитания. Ведь, по сути, все дети одинаковые! Только родители у них разные. Если ребенку не мешать развиваться, предоставлять неограниченный доступ к специализированной информации, он непременно проявит себя как настоящий гений. Сергей, старший брат Данила, например, был математически одаренный мальчик, и восьми лет от роду успешно сыграл на международном турнире с видным голландским гроссмейстером. Вот, посмотрите, я специально сфотографировал так, что бы была видна демонстрационная доска!
Действительно на черно — белом снимке хорошо была видна доска, голова Сергеича, который, как оказалось, носил в детстве очки, и более размыто затылок его противника. Надпись на доске свидетельствовала, что играл С. О. Головатин (Советский Союз) с неким К. Ван Нотеном (Голландия). На других снимках был виден и сам Ван Нотен — вернее высокий сухопарый человек со впалыми щеками, ничего общего не имевший с бесцветной личностью, вручившей Прокопени папку со шпионской историей. К тому же Ван Нотен — шахматист был много старше своего однофамильца из Интрепола, на фотографиях, сделанных в 1986 году ему уже было изрядно за сорок.
— Ваш сын — выдающийся шахматист! — восхитился вполне искренне Ал, — И как же сложилась его дальнейшая спортивная карьера? Я никогда не видел фамилии «Головатин» в официальных шахматных рейтингах. Он играет под псевдонимом или предпочел идти по вашим стопам и делать научною карьеру?
По лицу профессора Головатина скользнули смешанные чувства, указывавшие на внутреннюю борьбу:
— К сожалению он… он… наш первый сын, — да, да этот, на фотографиях, который Сергей — вот… Он умер много лет назад.
Прпокопеня сперва был потрясен такой своеобразной находчивостью, а потом вспомнил о своей гипотезе про подмену Голвоатина, и уточнил:
— Вот так просто умер? Взял и умер? От естественных причин?
— Просто — а что ж тут сложного? — Головатин — старший пожал плечами и поправил очки.
Даниил, который уже успел засесть за компьютер, выглянул из-за дисплея, и наивно предложил:
— Может, на могилку их сводишь?
— Не мелите чушь оба, — в дверях стояла худенькая чрезвычайно моложавая блондинка с такими же огромными голубыми, как и у братьев — Головатиных глазами, нервным лицом и властным голосом, — какие нужны документы? Я не собираюсь вас задерживать — она решительно протянула Алу паспорта и свидетельство о рождении, которые в считанные секунды извлекла из груд хлама.
Ал начал медленно и тщательно сравнивать цифры и буквы в паспортах, с имевшимися у него документами. Тем временем Прокопеня, в который раз ругая себя за то, что ввязался в эту скверную историю, незаметно сложил в кейс пару наиболее примечательных снимков из семейного архива Головатиных, где наиболее четко просматривались гроссмейстер ван Нотен и Сергеич в юные годы. На одной из фоток на заднем плане мутновато просматривался Звягин в увенчанной неприменными погонами милицейской форме. В общем, снимки заслуживали тщательного изучения в спокойной обстановке…
