не нянчиться с упрямыми подростками.
— А их обязательно учить именно мне?
— Кому же еще? Ты — моя главная жрица. Ты должна направлять их в правильную сторону и сделать из них полезных ведьм.
Беата вздохнула. Ладно, время есть, она что-нибудь придумает. Надо было возвращаться к расследованию.
У Джеральда с Алисой никаких успехов не наблюдалось, причем последнюю это явно не беспокоило. Она была дружелюбной и милой женщиной, но Беате пришлось признать неприятный факт: детективом она была не лучшим. За три года Алиса так и не продвинулась в расследовании. И ее это не особенно огорчало: она с удовольствием общалась с Беатой и Джеральдом, но трудилась над делом только в рабочие часы. Для нее это расследование было ничем не важнее других. Она получала зарплату не за результат, а за отработанные часы.
Тимоти же, несмотря на свой неприятный характер и корыстные мотивы, стремился отыскать пропавших и горел энтузиазмом. Его идеи были оригинальны. Раз Беата не могла найти Эльзу Салливан колдовством, ей требовалось использовать любые возможности для этого. Так что она договорилась встретиться и продолжить расследование с ним, стараясь игнорировать самодовольное торжество, звучащее в его голосе.
Пусть думает о ней что хочет. Как только дочь мэра будет найдена, все старания Беаты окупятся сторицей, а этого типа она больше не увидит.
Она рассказала о своих планах Джеральду, и тот их не одобрил.
— Алиса считает Тимоти Шварца беспринципным мерзавцем, и я с ней согласен. Он опять втравит тебя в неприятности.
— В следующий раз я буду думать своей головой, а не поведусь на его болтовню.
— Он что, тебе понравился? Ты из-за этого простила его?
Беата рассмеялась.
— Он совершенно не в моем вкусе. Хотя его энтузиазм и настойчивость мне кое-кого напомнили.
— Кого?
— Тебя, милый. Помнишь, как ты с самого моего приезда в Хисшир взялся ходить за мной по пятам? И делал все, лишь бы мы вели расследование вместе?
Джеральд хмыкнул.
— Помню. Ты пряталась от меня под невидимостью, сбегала в лес и не хотела быть откровенной. Но потом я оказался в твоей постели.
— Ты для этого приложил значительные усилия. И понравился мне с самого начала. А Тимоти Шварца я едва терплю. Расслабься. Если захочу тебе изменить, найду кого-нибудь поприятнее.
Шутка была рискованной, но Джеральд, к счастью, не стал принимать ее всерьез.
А Беата поспешно прогнала из головы образы тех, кто мог бы сделать ее явью.
Джеральду незачем было беспокоиться насчет ношения рогов: его потенциальные соперники были давно и безнадежно мертвы.
* * *
Беата продолжала регулярно посещать Кловерфилд: для последующих проповедей, общения с влиятельными союзниками и самим мэром. Джейкоб Салливан проявлял нетерпение, но Беате удалось его успокоить, дав небольшую надежду на спасение дочери. Время от времени она повторяла спиритические сеансы вместе с Даной, но Эльзы Салливан в загробном мире все еще не было. Похититель принцесс, если он существовал и имел отношение к ее пропаже, держал Эльзу живой. Но как и где? Теоретически любой мог купить у ведьмы амулет, который скрыл бы его от чар поиска, но большинство обычных людей не видели в этом смысла. Ничто не мешало надеть подобный амулет на кого-то другого, но человек, не имевший отношения к колдовству, даже не додумался бы до такого. Или Беата зря так считала? Люди ходили к ведьмам, чтобы привораживать и проклинать друг друга, покупали кукол с вселенным в них бесом для уборки и вполне могли использовать колдовство для своих целей, не обладая им. Так что обычное расследование все еще имело смысл.
Вот только за всем этим Беата совсем забыла об одной серьезной проблеме. Просто потому, что та себя никак не проявляла до поры до времени. Глупость оказалась наказуема. Ковену Тринадцати не могли понравиться успехи других ведьм на их территории.
Однажды, когда Беата возвращалась из Кловерфилда на поезде, ей вдруг стало очень плохо. В глазах потемнело, а голова раскалывалась от боли. Потом ее начал бить озноб. Следующей пришла тошнота, завершившаяся непрерывной рвотой. Резь в животе, слабость, трясущиеся руки, дикое сердцебиение — столько симптомов одновременно не могла дать ни одна болезнь. Беата сразу поняла, что произошло, но колдовать в таком состоянии не могла, ей было слишком плохо. Боли становилось все больше и больше: теперь у нее болело все, от головы до спины и ног. Перепуганные проводники попытались ссадить ее на ближайшей станции и отправить в больницу, но Беата оттолкнула их магией и пригрозила порчей, если ее не довезут до Хисшира. Забилась в угол и тихо скулила, надеясь, что среди наложенных на нее порч не было смертельной. Звала Калунну, вначале про себя, потом вслух, но на чужих землях вересковая богиня ее не слышала. Когда поезд наконец остановился, Беата уже была едва жива. Кое-как, держась за стены вагона, она доползла к выходу и принялась спускаться по ступеням на платформу.
А потом оступилась и рухнула, потеряв сознание.
Когда Беата пришла в себя, ей было хорошо. Боль ушла. Она была в тепле и безопасности, словно младенец в материнских руках. Вокруг лежал снег, но Калунна укутала ее в свою шаль и разожгла костер, на котором булькал котелок с чем-то ароматным.
— Пей.
Беата послушно сделала несколько глотков грога и прижалась к Калунне, закрыв глаза. Хоть пару минут ей хотелось побыть маленькой девочкой, а не взрослой ведьмой с кучей проблем. Та продолжала держать ее на руках и согревать своим теплом.
— На тебе было тринадцать порч. Догадаешься, от кого?
— Это очевидно. Смертельные есть?
— Нет. Я все сняла. Адалинду больше в тот город не тащи и возьми обереги у Эвы. Носи сама и дай Джеральду. Я его еле выгнала отсюда. Он в ужасе.
— Не он один. Можно я больше не поеду в Кловерфилд?
— Можно, если сможешь захватить его и дать мне еще двенадцать жриц, не покидая Хисшир. Но лучше собери своих ведьм и уничтожь этих паршивок из ковена ментальной атакой. Выжги им мозги и останови сердца. Верни причиненное зло тем, кто посмел связаться с тобой. И больше угроз в Кловерфилде для тебя не будет.
Беата рвано вздохнула и спрятала лицо в мягкой шали Калунны.
— Не хочу я никого убивать. Лучше буду использовать обереги Эвы. Но она же еще ученица. Ведьмы ковена Тринадцати пробьют ее чары.
— Ей тоже нужно учиться. Она выложится по полной, зная, что от этого зависит твоя безопасность. В худшем случае ее оберег задержит хоть часть порч, но тогда ты знаешь, что
