Я неосознанно сжала руки, безжалостно смяв бумагу. Даже тут меня не хотят оставить в покое. За что?! Что я такого сделала, чем я это заслужила?! Смятое письмо расплывалось перед глазами: как давно ничто не заставляло меня плакать...
У меня без этого проблем хватало: и подозрения со стороны самих королей страны, где я жила, и странные обычаи, и работа в клинике, которая прервалась и на которую было страшно возвращаться... А теперь еще это! Я понимала, что тот, кто предупрежден, тот вооружен. Но лучше бы я ничего не знала и спокойно решала все имеющиеся проблемы. Меня и так в Далерии не слишком ждали, а теперь еще прибавлю всем неприятностей. Я бы даже сказала, что огромных проблем, потому что священник не может быть маленькой проблемой. Катастрофой.
И что мне делать со знанием, что священник ищет меня? Как жаль, что отец не написал никакой подсказки! Я развернула смятое письмо и поняла, что прочла не все. Так разволновалась из-за священника, что не дочитала.
Марион, искренне надеюсь, что твои мужья хорошо с тобой обращаются. Я смог узнать лишь то, что ты в традиционном далерском браке с двумя мужьями. Если у вас хорошие отношения, то у тебя есть мое благословение. Те, за кого ты вышла замуж, непростые люди. Помни об этом. Если они достойные мужчины, то доверь им свои проблемы.
И все. Ни приписки, ни записки. Коротко и по существу. Что же, в этом весь мой отец. Достойные мужчины? Определенно. Меня не любят, но уважают и беспокоятся, потому...
Потому я последую совету отца и впрямь попрошу помочь со священником. Потому что я понятия не имею, что со всем этим делать: у меня нет ни связей, ни денег, ни-че-го. Все, что у меня есть — это мои навыки лекаря и мои мужья, которые пока оставались довольно чуткими ко мне и моим желаниям. К тому же, Глен — родственник короля, у него точно будет достаточно влияния, чтобы все решить. Только как им об этом всем рассказать?
Я встала и направилась к двери. Зачем рассказывать, если можно отдать письмо отца им в руки, чтобы они сами все поняли? Тем более, мой отец всегда составляет письма очень осторожно, чтобы не выдать лишней информации.
Мои мужья по-прежнему находились в кабинете, от чего я нахмурилась. Если они постоянно проводят тут время, то им явно не достает двигательной активности, что рано или поздно приведет к заболеваниям. Но, наверное, нельзя им прямо говорить такие вещи: могут и обидеться, а этого я точно не хотела.
— Марион? Что-то случилось?
— Ты плакала? — встревожился Блейк. — Что-то с твоей семьей?
Не стоило приходить сразу, даже не умывшись и не приведя себя в порядок.
— Священник, — я сказала и поняла, что страх снова вернулся. Мой кошмар, мое проклятье.
— Что священник? — нахмурился Блейк.
— Отец сказал, что церковь направила сюда за мной священника, — глухо сказала я.
— И что? — продолжал недоумевать Глен, а вот Блейк, кажется, кое-что понял:
— Твой отец не сказал, почему они так сделали? Ваша церковь, конечно, ненормальная, но она не делает ничего просто так. У нас есть несколько людей с магическими способностями из Остеона, но никогда за ними никого не отправляли. Так почему они не оставят тебя в покое?
— Я не знаю, почему они преследуют меня, — солгала я.
Глава 22
Из меня действительно плохая лгунья, потому что Глен недоверчиво хмыкнул, а Блейк устало вздохнул. И этот вздох тяжестью лег на мои плечи, словно говоря о том, насколько очевидна и неприкрыта моя ложь.
Стыдно: мне-то доверяли. Меня пытались вытащить из тюрьмы, когда доказательств моей невиновности не было, мои письма не вскрывали и не читали, а я не могла сказать им о своей силе... Но и в самом деле не могла! Даже отец не до конца понимал, на что я способна, даже священники не знали все нюансы. Поэтому я не могла сказать.
Только если...
— Я могу лишь догадываться, — добавила я, а потом, ссутулившись и обхватив плечи руками, сказала часть правды: — Моя сила исцеления немного сильнее, чем у обычных магов.
