– Если это кому-то интересно, – проговорил голос у нее за спиной, пока Лилли доставала скромный обед из сумки, – то мы только что прошли отметку в двадцать пять миль.
Голос принадлежал Эш. Она подносила себя с развязной чванливостью мускулистого кривоногого качка. Сегодня на ней был жилет-разгрузка из Вьетнама с двадцатью магазинами, надетый поверх топа с портретом Хэнка Вильямса Младшего[3], и бандана на угольно-черных волосах. И все это изрядно контрастировало с ее аристократической жизнью в прошлом, в зажиточных анклавах на северо-востоке. Эш неторопливо подошла: в одной руке – консервная банка с недоеденным мясным фаршем, в другой – свернутая карта.
– Здесь не занято? – она показала на пустой пенек.
– Отдыхай, – Лилли ответила, не поднимая глаз и продолжая копаться в рюкзаке в поисках сухофруктов и сушеного мяса. Рацион, на котором она сидела неделями. Опустившись на мшистый валун, она выгрузила наружу свои «деликатесы». В последнее время все, что было доступно в Вудбери из съестного, это пища с длительным сроком хранения – изюм, консервы, сухое мясо и концентраты супов. Плоды в садах уже обобрали, и вот уже некоторое время ни охота, ни рыбалка не приносили успеха. Вудбери требовались новые возможности для земледелия, и Лилли уже несколько месяцев занималась тем, что вскапывала землю вокруг города.
– Давай посчитаем. – Эш положила карту в задний карман, ела рядом с Лилли, сунула в рот очередную ложку фарша и начала смаковать консервированное мясо так, будто это фуа гра. – Мы топтались рядом с этой отметкой с июня. Исходя из этого – что? Мы доберемся до города к следующему лету?
Лилли посмотрела на собеседницу:
– Это хорошо или плохо?
Эш ухмыльнулась:
– Я выросла в Буффало, а там стройки длятся подольше, чем некоторые браки.
– Тогда я думаю, все в порядке.
– Лучше, чем в порядке. – Эш оглянулась через плечо на остальных трудяг, рассевшихся вдоль дороги. Сейчас они уничтожали свои обеды, некоторые сидя прямо на рельсах, другие – в тени огромных старых дубов с узловатыми стволами. – Интересно, сумеем ли мы сохранить эту скорость.
– Думаешь, мы не сможем?
Эш пожала плечами:
– Некоторые жалуются, что слишком много времени приходится проводить вдали от своих.
Лилли кивнула и уставилась на заросли кудзу, оплетающие землю волнами зелени. – Думаю, мы сможем взять паузу этой осенью, когда придут дожди. Это даст нам возможность…
– Извините, если я звучу, как заевшая пластинка, – в разговор вклинился еще один голос, перебивая Лилли и отвлекая ее внимание от дремучих джунглей на востоке. Это оказался долговязый мужчина с шишковатыми коленями, в фетровой шляпе и шортах цвета хаки, который размашисто шагал к девушкам от группы лошадей. – Но повторюсь: почему никто не знает, что за дела у нас творятся с горючим?
Лилли вздохнула.
– Выдохни, Купер. Пообедай и повысь уровень сахара в крови.
– Я не шучу, Лилли. – Костлявый мужчина остановился перед ней, уперев руки в бока, будто в ожидании доклада. На поясе с одной стороны у него висел «кольт» сорок пятого калибра, на другом бедре – моток альпинистской веревки. Во время разговора он лихо выпячивал подбородок, будто дерзкий искатель приключений. – Я слишком много раз проходил через это.
Лилли поглядела на него:
– Проходил через что? Была какая-то другая эпидемия, которую я пропустила?
– Ты знаешь, что я имею в виду. Я только что был в депо в Сеное, и они там до сих пор не нашли горючее. Лилли, говорю тебе, я видел, как многие проекты провалились как раз из-за недостатка топлива. Если ты помнишь, я был занят в дизайне…
– Я знаю, ты говорил нам это раньше, причем не один раз, и мы запомнили, что твоя фирма «занималась дизайном более чем десятка самых больших небоскребов в Атланте».
Купер фыркнул, его кадык задрожал от возмущения:
– Я всего-навсего говорю… мы ни черта не сделаем без горючего! Без горючего мы тут просто полируем рельсы, ведущие в никуда.
– Купер…
– В семьдесят девятом, когда ОПЕК задрал цены на нефть, а в Иране была заварушка, нам пришлось списать целых три здания на Пичтри. Просто оставили их фундаменты, как кости динозавров в смоле.
– Хорошо, послушай…
Позади Эш зазвенел еще один голос:
– Хей, Индиана Джонс! Дай им отдохнуть!
