Я не собираюсь падать замертво и оставлять их наедине с жестоким миром.
– Они не будут с миром наедине, – ощетинилась Вики.
Старик усмехнулся, но мягко ответил:
– Да, похоже, что не будут.
Дженнифер и Мари не потрудились прийти на ужин.
– Около часа назад они разделили кролика, – объяснила Надин, с нежной и печальной улыбкой глядя на них в окно.
Близняшки так плотно прижались друг к другу, что трудно было различить, где заканчивается один мохнатый бок и начинается другой.
Колин давно ушел на работу, поэтому за стол сели только семеро. Дэниел сделал все возможное, чтобы есть за отсутствующую троицу.
После ужина Вики поработала над своими заметками – записала впечатления от Карла Бина, Фредерика Кляйнбейна, птицеловов, доктора, новой группы следов, а потом просто сидела, пытаясь привести в порядок впечатления дня и сделанные сегодня открытия. Ей никак это не удавалось. Разрозненные кусочки никак не складывались в единый узор. Опера, играющая в доме, не помогала делу, а странные обертоны, которые вплетали в музыку хозяева дома, отвлекали еще больше. Вообще-то Вики могла бы назвать завывания не «обертонами», а множеством других слов, но вместо этого она пошла посмотреть, как Мрак охотится у пруда на лягушек. В сложившихся обстоятельствах погулять с Мраком казалось безопаснее всего – не только для щенка, но и для нее самой.
– Не позволяйте ему есть слишком много! – окликнула Надин, перекрикивая музыку, когда они уходили. – Не то у него заболит живот!
– Ничего удивительного, – пробормотала Вики, но в итоге позволила ему съесть обеих пойманных лягушек.
Мрак так усердно охотился, прыгая туда-сюда и истерически лая, что она чувствовала: он это заслужил.
После возвращения Вики в дом сумерки, казалось, растянулись на несколько часов. Сверчки и Паваротти вместе воспевали заходящее солнце. Зрение Вики туманилось, шелест ветра в листве казался ей тихой поступью смерти, подкрадывающейся к дому; ей слышался треск веток и лязг затвора винтовки. Она знала, что ее воображение берет верх над здравым смыслом, но все равно прислушивалась в ожидании выстрела, который докажет, что дело тут вовсе не в воображении.
Наконец темнота привела ее к кухонному столу, и подвешенная над ним лампочка окружила ее четким световым кругом.
Дональд поднял голову, раздул ноздри и объявил:
– Генри проснулся.
Вики, сняв очки, потерла глаза.
Как раз вовремя.
«Ну и странный у меня был денек, – подумала она, – если я с нетерпением жду появления кровососущей нежити».
Когда Генри просыпался не в своем тщательно защищенном убежище, в первый момент он бывал близок к панике, пока не вспоминал, где он и почему. Нынче ночью он понял это даже раньше, чем окончательно проснулся, потому что крошечная комната пропахла вервольфами. Легко узнаваемый запах.
Он потянулся и на мгновение замер, прислушиваясь, пока не ощутил присутствие в доме Вики. Его голод усилился, пульсируя в такт биению ее сердца. Сегодня вечером он будет кормиться.
Когда Генри спускался вниз, «Дон Жуан» Моцарта разносился по всему старому фермерскому дому и, как Фицрой подозревал, по немалой части округи. Стереосистемы относились к тем аспектам человеческой культуры, которые вервольфы приняли всем сердцем.
Генри поморщился, когда сопрано (Моцарт никогда не смог бы даже вообразить такого голоса) взлетело, перекрыв сопрано музыкальной записи.
«Что ж, полагаю, могло бы быть и хуже, – подумал Фицрой, стойко встречая восторженные приветствия Мрака. – Они могли бы слушать и «New Kids on the Block» [14].
Поглаживая одной рукой уши Мрака, Генри остановился на пороге кухни, чтобы глаза привыкли к свету. Он приготовился увидеть за столом Вики, но ее не было, только Дональд сидел, задрав ноги на угол стола, и наблюдал, как Дженнифер и Мари моют полную раковину посуды.
Секундой позже эта милая домашняя сцена разлетелась вдребезги, когда Мрак прыгнул вперед и ткнулся сзади холодным мокрым носом в голые ноги Мари. Тарелка ударилась об пол, отскочила и осталась лежать, забытая, пока обе близняшки выгоняли младшего брата на улицу.
Генри наклонился, чтобы поднять тарелку, а Дональд проворчал:
– Добрый вечер. Нет ли у тебя знакомой оперной певицы?
