могла и не хотела забывать о том, что у её питомцев есть мечта. Ей очень хотелось помочь им осуществить свою мечту. И она всё думала и думала, как бы это сделать и, наконец, придумала!
Приближалось лето и Даша с родителями стали по выходным ездить на дачу. Хомячки всегда оставались дома с бабушкой, но как-то раз девочка попросила папу взять их с собой – подышать воздухом – как она объяснила папе. Тот очень удивился, но возражать не стал. Выехали в пятницу вечером после папиной и маминой работы. Хомячихи сильно волновались, Даша несколько раз пыталась их успокоить, объясняя, что они едут на дачу и там будет очень хорошо, но то-ли они её не понимали, то-ли не знали, что такое дача – беспокойство их не уменьшалось. Между собой они тоже не разговаривали, но Даша уже догадалась, что её Плютя и Мотя разговаривают только ночью или она понимает их только в ночное время.
Утро субботы выдалось тёплым и солнечным, на разные голоса щебетали птички, радуясь первой зелени и такому долгожданному теплу. После завтрака Даша решительной походкой вышла на улицу с клеткой в руках. Опустившись на колени на полянке между цветущими мускариками и нарциссами, она поставила клетку на травку и открыла дверцу.
– До свиданья, милая Плютя! – Даша взяла в руки обеих хомячих, – до свиданья, моя хорошая Мотя!
Даша немножко подержала их на ладошке, погладила и, пока не видели папа и мама, поцеловала своих маленьких и любимых питомцев. Затем она опустила руку на травку:
– Теперь ваша мечта осуществилась, бегите на волю, вы свободны!
Плютя и Мотя спустились с руки на травку и в нерешительности остановились. Они даже представить не могли, что на свете может быть так красиво: молодая нежная травка тихонько волновалась на теплом ветерке, воздух был насыщен хвойным смолянистым запахом и только-только распустившимися берёзовыми листочками, как будто свежими вениками, благоухали нарциссы, пахло прогретой весенним солнцем землёй. Кругом копошились всевозможные букашки, гудели шмели.
Хомячихи сделали несколько шажков, оглянулись на Дашу, а потом опрометью бросились по густой траве. Даша ещё немножко посидела и пошла в дом, клетку оставив на крылечке. Папа с мамой были очень удивлены таким поступком дочери, но ругать не стали, она и так выглядела расстроенной.
Ни днём, ни к вечеру хомячков было не видать. "Наверное, им очень хорошо и они счастливы" – утешала себя Даша.
Ночью она внезапно проснулась: на улице кто-то кричал. Даша привстала с кровати и прислушалась. Родители крепко спали. Вдруг опять раздался крик: "Даша, на помощь! Даша, спаси нас!" . Девочка пулей выскочила на крыльцо: в клетке дрожали от страха Плютя и Мотя и четырьмя лапками изо всех своих хомячьих сил держали дверцу изнутри, а рядом стояла Бурыся и хищно сверкая зелёными глазищами пыталась открыть дверцу на себя! Даша отпихнула кошку, схватила клетку и унесла в дом. Хомячки не переставали дрожать, вдобавок начали плакать, наверное не могли придти в себя от пережитых волнений. Сердце девочки разрывалось от жалости. Она чувствовала себя виноватой, что подвергла своих любимых питомцев таким страшным испытаниям. "Надо было не слушать их, они же глупенькие совсем, и я тоже хороша, они ведь могли погибнуть" – укоряла себя Даша. Она взяла их на ручки, тихонько гладила и успокаивала как могла. Вскоре они перестали дрожать и всхлипывать и начали чистить друг другу шерстку. Тогда Даша порезала им морковки и яблочек, чтобы хомячки подкрепились после такого трудного дня. Девочка отправила их в клетку, закрыла дверцу и улеглась спать. Но заснуть ей удалось только под утро.
Какой ужас! – вдруг сказала Мотя, – я думала нам конец!
Да уж! А всё так хорошо и было поначалу, – отозвалась Плютя, – помнишь, как мы улеглись на мягкой травке и над нами оказалось такое бесконечно высокое, голубое небо с белыми пушистыми облачками, похожими на кусочки белой ваты?
– А бабочки! Вот хрупкие создания! И такие разноцветные и изящные! А как приятно припекало солнышко! А эти дорожки и тропинки! Они так и зовут куда-то бежать! А ты видела сколько кругом следов мышиных лапок – говорят, они наши сородичи! Мы бы могли с ними подружиться.
– Но я никак не ожидала, что на свободе так много опасностей! И мама мне об этом ничего не говорила. Ты разглядела эту огромную птицу, которая так бесшумно очутилась прямо над нами?
– Мне было не до разглядываний! Достаточно одного вида её растопыренных когтей, которые я увидела у себя над головой! – опять всхлипнула Мотя, – если бы мы не юркнули под этот полуразрушенный дом, нам была бы крышка! Хомячиха утерла глазки лапками и продолжила: – А потом прямо под домом нас чуть не сожрало что-то длинное, чёрное и так страшно шипящие, что у меня душа в пятки ушла! Тебе, кажется, удалось разглядеть, что это было?
– О! Ведь ты спасла мне жизнь! – с жаром воскликнула Плютя, – Это была змея! Гадюка! Им нельзя смотреть в глаза – они гипнотизируют своих жертв взглядом! А я как раз случайно посмотрела прямо на неё! Я сразу как окаменела, наверно бы со мной случился разрыв сердца или бы я упала в обморок, если бы ты меня не схватила за лапу и не потащила прочь. Спасибо тебе, Мотя!
Мотя довольно посопела и обняла Плютю:
– Хорошо, что крылечко было не далеко, правильно мы решили, что будет безопасней вернуться в клетку. Только очутившись в нашем домике я вздохнула спокойно. Правда не надолго!
– Если бы не Даша, боюсь эта коварная кошка всё же открыла бы нашу клетку, ты видела как она сверкала глазами?
– Да уж! А ты слышала как у неё урчало в животе? – Мотя приподнялась на задних лапках и погрозила в темноту кулаком.
– Брр! Вспоминать страшно, – содрогнулась Плютя, – как хорошо, что мы наконец-то дома! Больше мне не хочется таких приключений!
– Да… На свободе конечно хорошо, только если б не было этих змей, сов и кошек! Мне этих впечатлений на всю жизнь хватит.
– Ну ничего! – ответила Плютя, – сегодня мы вернёмся домой и всё пойдёт по прежнему. У Даши нам так хорошо и она нас очень любит. А главное – она исполнила наше самое заветное желание – отпустила нас на свободу! Но всё же в нашем домике жить гораздо надёжней. И тепло, и уютно, и всегда есть вкусные зёрнышки. А на природу можно и из окошка посмотреть.
......
Даша повернулась на бочок и сладко зевнула. Уже заснув, она всё ещё улыбалась во сне – она
