он захотел больше, а может и совесть замучила. Пес пойми эту старость. Маразматик чертов. – Семен нервозно мешал кофе, разгоняя пенку. – Ему не так много осталось, но за это «немного» он может много дел наворотить.
– Как думаешь, что нам делать с ним?
– Во-первых, нужно поехать и поговорить с ним, естественно с освобожденным багажником. Ко второму приезду этот пес, уже может нагавкать в ухо, кому не следует. Прибавится еще дерьма в жизни, потом не разгребешь.
– А во-вторых? Готовиться к бегам? Я уже отбегал свое в прошлом.
– А во-вторых, ты должен не пропадать со своего места, все дела решать стационарно. Ты должен быть сразу в двух местах, чтобы кто не спросил, о том, где ты был в ночь, когда пропал ваш старый знакомый, ты уверенно отвечал – «работал»!
Воцарилась пауза. В этот момент Владимир задумался, а не сошел ли с ума его бывший партнер по бизнесу. Но сразу, же смекнул о чем речь, осознав, что он сам уже бредит.
– Где мне искать двойника? Один был в прошлом, его с трудом нашли, а теперь его немножко нет. Пластическую операцию делать прикажешь кому то? Это дорого, долго и не рационально. Да и потом, черт знает, куда этого двойника, опьяненного властью, понесет. Вдруг ему понравится быть мной.
– Да хоть и операцию, ты обязан быть в двух местах. – Нервно твердил Семен. – Эти проклятые законники все еще следят за тобой, словно за голой бабой в женской раздевалке, хотя, думаю, за бабами с их возможностями они тоже подглядывают, ублюдки.
– Это уж точно. Если цепные псы докажут причастность к тому делу, а в случае моего исчезновения, это будет сделать гораздо проще, на меня повесят все дела того времени, всю мокруху. Тогда пожизненно мне гарантировано. Это за одно убийство то. Мир жесток.
– Кончай ныть, тебе это не свойственно! – рявкнул на него Малик.
На время Владимир задумался снова. Его взгляд устремился на то место, где он лежал пару минут назад, перед глазами прокрутилась картинка, такая отчетливая, словно он это видел лично. Он вылетел из здания офиса, пробежал полдороги и наскочил на машину. Долго лежал и вот подбегает Семен. Приподнимает бездыханное тело. Но в этот момент он уже очнулся же. Странно, почему мозг прокрутил этот фильм так. Затем это облако, которое он выдохнул. Оно приобрело форму человека и скрылось за машиной, стоящей на стоянке.
– Владимир! – окликнул его Семен, оторвавши от самого интересного момента. – Ты меня понял?
– Да понял я все! Спасибо! Но мне нужно денек отдохнуть, такое ощущение, что это столкновение увенчалось сотрясением. Глюки уже перед глазами ползают.
– Это не сотрясение, трусить в твоей голове уже нечего. Вязал бы ты со своим порошочком, переходи, на что по проще, например, бухло. Иначе скоро и бизнес накроется такими темпами. Порошок тебя раздавит. Сильнее тебя это дерьмо, понимаешь? Я видел много людей очень сильных. Их эта дрянь глотала, словно кит планктон. Ты хоть и невероятно стойкий человек, но даже тебя оно рано или поздно уничтожит.
– Не волнуйся, Малик! Мне приятно, что ты обо мне печешься как о сыне, но на самом деле, это стало частью моей жизни и сдохну я вместе с ним.
– Очень скоро к тому же. Ну как знаешь, мне не хотелось бы терять такого друга. В наше прогнившее время, особенно в нашем кругу, найти хороших друзей стало очень проблематично. Инной раз, смотрю на товарищей, выросли вместе, все делали вместе, а как пришло время – предательство. Кошмар. Что за нравы. Ты можешь быть трижды дерьмом, но вонять в сторону своих друзей, тем, кому доверяешь и тех кто, доверяет тебе, ты не имеешь права.
– Согласен. Нравы истощали и бьются в конвульсиях. Не нагоняй смуту, Сема. Я еще сто лет проживу, мне еще чертовски много надо сделать.
– Вот за что я тебя люблю, бесконечный оптимизм и трудолюбие. Ладно, у меня куча дел. Совет я тебе дал, о ситуации предупредил. Кто предупрежден тот, что?
– Вооружен.
– Верно! Дерзай дальше. Теперь я за тебя спокоен.
Семен ушел по-английски. Оставив счет Владимиру, как обычно. Это позабавило его, хотя он не был против. Этот человек устроил его жизнь. Научил всему, что он знал о бизнесе. Отрастил множество острых зубов акуле и поместил в самый широкий океан возможностей, не потребовав ни копейки взамен. И даже спустя десятки лет наставляет его, просто так. Заплатить по счету в кафе, это самое меньшее, что он мог для него сделать.
Оставив хорошие деньги на чай. Владимир медленно, пошатываясь, его голова еще кружилась, отправился домой. Отлежаться и приняться за поиск двойника, который должен заменить его на конференциях и совещаниях, пока он будет мотаться по темным делишкам прошлого.
Мы иногда ныряем в прошлое так, что можем утонуть, где давно нет моря. (Автор).
Не помня себя, Владимир добрел до кровати, голова начинала раскалываться, словно бубен древних ацтеков после возвещения об опасности. Гул все усиливался. Владимир лежал на кровати и не думал ни о чем. Его мозг был в состоянии автономного режима, выдавал картинки, которые он давно забыл. Хотел забыть. Надеялся что забыл. Ревущим потоком разверзлась тьма и рухнула всей своей массой на землю, на ничего не подозревающих людишек. Это был настоящий ад. Крики людей сменялись смехом. Смех то стихал, то снова возвещал о приближении очередной волны. В конце концов, Владимир перестал различать звуки, как в тот момент, когда на него наехал автомобиль. Но радоваться не пришлось. Звуки сменились картинками из прошлого. Кровь. Поломанная рука в детстве. Снова кровь, но уже чужая. Он увидел себя в маленькой хижине посреди пустыря, вокруг не было никого, но на нем была чужая кровь. Владимир выбежал из хижины, огляделся. Никого. Снова вбежал в хижину, пытаясь оттереть руки кусочками материй, разбросанных по полу. Но вместо того чтобы стирать не большие пятна, он только сильнее вымазывался. Как будто эти пятна были неиссякаемыми источниками. Но он не был ранен. В его мозг прокрался страх. Он стал все судорожнее тереть, измазываясь все сильнее, пока, наконец, не выбежал из хижины и побежал. Куда глаза глядят. Он не мог объяснить этот порыв, но он следовал ему, пока не очнулся в судорогах на своей кровати.
Сперва взгляд упал на стену, она словно стена детского надувного батута, ходила из стороны в сторону. Это его не напугало, а наоборот позабавило. «Вертолеты» были известны ему по