Когда-то, почти двести лет тому назад, у Генри была знакомая оперная танцовщица, но это несколько другое дело.
– Извини, нет. А что?
– Да я подумал – если ты с такой знаком, то мог бы привезти ее сюда. – Дональд махнул рукой, словно охватывая этим жестом звучание «Дон Жуана». – Было бы приятно услышать для разнообразия живое исполнение.
Генри собирался заметить, что до Торонто не такой уж долгий путь и что Канадская королевская опера, хоть и не может сравниться с Венской, несомненно, тоже хороша… Но потом представил вервольфов в театре и побледнел.
– Где все? – вместо этого спросил он.
– Вьюн и Небо…
«Стюарт и Надин», – мысленно перевел Генри.
– …пошли поохотиться, хотя твоя мисс Нельсон была против этого. Побег ужасной троицы ты только что видел. Колин на работе, а двое других…
Дискант взмыл выше соло тенора, выводя собственную партию.
– …сейчас в гостиной, засунув головы между динамиками. Сегодня они получили от доктора пару старых записей малоизвестных исполнителей, которые еще не вышли на компакт-диске. – Дональд почесал копну рыжих волос на груди и нахмурился. – Лично я думаю, что тенор немного резковат.
– Вы обращались к доктору? Кто-то пострадал?
– Все живы-здоровы, – сказала за спиной Генри вышедшая из ванной комнаты Вики.
Ее тон подразумевал: «Пока живы-здоровы».
Генри повернулся к ней, и Вики продолжала:
– Мне нужно было поговорить с доктором, чтобы убедиться, что убийца не он.
– И ты убедилась?
– Абсолютно. Убийца не он, не напарник Колина и не егерь. К сожалению, по меньшей мере еще тридцать семь человек регулярно бродят по лесу с мощными биноклями, и убийцей может быть любой из них. Не говоря уж о невесть скольких фотографах-натуралистах, имен которых я пока не знаю.
Генри приподнял бровь и улыбнулся.
– Похоже, у тебя был продуктивный день.
Вики фыркнула.
– У меня был тяжелый день, – поправила она, толкнув пальцем очки повыше. – На самом деле я ни на йоту не приблизилась к выяснению того, кто же виновен. А Стюарт и Надин отправились на небольшую ночную прогулку.
По ее тону было ясно, какого она мнения об этой прогулке.
– Они охотники, они…
– Они могут охотиться в местном супермаркете, пока все не кончится, – отрезала Вики. – Как и любой из нас.
– Они не такие, как мы, – напомнил Генри. – Нельзя судить о них по…
– Брось! Я уже слышала эту сентенцию столько раз, сколько была в силах вынести. – Вики вздохнула, увидев выражение лица Генри, и покачала головой. – Извини. Меня просто слегка расстраивает их нелогичное поведение. Мы можем пойти куда-нибудь поговорить?
– На улицу?
Она нахмурилась.
– Сейчас темно, я ничего не увижу, а кроме того, снаружи кишат комары. Как насчет моей комнаты?
– А как насчет моей?
Хотя кладовка была небольшой, только в этой комнате дверь запиралась изнутри. Если они начнут в его комнате, им не придется перебираться в другую, когда придет время кормления. Генри почувствовал зов крови Вики, и тарелка, которую он все еще сжимал в руках, хрустнула.
– О, черт. Дональд, прости, пожалуйста.
Дональд лишь пожал плечами; в уголках его губ притаилась подозрительно понимающая улыбка.
– Плюнь. Мы здесь не трясемся над каждой тарелкой.
Возблагодарив небеса за то, что вампирская природа не позволяет ему краснеть (светлая кожа Тюдоров была проклятием его короткой человеческой жизни), Генри выбросил половинки тарелки в мусорное ведро и снова повернулся к Вики. Внезапно он не смог прочесть ее мысли по лицу.
– Итак, пойдем? – спросил он, прикрываясь официальным тоном.
Плафоны с зубчиками освещали лестницу и прихожую в передней части дома, но вервольфы почти так же хорошо видели в темноте, как и при свете, поэтому не потрудились провести освещение в пристройку.
Вики выругалась и, дойдя до темного места, остановилась как вкопанная.
– Может, моя комната все-таки лучше…
Генри взял ее за руку и мягко потянул вперед.
– Уже почти пришли, – успокаивающе сказал он.
– Не опекай меня, – огрызнулась она. – Я слепну, а не впадаю в маразм.
Но ее пальцы крепче сжали сгиб
