— Очень приятно! — улыбнулась Вера и протянула руку.
— И мне отшен! — напыжился Лара, отвечая на рукопожатие, стараясь придать своему лицу улыбчивое выражение.
— Он поживет у нас некоторое время! — продолжал ликовать Савушкин, выделывая пируэты вокруг. — Ты не возражаешь?
Она покачала головой, что должно было означать «нет» и, не желая утруждать американца излишествами русского языка, жестом предложила следовать за собой. Лара поднял с пола свою сумку и кивнул. Она повела его на второй этаж в гостевую комнату.
Она была высокого для женщины роста, примерно метр семьдесят пять, светлые подкрашенные волосы собраны в узел на затылке, открывая изящную шею. Шорты носили явно символический характер, неплохо смотрясь вместе с неким подобием джинсового топа, сшитым тоже с разумной экономией дорогого материала. Если бы Лара был в хорошем настроении, он непременно обратил бы внимание и на стройные загорелые ноги, развитые мышцы икр, напрягающиеся на каждой ступеньке, и на золотую цепочку, окаймлявшую тонкую открытую талию, и на изящные, хорошо развитые руки, также в меру украшенные золотом.
Но, пребывавший в глубокой задумчивости Лара, явно не отдавал должного красоте хозяйки дома. Он кивнул в благодарность, когда она приоткрыла дверь его временного жилища, отрицательно ответил на предложенную помощь и, оставшись наконец один, захлопнул дверь, бросился на огромную деревянную кровать и накрыл голову подушкой. В таком положении он находился примерно минут пятнадцать, пока голос Савушкина из холла не предложил ему спуститься перекусить.
Лара медленно встал, крепко зажмурил глаза, сделал два неуверенных шага к окну, выходящему на крыльцо дома. Остановился. Вернулся вглубь комнаты, порылся в глубине сумки и извлек нательную кобуру с вложенным пистолетом. Прицепил ее на пояс под широкой пестрой рубашкой, помотал головой, словно конь, и решительно вышел в коридор.
…За накрытым столом они болтали о всякой ерунде, согласовав между собой взглядами не посвящать Веру в подробности охоты.
— А папа тоже вернулся? — поинтересовалась Вера, откусывая огромный кусок хрустящей булки с ветчиной и традиционными листами китайской капусты.
Савушкин побледнел. Лара оказался более собранным. Он не стал замирать с поднятым стаканом или давиться куском. Предполагал, рано или поздно, но такой вопрос будет обязательно задан. А может, просто он был погружен в свои мысли и не среагировал должным образом на каверзный вопрос, заданный к тому же на русском языке. Савушкин, не дождавшись поддержки от американского друга, пролепетал:
— Они со Славкой остались до завтра, как и хотели. — его голос окреп. — Это Флину приспичило вернуться в столицу!
Вот теперь Лара поперхнулся и уставился на Савушкина. В его глазах явно читался вопрос, какого это хрена ему приспичило возвращаться в Москву. Но Савушкин уже закусил удила:
— Звонили из банка. У них возникли какие-то проблемы со съемом его квартиры… То ли ремонт всего дома грядет, то ли еще что… — он вполне убедительно пожал плечами. — И мы решили, пока он поживет у нас. А там и основные вещи перетащим!
Он широко и искренне улыбнулся и победно взглянул на Лару, полагая, теперь американцу отрезаны все пути к отходу. Но Лара, отрешившись от всех проблем, снова витал в астрале, что Савушкин принял за свою окончательную победу.
Спустя некоторое время Лара встал из-за стола.
— Пройдусь. Прогуляюсь. Посмотрю, как тут у вас, что и где…
Хозяева кивнули. На вопрос банкира, не сопроводить ли его, американец лишь отрицательно мотнул головой.
Выйдя за ворота, он некоторое время неуверенно мялся, не в состоянии определить, куда же ему направиться. Он не знал. Просто он не мог дольше оставаться в доме с людьми…
Шагнул было к поразившему его дому через дорогу, но крупная дрожь свела судорогой правую ногу. «Да нет! Ерунда все это…» пробормотал американец, мотая головой.
Затем принял окончательное решение и побрел вдоль дороги в направлении пешеходного перехода. Воспользовавшись им, оказался на углу владений, примыкавших к вызвавшему его неподдельный интерес дому. Низко опустил голову и продолжил свой путь, углубившись в хитросплетения зеленых извилистых улочек.
Мыслей не было никаких, только печаль. Вышел к открытому пространству, которое запросто могло претендовать на центральную площадь этого элитного поселка. Пара открытых кафе. Лара нащупал бумажник и прошагал к укрытому в тени пластиковому столику.
15 августа 21:15
— Вы желаете?..
Молодой парнишка в безупречно белом переднике возник ниоткуда, словно джин.
— Апельсиновый сок. Кофе. Черный, без сахара и очень крепкий. — бесцветным голосом произнес Лара. По-русски.
Поймав себя на этом, он отрешенно подумал, в жизни каждого оперативника, в какой бы спецслужбе он ни работал, и если он действительно работал на износ, наступает момент смертельной усталости. Когда внутренний ресурс выработался полностью. Тот самый момент, когда пренебрегаешь всеми правилами конспирации и здравого смысла, с отчаянной лихостью гадая, случится с ним что-нибудь или нет. А если вот так? Опять ничего? Ну, значит судьба… Для многих эта балансировка на грани срыва заканчивалась весьма плачевно. Кто-то спивался, находясь дома, кто-то навсегда пропадал во тьме контрразведки чужой страны. А кто-то ложился виском на ствол, и вовсе независимо от местонахождения.
Лара полагал, такой момент уже миновал некоторое время назад. Но вот сейчас, заговорив на языке, которым, согласно своей легенде, владел весьма посредственно, он понял — нет! Оказывается, есть у него еще тот самый мерзкий шанс «провалиться» по-глупому…
Отметив возросшее оживление на площади, посмотрел на часы. Оказывается, прошло всего восемь часов с того момента, когда на поляне в далеком лесу раздались автоматные очереди. Восемь часов, которые можно было бы ужать до сюжета неплохого боевичка. Категории «В». Можно на досуге обдумать. Пока же все мысли он гнал прочь, старась сохранять голову пустой. Иначе он просто сойдет с ума…
Улицы заполнялись возвратившимися с работы людьми, за каких-то десять минут не осталось ни одного свободного столика на площадке. Официанты бесшумно засновали, принимая заказы. Лара смотрел на лица присутствующих. Обычные веселые лица, с печатью легкой усталости после рабочего дня. Галстуки подраспущены, верхние пуговицы рубашек расстегнуты. Ну да, конечно, в этом мирке вряд ли попадется человек, снимающий после работы рабочую робу или монтажную каску! И нет здесь вынутых из-под полы бутылок «Колесника» с пластиковыми стаканчиками, никто во весь голос не повествует миру о том, что он, б…, сделает с этим е… правительством, б…, если не отдадут, б…, его прое… зарплату за прошлый май, б…!