Все головы повернулись к Джинкс, юной бродяжке, которую Лилли нашла ранее в этом году. Блистательная, ветреная Джинкс страдала биполярным расстройством; девушка носила черную кожаную блузку, на коже ее пестрели десятки татуировок, на поясе висели многочисленные ножи, а на лбу сидели круглые очки в стиле стимпанк. Она приближалась быстрыми прыжками, сжав руки в кулаки.
Купер Стивс отступил назад, будто уклоняясь от встречи с бешеным животным. Джинкс подбежала к нему совсем близко, дрожащая и напряженная, как пружина в часах:
– Какого хрена ты издеваешься над ней каждый гребаный день?
Лилли встала и осадила Джинкс:
– Все в порядке, дорогая. Я справляюсь.
– Назад, Джинкс. Мы всего лишь болтали. – Револьвер Купера лишь слегка уменьшал его страх перед этой девушкой. – Ты берега попутала.
В этот момент Майлз и Томми вскочили на ноги за спиной у Эш с опасливым выражением на лицах. За последний год – скорее из-за жары, чем из-за стресса по поводу нахождения на открытом пространстве – между людьми вспыхивали ужасные ссоры. Случалась даже поножовщина. Теперь каждый был вооружен. Даже пухлая Норма Саттерс, которая раньше руководила церковным хором, осторожно потянула руку к своему пистолету сорок четвертого калибра.
– Так, все сбавили обороты! – Лилли подняла руки и заговорила жестким тоном. – Джинкс, отойди. Купер, слушай меня. Ты поднимаешь разумные вопросы. Но дело в том, что мы на пути к созданию биодизеля, и у нас уже есть один в Вудбери. К тому же у нас есть несколько повозок для лошадей и несколько ручных дрезин, чтобы добраться туда, куда нужно, пока мы не сделаем еще двигателей. Все в порядке? Ты доволен?
Купер Стивс смотрел на грязь под ногами и продолжал трагически вздыхать.
– Оʼкей, эй, все! Слушайте меня! – Лилли обвела взором всех, кто стоял вокруг, всю свою команду. Она подняла глаза к суровому небу, потом опять посмотрела на людей. – Давайте-ка заканчивать с обедом, и сделаем следующую сотню ярдов. Очистим пути от сорняков и поставим забор, пока день не кончился.
К четырем часам тонкий слой облаков накрыл Центральную Джорджию, сделав день серым и ветреным. В воздухе разносился запах гари и разложения. Дневной свет над западными холмами стал мертвецки бледным. Изможденная, потная, мучимая болью в напряженной шее, Лилли провозгласила конец рабочего дня, увидев наконец впереди ту эстакаду, о которой говорил Белл. Железнодорожный перегон располагался над оврагом, который густо зарос лесом. На вид это было похоже на рисунок готического моста с древней разрушенной аркой, которую подпирали деревянные заплесневелые колонны, оплетенные виноградом и диким ивняком. Здесь все прямо-таки кричало о необходимости ремонта, восстановления и глобальной реконструкции, и это был вызов, о котором Лилли решила подумать завтра.
Она решила ехать домой рядом с Томми Дюпре в одной из самодельных повозок, которая представляла собой обгорелую кабину бывшего джипа без двигателя, передних колес и частично – без панели управления, чтобы удобнее было управлять парой лошадей, привязанных к раме. Томми оснастил повозку тщательно продуманной системой из поводьев и скользящих узлов. И вот, под храп и цокот копыт, под скрип и визг самодельного кеба они с грохотом двинулись по грязной дороге, ведущей к табачным полям на юге.
Они ехали вереницей, впереди – повозка Томми, за ним следом – остальные члены рабочей команды, одни верхом, другие – на таких же самопальных тарантасах.
Когда они добрались до Восемьдесят пятого шоссе, часть команды свернула, чтобы отправиться в свои селения на севере и востоке. Белл, Купер и остальные обменялись кивками, повернулись к западу и исчезли в дымке гаснущего дня. Эш махнула Лилли и увела за собой полдюжины соратников в Харальсон, объехав по дороге перевернутый остов автобуса «Грейхаунд», который лежал на повороте хайвея. За последние годы он настолько зарос сорняками, что казалось, будто сама земля пытается восстановить его, заменив травой металлическую обшивку. Лилли посмотрела на часы. Больше пяти часов. Она бы предпочла вернуться домой до того, как стемнеет.
Они не замечали признаков атаки до тех пор, пока не добрались до крытого моста через Элкинс Крик.
– Подожди… стой… что за черт? – Лилли сползла на краешек сиденья, нагнулась вперед и уставилась на тускнеющее небо цвета олова над Вудбери, до которого оставалось полторы мили. – Что за?..
– Держись! – Томми вцепился в вожжи и направил повозку в темноту крытого моста. – Что это было, Лилли? Это был дым?
