— В первом цилиндре — нет. Герметичность клапанов, все дела… Без подъёмника, без эстакады ничего не сделать. Там движок надо вытаскивать. А он тут нормально весит. Даже вдвоём не вывезем.
— Ну давай вытащим, — Шейн указал на двигатель рукой. — Прочистим, всё притрём.
— Ты серьёзно, Шейн? — Кобб выскочил из машины. — Почему ты так уверен, что получится?
— У меня был «брукс». Первая машина. Правда, помоложе этого. Но вариантов других не было, и приходилось оживлять.
— Блин, — Кобб почесал затылок. — Я даже не знаю…
— Оттого, что ты на него смотришь, ничего не изменится. Лучше убить сейчас, чем он загнётся во время погони с Эс-конвой. Тащи таз с водой, масла-смазки, какие есть, инструменты, и, на всякий, сварочный аппарат.
— Есть маленький, непрофессиональный.
— Ну у нас выбора особо нет, — Шейн ухмыльнулся.
Кобб притащил всё, что мог. Они с Шейном вытащили двигатель и начали прочищать. Кобб нерешительно произнёс:
— Не думал, что люди вроде тебя знают о существовании таких машин.
— С чего вдруг?
— Ну ты ездишь то на «бьянки», то на «хартмане», живёшь в Империале. Точнее, жил. Ты же сын мистера Уильямса, а он был почти первым после Модератора в одном из самых крупных юнионов. Многие скажут, что был даже важнее Модератора.
— Так не всегда было. У меня мать болела. Серьёзно болела. Всё время, что я её помню. И чтобы держать её на медикаментах, на постоянных процедурах, отцу пришлось много работать. Помню, он одновременно работал в четырёх местах. Вообще, за время, что ухаживал за матерью, отец успел поработать во всех конторах Второго. И получить пятую категорию инженера. Я сильно удивился тогда. Школу он закончил так себе. Никогда не отличался особым умом. Вообще, многие называли его раздолбаем. Считали, что ничего путного не выйдет. А когда мать слегла — сильно удивил народ. Глядя на него, я всё больше убеждался, что у людей нет ощутимого предела возможностей.
Шейн улыбнулся. Кобб не ожидал, что сможет увидеть подобное. Шейн не ухмылялся, не язвил. Просто улыбался.
— Твою маму вылечили? — спросил Кобб.
— Конечно, нет. Человека нельзя вылечить после стольких лет на лекарствах и всяких аппаратах. Мне четырнадцать было, когда она умерла. Следующие несколько лет помню плохо. Может, из-за её смерти, а может из-за того, что мы с отцом постоянно перебегали с места на место. Жить во Втором он не видел смысла. С опытом, который накопил, с категорией и всем прочим. Плюс, отец хотел, чтобы я закончил нормальную школу. В юнионе покрупнее, знаешь. И мы пробовали осесть в Четвёртом, в Шестом, в Седьмом. И только в Девятом отцу всё нравилось. «ЦесКорп», ритм жизни, технологии. Пока я школу заканчивал, он придумал, как освоить подземные системы, которые ещё до Периметра построили. Так родился «Андерком», а отец получил место в Юниборде. И только тогда появились дорогие машины и большие дома. Правда, я этого долго не видел. Уехал в Десятку, учиться в академии Эс-конвой.
— Мда, — протянул Кобб. — Мне всегда казалось, что в некоторых положениях люди рождаются. Ну, знаешь, когда ты только появился на свет, и твоя судьба уже лучше, чем у большинства людей. Ненависть к таким сделала меня тем, кем я стал.
— Не знаю, что на это ответить. У меня никогда не было времени думать о том, кто и каким образом добился положения. Меня всегда заботило только моё.
— Наверное, так даже правильнее. А почему в Девятый вернулся?
— Я в академии право изучал. Кодекс, «Вердикт», продикты и всё такое. А в Девятом перспектив в этом плане больше было. Больше мест свободных.
— И сколько у тебя сертификатов после академии?
— Хм, — Шейн задумался. — Я не считал. Седьмая категория мастера единоборств, восьмая по владению огнестрельным оружием. Водитель седьмой категории. Четвёртая специалиста по связи. Но это так, для общего развития. Многим спецпродам советуют её получить. И как спецпрод — шестая.
— Блин, да ты как Нео, который знает, что в «Матрице». Стоп, — Кобб замер. — То есть спецпрод шестой, а единоборства — седьмая? Типа «добро с кулаками»?
— Типа, — Шейн усмехнулся.
Они закончили с двигателем и собирали «брукс» обратно. Эти несколько часов пролетели для Кобба незаметно. Сев в салон, он завёл двигатель. Тот работал ровно, без нареканий. Кобб не сразу поверил. Шейн сел на пассажирское:
— Поддай газу.
— Чёрт, — Кобб надавил на педаль. — Охренеть. Я похоронил его, Шейн! Спасибо тебе огромное!
— Конечно, похоронил, — Шейн вытирал руки тряпкой. — Вы, молодёжь, без порталов своих ничего не можете. Опыт решает!
— Из тебя бы неплохой инженер вышел, — Кобб заглушил мотор.
— Четвёртая категория, — Шейн швырнул тряпку в открытое окно «брукса».
— Так мало? Дай угадаю. Мистер Уильямс хотел из тебя инженера сделать, но не вышло?
— Нет. Он хотел, чтобы я занимался своим делом. Всё, что связано с продиктами, шло как по маслу. Просто само собой. А в инженерном плане — кое-как. Отец советовал забить, и заниматься тем, что получается лучше. Но я не мог смириться с этим. Высокий инженерный сертификат висел как нерешённая задача. Чем выше поднимался как спецпрод, тем больше бесился от своей тупости в качестве инженера. Сейчас, конечно, забил. Но много времени впустую потратил.
— С другой стороны, ты должен быть счастлив, что так всё сложилось. Сейчас, силовик твоего уровня нам куда полезнее, чем очередной инженер.
— Чёрта с два, Кобб, — Шейн замотал головой. — Будь я инженером, то стал бы преемником своего отца, и Стивенс бы не смог мутить свои схемы. Знал, что отец скоро закончится, а меня к Юниборду близко не подпустят. Полезно быть хорошим бойцом, но сила — это всего лишь следующий этап. Знаешь, когда мозгами ничего не добился.
— Стивенс, в итоге, ничего не добился.
— Это его проблемы, — Шейн постукивал кулаком в приборную панель. — Он решил, что может жертвовать людьми Периметра ради каких-то соглашений с Коэнли. То, что Стивенс оказался тупым, не оправдывает его. Смерть от выстрела в голову — и близко не то наказание, которое он должен был понести.
Они на несколько минут замолчали. Просто смотрели на ближайшие дома юго-востока. Кобб до сих пор не верил, что «брукс» ожил:
— Спасибо тебе, Шейн.
— Вышлю тебе счёт,