— Немного? Что ты под этим имеешь ввиду? — тут же уточнил Глен. — Говори как есть, Марион, в конце концов, именно мы отвечаем за твою безопасность. Скрывая от нас важную информацию, ты не позволяешь нам защитить тебя как следует.
— Это будет трудно объяснить, — вздохнула я, а потом, встретив раздраженный взгляд Глена и холодный Блейка, сдалась. — Маги, умеющие исцелять, встречаются довольно редко.
— Да, знаем, даже у нас таких единицы, — поддержал меня Блейк.
— Даже в Остеоне, где магов либо уничтожают, либо выгоняют из королевства, к магам-целителям особое отношение. Священники их недолюбливают, но, тем не менее, терпят и даже иногда обращаются за помощью.
— Тогда почему ты бежала из Остеона? — Блейк запустил руку в свои волосы. — Что ты скрыла от меня тогда и что пытаешься скрыть сейчас? Говори!
Я вздрогнула — уж слишком повелительный тон был у моего супруга. Да и Глен больше не держал меня за руку. Я стояла перед своими мужьями и чувствовала себя так неуверенно, как никогда еще не чувствовала в этой стране.
— Пытаюсь, — раздраженно ответила я. — По сути, простая лекарская магия почти не лечит, она ускоряет заживление раны. То есть, делает за пару минут то, что организм сделал бы за несколько дней или месяцев. Но бывает, что лекари вживляют свою магию в тело человека, создавая разрушенные ткани и клетки своей магией. От такого исцеления меньше негативных последствий, исчезает фантомная боль. Такие лекари способны излечивать не только раны, но и довольно серьезные болезни.
— Например, смертельные раны, — подхватил Блейк.
— Ошибаешься, — я покачала головой. — Раны, близкие к смертельным, но не более. Обычная лекарская магия способна излечивать лишь то, с чем бы организм так или иначе справился сам. Я не говорю про зелья, лекарства и любое вмешательство, которое не относится к магическому, а лишь про чистую магию. Когда ты получаешь смертельное ранение, то одной магией тебя не спасти. Если ты при смерти, а лекарство не успеет заработать, то ты практически обречен. Конечно, есть разные ситуации, можно по-разному использовать лечение и вытащить людей едва ли с того света. Но чистой магической силой излечить человека нельзя.
— Но когда я попал к тебе в тот день, то я был при смерти... — заметил Блейк. — Рана точно была смертельной. И никакое зелье или что-то еще не должно было успеть подействовать. Я уже практически ничего не видел, что означало проклятие, зашедшее слишком далеко.
— Именно. Я исцелила тебя чистой магией, потому что моя сила особенная. Словно кто-то снял ограничение, действующее на всю лекарскую магию. И лечение дается мне намного легче, чем другим. Именно на это когда-то обратили внимание священники: я случайно исцелила того, кто был обречен. Поэтому моя сила считается нарушающей равновесие и преследуется церковью, — сказала я.
Я не сообщила всю правду, но и этого достаточно, чтобы понять. Блейк хмурился, а вот Глен...
Глен был в бешенстве.
— Так. А теперь по порядку, — отчеканил Глен. — Сколько раз ты, Блейк, магов идиот, страдалец доморощенный, которого в детстве мало били, был при смерти?! Почему я об этом не знал?! Что ты, что она... Вас обоих...
— ... пороть вас надо! — рявкнул Глен. А потом резко встал и принялся ходить по кабинету, зло вычитывая нас вместе с Блейком: — Страдальца два. Одна стоит трясется, боится рассказать. Мало ли мы тут что?.. Не знаю, священникам тебя сдадим? Или что ты тут еще себе напридумывала, а? Второй чуть дважды не сдох, но героически скрывает. Подумаешь, пару раз при смерти оказался, какие пустяки, да?! Зачем говорить это мне, правильно? Я же сплю и мечтаю увидеть, что у меня тройственный союз с какими-нибудь аристократическими идиотами, которым нужно от меня только влияние на короля, не так ли?! Подумаешь, угробите себя на пару, да?
— Но сейчас все же в порядке, — спокойно возразил Блейк, но даже я заметила, что ему стало не по себе.
— Именно. Сейчас. А через два дня ты бросишься кого-нибудь выручать, надеясь, что очередная случайность спасет тебе жизнь? А Марион скроет, что у нее священник за ухом ей угрозы шепчет, так? И как мне с вами обоими жить, скажи на милость?
