– А вы?
– А я очень не люблю владык. И в душе твердый республиканец. Но вернемся к нашим отцам. Они сказали свое слово, нам ничего не осталось, кроме как расти в мире, где все мы, по большому счету, мясной скот. А у мясного скота самки живут дольше, по понятным причинам. Тут одно из двух: или ты смиряешься с мыслью, что твое будущее – бойня, и фрустрацию выливаешь на коров, или… не смиряешься с ней.
– Зарабатывая пайцзу?
– Нет. – Карастоянов поморщился. – Цитируя классика, прислуживаться тошно. Но я постараюсь высокому господину, желающему мной поужинать, объяснить, что я невкусный.
– Такие вещи говорят, как правило, молодые и глупые люди. Неужели и у вас есть иллюзии насчет того, кто кем поужинает?
– У меня нет иллюзий. У меня карточка с печатью и подписью высокого господина, что я продержался против него одиннадцать секунд, а значит, официально имею право предлагать услуги по защите от высоких господ. У всех нас троих такие карточки есть.
– То есть вы не крупный рогатый скот. Вы такие все из себя одинокие волки.
– Почему одинокие. Стайные. Маленькая стая канис люпус. Ключевое слово – канис.
Марта посмотрела за стеклянную стену дорожного кафе, за завесу дождя.
Каждый выбирает тот способ не чувствовать себя ничтожеством, какой ему более по душе. Эти ребята нашли более достойный способ, чем те, кто пошел за Серафом. Но тех, кто по своим физическим данным способен противостоять высокому господину, – единицы из сотен. Обычно они идут в части спецназначения вроде «Сатурна». У Марты даже в мыслях не возник вопрос, почему туда не пошли ребята из «Лунного света».
– А у вас дети есть? – спросила она.
– Нет… Я стерилен. Производственная травма.
– Принимаете сочувствие? Или… поздравления?
– Когда как. Иногда я бешено завидую родителям. Вам. Только что. Но по размышлении все-таки останавливаюсь на том, что с моей стороны выпускать детей в мир было бы… неразумно. А значит, незачем сожалеть об отсутствии возможности.
– А с чьей стороны это разумно?
– Не знаю, – слукавил Карастоянов. По глазам было видно, что он считает – ни с чьей.
Потом Марта вела машину, а он спал, откинув сиденье. По худому угловатому лицу проносились тени – как в «волшебном фонаре».
– У вас есть десять минут, – сказала госпожа Татьяна Анисьева. – Время пошло.
Она торопилась. Ей предстояло стать высокой госпожой Татьяной Анисьевой, и она спешила завершить все дела земные. Продать квартиру, распределить наследство, поместить сбережения в фонд Цитадели. Не до следователя.
Ладненько. Вы с нами холодны и официальны – будем и мы с вами таковы. Марта достала комм, включила режим диктофона. Маленькая зеленоглазая женщина в безупречном костюме смотрела, не моргая, куда-то ей в переносицу. Марте было страшно неловко от этого взгляда, но она не отводила глаз.
Карастоянов молча нависал сзади. Марта вдруг вспомнила, что его фамилия с болгарского переводится, кажется, как «черная смерть».
– Двадцать первое августа, пятница, одиннадцать часов девятнадцать минут. Я, детектив первого разряда Марта Иосифовна Равлик, опрашиваю свидетельницу Анисьеву Татьяну Кирилловну. Татьяна Кирилловна, я предупреждаю вас о том, что за дачу заведомо ложных показаний вас могут привлечь к уголовной ответственности по статье 312 Уголовного кодекса Федерации. Вы поняли сказанное и готовы давать показания?
Анисьева моргнула бледными ресницами.
– Да и да.
– Хотите ли вы обратиться к адвокату?
– Некогда. Продолжайте.
– Где вы были в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое августа?
– В Сергиевом Посаде, – без колебаний ответила Анисьева. – На конференции по вопросам использования информационных технологий в полевых исследованиях. Гостиничный комплекс «Царский дворик». Незабываемый уик-энд.
– Вы покидали гостиницу тем вечером?
– Нет.
– Кто может подтвердить это?
– Примерно восемьдесят человек, не считая персонала комплекса. Списки участников и программу вы можете посмотреть в Сети.
– Международная конференция?
– Нет, только Федерация.
– Чтоб не искать свидетелей по всей стране, скажите, был ли там кто-то еще из Института?
– Горелов Семен, младший научный сотрудник моего отдела.
Как удобно. Младший научный сотрудник – свидетель алиби шефа.
– Где я могу его найти?
– Двести восемнадцатый кабинет.
– Вы являетесь штатным сотрудником Службы безопасности?
– Не собираюсь отвечать на этот вопрос.
– Знаете ли вы Новосельникова Виталия Денисовича?
– Нет.
– А человека по кличке Гарпаг?
– Он допрыгался до полицейского преследования? – В голосе Анисьевой появилось наконец хоть какое-то выражение помимо вялой скуки.
– Он допрыгался до могилы. Что вы можете сказать о Гарпаге?
– Омерзительное ничтожество с тяжким случаем паранойи. Не клинической, но на грани. Возможно, его следовало поместить под надзор. Возможно, это бы спасло ему жизнь. Но жалость на его счет мне испытывать трудно.
– Откуда и как давно вы знаете Гарпага?
– Он появился лет семь назад на портале «Гуманитариа» с претензией на то, что он историк, социолог и аналитик. Постепенно утомил администрацию всех разделов своим невежеством, хамством и теориями заговора, и его отовсюду забанили. Он появлялся под все новыми аватарами, но по содержанию сообщений его вычисляли и банили снова. Он перебрался на другие ресурсы, и какое-то время спустя я его встретила в «Глобо-блогах». То же самое: невежество, хамство, теория заговоров. Через него приходилось переступать, как через коровью лепешку на деревенской дороге. Разумеется, узнать его лично я не стремилась.
– Вы застали кампанию «Вернем права мужчинам»?
– Да. Забавное явление.
– Как специалисту вам не кажется, что это чей-то эксперимент?
– Как специалисту мне кажется, что такой эксперимент имел бы нулевую научную ценность.
– Вам знакома юзер Акэти?
– Вика Квашнина? Только через Сеть.
– Что вы можете сказать о травле, которую учинил Гарпаг Квашниной?
– Ничего. Два скандалиста нашли друг друга.
– Мне показалось, вы были… в добрых отношениях с Викой.
– Были. Когда-то.
– Что случилось?
– Это наше личное дело.
– Татьяна, Гарпаг был убит, и я расследую убийство. Думаю, тут никакое «личное» не уместно.
– Ах, вот к чему вопросы о том, где я была. Хорошо. Я не люблю клеветников, а Квашнина – из этой породы.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Она – женская версия Гарпага. Те же беспочвенные претензии на эрудицию и талант.
– А два года назад вы хвалили ее материалы.
– Когда она пишет о том, в чем понимает, ее приятно и интересно читать – но в этой нелепой кампании против нелепых мачо она написала столько глупостей, что терпеть это стало невозможно. Я попыталась урезонить ее, объяснить, что она теряет лицо. Она в ответ обвинила меня в том, что я консультирую Гарпага. На этом все добрые отношения кончились. Мы закрыли друг от друга блоги.
