Я хихикнул:
— А вот ты, Лера, согласилась бы со мной улететь? А?
Ее прекрасное личико нахмурилось.
Я погладил ее волосы — шелковистые, светлые, очень приятные на ощупь:
— Ты красивая, Лера… красивая, как она. Почти как она. И даже характеры у Вас похожи… но проблема в том, что ты не она. И никогда ею не будешь.
— Гера… — прошептала Лерочка. — Так нельзя, ты губишь себе…
— Погоди… Послушай… Я ведь пытаюсь тебе объяснить. И эта зеленовласка — не она. И ее подружка — не она, — продолжал терпеливо я. — Теперь ты понимаешь в чем привкус жизни, Лерочка? Вы все — не она. Любая из вас — не она. Самые лучшие из вас — не она. — И я хихикнул, запивая свои слова крепким пивом.
— Тебе надо к психологу, Герман, — сказала Лера.
— Я подумаю, — кивнул я.
Лера ушла. Вокруг кружились люди, музыка барабанным боем и легкой, отдающей мускусом, болью, резала мозги, пиво лилось в мою глотку нескончаемым потоком. Потом я почему-то оказался за одним столиком с Кириллом Савиным — его-то кто сюда позвал? И как он из-под присмотра матушки сбежал?
— Моя мама — это конец света, — пожаловался захмелевший Савин. — Черт подери, я уже взрослый мужик, месяц назад мне стукнул двадцатник, а она носится со мной, как с младенцем! Скоро снова подгузники примется менять, черт подери! А я… а я писателем хочу стать, Гера!
— А ты улетай! — посоветовал я. — Стащи у матери бумажник — и вали отсюда! На Офелию… — Я вспомнил слова Леры. — А еще лучше — найди девчонку, женись на ней тайком и — вперед! Что тебя держит на Статике?
— Не могу, — подумав, сказал Кирилл. — Не могу я… ведь у мамы слабое сердце… она не переживет… Понимаешь, она сама должна понять, что я давно уже немаленький! Отсюда и эти проклятые банки с соком!
— Хочешь честно, Савин? — я обнял парня за плечи. — Всех уже достали твои чертовы банки. Настолько, что даже я — самый спокойный человек в Галактике — готов навалять тебе по шее.
— Да знаю я! — закричал Кирилл и стукнул кулаком по столу. Одна из бутылок свалилась на пол и покатилась куда-то к танцующим. Я было наклонился, чтобы поднять ее, но опоздал. Пришлось орать через весь зал, чтобы Толик притащил еще пару бутылок пива.
Толик почему-то хмурился, когда выполнял заказ, но мне было все равно. Это его работа!
— Скажи, брат Кирилл, — я перешел на доверительный тон. — Как тебе удалось украсть последнюю банку сока? Мне говорили, что она была на охраняемом складе. Признавайся, как ты туда проник?
— Чего? — переспросил Савин, с трудом поднимая голову со стола. Как я его понимал в этот момент! Но вопрос меня интересовал с профессиональной точки зрения, и я повторил его.
Кирилл захихикал, подсел ко мне ближе и прошептал на ухо:
— Телепортатор.
Я подумал, что ослышался.
Такая штука стоила в принципе не очень дорого. Что-то около ста тысяч евро. Но она потребляла колоссальное количество энергии — причем независимо от расстояния. Принцип мгновенной телепортации был разработан более века назад: энергия, затрачиваемая на перемещения, зависела только от массы перемещаемого объекта. Однако даже для телепортации всего одного килограмма груза, необходимо огромное количество топлива. Настолько большое, что даже трудно себе представить…
— Шутишь? — спросил я.
— Какие шутки! — возмутился Кирилл. — Мама же заведует этими делами…
— Сколько же гигаватт тебе мамочка подарила? — поинтересовался я.
Если б я был шантажистом, сейчас у меня появились неплохие шансы подзаработать.
Жаль, не мой стиль.
Кирилл взглянул на меня с легким превосходством:
— Хех! Пришлось пару раз нажать на ребят из министерства энергетики, которые мне кое-что задолжали…
Сибарит чертов. Статика катится в пропасть, а он…
— Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь! Зажрался, мол, маменькин сынок! Гы… сынок… — сказал Кирилл. — Но ты и меня должен понять — так все достало! Да и пользовался я телепортатором всего два раза. В первый раз почитал кое-какие секретные документы, связанные со Стазисом, ну там, знаешь…
Я весь обратился в слух.
Но нам помешали.
— Кирилл!
Мы подняли головы.
Над нашим столиком возвышалась обширная фигура матери Савина — Ольги. Она, кажется, еще больше раздулась от гнева.
— Что — ты — тут — делаешь? — старательно разделяя слова, произнесла министр обороны Статики. Тут только я понял, что музыка стихла, а гости замолчали. И еще я заметил двух полицейских, которые навязчиво маячили за спиной Савиной.
— Пью пиво, — упавшим голосом произнес Кирилл.
— Сейчас — же — иди — за — мной! — приказала Савина тоном, не терпящим возражений.
Кирилл вдруг нахмурился.
— Нет, мама! — твердо сказал он.
— Ч-т-о? — переспросила министр.
Мне вдруг захотелось спрятаться под стол. Желательно у себя в офисе, на седьмом этаже. А самое лучшее — на другой планете. В соседней галактике.
— Я остаюсь здесь. С друзьями, — твердо произнес Кирилл. И положил руку мне на плечо.
Савина молчала. Видимо ей очень хотелось приказать своим шестеркам взять сына под локотки и увести отсюда. Однако здравый смысл возобладал.
— Ты еще пожалеешь об этом! — сказала женщина, развернулась и вышла из бара. Копы — за ней. Хотя судя по их тоскливым взглядам, ребята совсем не прочь были остаться и пропустить рюмочку-другую.
Лишь только Савина ушла, все зааплодировали. Красный как рак, Кирилл взобрался на стол и смело заявил, что завтра же покидает Статику. И женится. На любой девушке, которая изъявит желание. Толик пообещал ему ящик пива в дорогу, мой братец — хорошую девушку в жены и крепкий подзатыльник на счастье.
Потом мы выпили с Кириллом еще по бутылке за родителей, за Статику, за любовь, за свободную любовь, за любовь к чужим, за любовь к животным, за любовь женщины к детям, за любовь детей к другим детям, еще за какие-то глупости… за писательский талант Кирилла.
Потом я долго выпытывал у Савина не симпатизирует ли он индивидуалистам. Кирилл отрицал. Хотя признался, что Бриггса читал.
Где-то через час мы поднялись ко мне в офис, я залез в свой стол, достал пистолет и долго показывал Савину «Целитель». Мы вышли в коридор, достали еще по бутылочке — я все всучивал Кириллу свое оружие, а он отказывался.
— Дарю! — орал я. — Для тебя ничего не жалко, братишка!
— У меня свой есть! — ответил Савин и выудил из-за пазухи станер. Неплохой, в принципе, армейского образца, таким человека завалить — раз плюнуть.
Я убеждал его, что мой лучше — Кирилл не соглашался. Дело дошло чуть ли не до драки. Потом мы сели прямо на пол и выпили по бутылочке в знак примирения. И еще по одной…
