Простите, а как ваше имя? — вмешалась Наташа. Стражник реально восхитил ее своим основательным подходом и невозмутимостью. Такие кадры надо беречь и продвигать.
— Сержант Годрин, госпожа.
Наташа достала из сумки блокнот и записала.
— Далеко пойдете, сержант, — пообещала она. — Но полагаю, — Наташа снова подняла голову и осмотрела окна на втором этаже, — мы можем кое-что решить и до подхода сыщика. Нужно опросить еще одного свидетеля.
— Да? — сержант остался по-прежнему невозмутимым.
— Да. Кто живет вон там? — Наташа указала на окна, которые рассматривала секунду назад.
— На втором этаже комнаты снимают, — несмело отозвался кто-то из собравшихся.
— Вот с тем, кто там живет, и надо поговорить. — Наташа уверенно прошла к двери дома и вошла. Альтин растерянно моргнул, но тут же зашагал следом, Турион, естественно, отставать не стал. Следом уже вошел сержант и два стражника из его отряда. Навстречу выскочил хозяин.
— Какое несчастье, — причитал он на ходу, — ах, какое несчастье!
Наташа мрачно покосилась на явно переигрывающего горе владельца дома, хотела было обойти, но вдруг замерла, повернулась к нему.
— Скажите, утром никто не съезжал из комнат?
— А? Нет, госпожа. Есть те, кто ушли сегодня с утра… до происшествия, больше никто не уходил.
— Хорошо. — Наташа обошла владельца и стала подниматься на второй этаж по массивной лестнице. Хозяин растерянно моргнул, но ничего не успел сделать, когда мимо него прошли сначала Альтин с Турионом, а потом и стража поднялись.
Девочка остановилась в коридоре и задумчиво окинула взглядом ряд дверей.
— Господин Артист, как думаете, какая дверь ведет в ту комнату?
Альтин хмыкнул и уверенно указал на одну. Наташа кивнула.
— Вот и я так считаю. — Подошла и уверенно постучала.
— Кто там? — раздался раздраженный голос из-за двери.
— Прошу прощения, — ничуть не выглядя извиняющейся, заговорила Наташа. — Но на улице убили женщину…
— А мне какое до этого дело?
— Мы опрашиваем всех жильцов этого дома. Возможно, вы что-нибудь видели.
— Мне нет никакого дела ни до женщины, ни до вас. Я спал и ничего не видел. Убирайтесь!
Наташа вздохнула, повернулась и оглядела своих спутников, с интересом ожидающих что будет дальше. Турион, правда, выглядел недовольным, но к этому Наташа уже успела привыкнуть. Судя по всему, это его обычное состояние. Но тут ее удивил сержант. Он молча подошел к двери и грохнул в нее своим кулаком.
— Это стража республики, откройте!
В ответ раздался… раздалось… в общем, не для дамских ушей было указано направление, куда стража может пойти. При этом выяснилось, что человек не гражданин республики, а подданный Арвийской империи, лейтенант… Тут Наташа покосилась на Туриона… имперского флота, который отдыхает себе спокойно и никого не трогает.
Сержант обиделся. Это было заметно по крепко сжатым кулакам и очень многозначительному взгляду на запертую дверь. Но и головы не потерял, связываться с подданным империи, да еще и флотским — о бое знал весь Моригат.
— Что ж, — все правильно поняла Наташа. — Если человек не хочет по-хорошему, будет по-плохому. — Повернулась к сержанту. — Вы же не допустите, чтобы этот мужлан обижал бедную невинную девушку?
Не дожидаясь ответа, Наташа сунула руку в сумку, пошарила в ней и достала отмычки, наклонилась к замку двери, заглянула в замочную скважину, а потом прямо в нее… выдала тираду, лишь немного мягче той, что выдал жилец комнаты. Вокруг на мгновение воцарилась растерянная тишина. На Наташу ошарашенно смотрели все, даже сержант, а уж Турион… Жаль, нет фотоаппарата. И пока все застыли, изображая сцену из «Ревизора», девочка уже шарила в замке отмычками, выпрямилась и приложила ухо к двери.
Через мгновение оттуда донесся рев ярости с обещанием намотать кишки всех пришедших на клотик… Наташа же, явно довольная, кивала на каждое обещание. Но вдруг резко отскочила от двери и со всей силы долбанула по двери ногой, изображая удар карате, как она видела его в фильмах. Дверь с треском распахнулась, знатно долбанув кого-то, судя по болезненному реву.
Девочка мрачно кивнула своим мыслям и вошла уже аккуратно, переступив порог и чьи-то ноги за порогом. Присела перед сидящим на полу и мотающим головой, видно, по лбу прилетело, судя по здоровенной наливающейся шишке, мужчиной. А дверь-то крепкая, дубовая.
— Слушай ты, мокрица водоплавающая, ты с девушками так общаться где научился? В море или в империи? Как же ты слова-то те осмелился мне сказать? Сержант, это ведь тянет на оскорбление при исполнении?
Мужчина наконец более-менее пришел в себя. Потряс головой, поднялся, оказавшись достаточно высоким мужчиной. Наташа молча проследила за его руками, тоже поднялась и на всякий случай отошла в сторону, заодно осматриваясь, уступая место Альтину и сержанту. А вот Турион явно мечтал высказать все, что думает, впрочем, сдерживаться не стал, хотя и удержался в рамках приличия.
— Вы сами-то где так выражаться научились? — наехал он. — Такие слова благовоспитанной девушке и знать не положено!
— А кто сказал, что я благовоспитанная? — удивилась Наташа. — И это… я ведь еще сдерживалась. Пожалела бедные ушки несчастного морячка. А уж если на родном языке начала бы…
Сержант покачал головой.
— И зачем? Что нам теперь делать?
— Говорить, само собой. — Она повернулась к жильцу комнаты. Усы, короткая борода, круглое загорелое лицо, обветренная кожа, явный моряк, не врал. Помятый костюм, похоже, в нем лежал, а вот сапоги стояли у двери, и мужчина щеголял босыми ногами.
— Ты! — взревел он.
— Полегче, — поспешно вмешался сержант. — Вы же не поднимете руку на девушку? А жалобу можете подать обычным образом.
Мужчина гневно оглядел вошедших, сообразил, что сила тут не на его стороне, не дадут ведь прибить нахалку.
— Что вам нужно?
— Поговорить. — Пожала плечами Наташа. — Мы ведь сразу сказали. Открыли
