Ознакомительная версия.
Команда противника
28-е лунные сутки несут возможность прозрения. Также в этот день сбывается правило – что посеял, то и пожнешь.Я рассматривала себя в зеркале.
Вот почему люди в большинстве своем так и не верят во взаимосвязь духа и тела? Внутренней сущности – и внешнего облика? А она крепче и очевиднее, чем даже пишут знатоки психосоматических теорий. Тело рассказывает о проблемах и душевной боли, об образе жизни и привычках, даже немного – о мечтах. Смотритесь в зеркало чаще. Там – вы.
Заклинание изменило меня. Не сильно, но достаточно, чтобы взор Чеда как-то особенно загорелся. Ненадолго изменило, но на какое точно время – я не знала.
Мне было все равно. Умея ощущать душу, я редко придавала значение виду тела или лица. Но взаимосвязи всегда наблюдала. И свои внешние данные, естественно, знала, девочка все-таки.
Руки оплели голубоватые венки, чуть более заметные, чем раньше, – как будто я качалась в тренажерке последние три года. Не безобразно, но явственно. Плечи расширились, и мускулатура очертилась. Я не сомневалась, что выросла скорость моих мышечных реакций. Чуть обострились слух, зрение и чутье. А ягодицы подобрались и стали словно каменными. И пресс – теперь на пупок было бы и бриллиантик не стыдно повесить. Жаль, эдакая красота продержится недолго, зато понятно, к чему при желании можно стремиться, если вдруг меня это заинтересует.
На уровне энергетики я ощущала могучие подключения. Даже будучи не в состоянии определить источник этого высочайшего, чистейшего тока, я могла им манипулировать. Привычная мне поисковая сеть на глазах приобретала новые свойства. Ощущение… неограниченности опьяняло.
Чед на кухне лакал из артефакта вино, зараза. Никакого страха и никаких мозгов. Пусть. Отмоется от суккуба. Изнутри.
Я натянула джинсы (стали чуть просторнее обычного) и майку (села внатяг). Испугалась, задрала майку. Зачем мне нужна грудь, непонятно, но зачем-то нужна – Высшим Силам виднее, раз отрастили. Не намного, настолько, чтобы печальные холмики, еле видные поверх ребер, превратились в более аппетитные выпуклости. Вот ведь.
Я вышла из ванной, нагнулась к калошнице. Деда Гоша был на месте. Это наверняка он захлопнул окна, во второй раз за время пребывания у меня проявив интерес к чему-то, кроме обуви. Я сунула руку внутрь, вынула чуть помятый листик с картой Отрадного.
Но адрес не был написан карандашиком. Он выглядел так, словно его распечатали вместе с картой. Имя, фамилия, улица, дом, квартира, телефон городской, телефон мобильный. Что же…
– Женька, принеси деду Гоше киндер-сюрприз, в холодильнике есть…
– Ники… ты как? Живая? Что это было? Я все проспал?
– Тебя Танька вырубила… Ты вообще как?
– Норм.
– Ну гля тогда. – Я включила свой компьютер и загрузила фотку его спины.
Чед всмотрелся, вчитался и сорвался с места – приговаривая «вот сука», дернул в ванную, где сначала завертелся вокруг своей оси, пытаясь удостовериться, что надпись еще на месте. Ну да, для любых энергетических воздействий душ – первое лекарство. Особенно с солью и эфирными маслами. Чед знал. Да и просто помыться не повредит.
Потом, посмотрев на армейских часах дату и время, Женька начал в голос ругаться. Включил мобильник – и тот разразился сигналами пропущенных эсэмэсок и звонков.
Я пялилась на настенные часы.
Около шести. Рановато, конечно, но…
– Чед, ты в уме? В себя полностью пришел?
– А чё?
– Наших проконтролируешь? Я по делам съезжу.
– Не отмывается!
– Конечно, это же маркер. Можно потереть уайт-спиритом, жидкостью для снятия лака…
– Есть?
– Есть, но потом. Или сам. Ацетон в ванной, уайт-спирит в инструментах, в туалете за дверью.
– Так ты куда? Я с тобой.
– Ни в коем случае. Отзванивайся своим… деловым партнерам. И дверь никому не открывай. Я поговорю с Пандой.
– Ты к этому психу? Ники! Да блин! – Чед выскочил, частично намыленный, в полотенце.
– Чед. – Я посмотрела в глаза Женьке. – Чед. Так надо. Теперь я принимаю командование на себя. Ты понимаешь? Дело серьезное. Все по-взрослому. Я скоро приеду. В команде врагов есть слабое место… и это слабое место – одновременно самое сильное. Поверь.
– Ты приедешь?
– Чед… да.
Я прошлась по квартире, заново наливая силой защитные контуры. Деда Гоша мне как-то весьма одобрительно поддакнул из галошницы, даже вроде по своей инициативе пообещал присмотр за Чедом и Чашей. Я только чуть кивнула, хотя чуть раньше долго бы виляла около калошницы виртуальным хвостом. Это означало не исчезновение вежливости и благодарности, а осознание важности момента.
– Ник! На чем поедешь? Где мой байк?…
– Мотоцикл в ментуре. Ваське звони. На чем-нибудь поеду, – ответила я. И, набросив куртку, рванула вон из квартиры.
Моя поисковая сеть раскинулась, как хризантема. Или как медуза с тысячью щупалец. Некоторые из них вибрировали незнакомой мне стальной силой, опасной и неоднозначной. Я еще не знала, чем это чревато.
Пришла в голову мысль – стоя около Волоколамского шоссе, я набрала Чеду.
– Ник?!
– Женька, ты пока подумай, каким хочешь овладеть Даром.
– Чё?
– Представь себе, что я могу вызвать сейчас в тебе позитивную мутацию. Как в «Людях X».
– Ник…
– Подумай. Что умеешь лучше всего, что тебе нравится? Если дойдет до драки, ты же не хочешь стоять в стороне? И Ваську озадачь.
Около меня затормозила машина. Не спрашивая шофера ни о чем, я села. И он также молча рванул с места, разом нарушив кучу правил.
– Ник, Васька звонил сейчас. По городскому. Хочет отправить маму, Катьку и тещу в Тамбов, в деревню к теще, собственно. Говорит должен справиться до работы и что полиция кого-то там взяла. По делу о подвале.
– Взяла… это хорошо, что взяла. Детей небось?
– Васька сказал – готов. Вот хрен вас поймешь. Суккубы, готы, дохлый кот с парусами на жо…
– Такая вот это реальность, Женька… только мало кто ее такой видит. Все смотрят на то, что им удобно, – задумчиво сказала я. – Ну пока.
Машина затормозила около длинного дома на Римского-Корсакова. Я встала и отправилась к подъезду.
Замок подъезда открылся сам.
Консьерж не дрогнул.
Лифт уже ждал на этаже.
Вот и дверь. Два замка. Но… я слегка нажала на дверную ручку – не заперто. Странно. Или меня ждут? Раскинула поисковую паутину – и ответ нашелся сразу. Там, в квартире, с Вадимом была девушка. Молодая женщина. Сестра? Любовница? Жена? Нет, соседка. Вадим жил с соседкой, а квартира была коммунальной. Детали мне пока не важны; соседка крепко спала в своей комнате, придя домой часа три назад и не заперев дверь.
А теперь заснула еще крепче.
Ознакомительная версия.
