только успела заснуть? Она приподнялась на локтях, поморщившись от боли: тело ломило после удара о землю и саднило ожогами, пусть и несерьезными. Осторожно наклоняя голову в разные стороны, девушка разминала затекшую шею в момент, когда дверь приоткрылась, впуская внутрь женщину в белом кителе.
— Смотрю, вам уже лучше? — она ласково улыбнулась.
— Немного мутит, — прохрипела Рида и поморщилась собственному голосу, — но, в целом, нормально, — она оглядела палату и встрепенулась, резко подавшись вперед. — Где Дориан?!
— Прошу вас, успокойтесь! И говорите тише, — негромко, но приказным тоном сказала женщина. — Ваш брат за ширмой, — она кивнула на белое полотнище, разделяющее палату. — Сейчас он в полной безопасности, но ему нужен покой. Вам бы он тоже не помешал, — чуть укоризненно посмотрела она на пациентку.
— А Илинея? Моя подруга, я помню, она была рядом…
Из-за двери послышалось, как колдунья ругается с обеспокоенными родителями, и как ее голос постепенно сходит на нет, прерываясь всхлипами — за все двадцать пять лет жизни ей не было настолько страшно.
— Ясно.
Врачея кивнула и села на стул рядом с постелью девушки. Давление чуть ниже положенного, но не критично. Бубня что-то под нос, женщина стала вносить записи в карточку пациента. После еще нескольких процедур она промычала что-то удовлетворенное и вполголоса обратилась к Риде:
— Состояние удовлетворительное. Вы быстро поправляетесь, — вновь улыбнулась она. — Ваша подруга сидит тут с самого обеда. Можете пообщаться с ней, но будет лучше, если вы сделаете это в коридоре.
— «С самого обеда»? — Рида вопросительно приподняла брови. — Сколько сейчас времени?
— Девять вечера, — тихо ответила женщина и, кивнув на прощание, покинула палату.
Рида поднялась с постели и, чуть шлепая босыми ногами по крашенным доскам, обошла ширму. Плакать или радоваться? Хороший вопрос… Она молча смотрела на перебинтованное тело, на обожженное лицо, на чертов гипс во всю ногу! Смотрела и чувствовала, как внутри закипает ярость. Что-то сродни чувству хищника, угодившего в капкан. Она не понимала, как это произошло, и это злило больше всего. Случайность? Чей-то злой умысел? Но чей? Зачем? Пассажирский рейс из крохотного городка. Вопросы роились в больной голове злобными, готовыми жалить пчелами. Оставалось лишь найти для них жертву.
Хлопнув дверью громче, чем ожидала, Рида вздрогнула и под взгляды резко замолчавшего семейства подошла к скамье и немощно упала на нее. Илинея подошла ближе к подруге, но пристраиваться рядом не спешила: серые, как сталь, глаза пожилого мужчины в черном сюртуке насквозь прожигали девиц. Не дождавшись никакой реакции, он провел рукой по рыжим с сединой волосам и несколько отстранился. Мать же Илинеи поглядывала исподлобья на Риду и теребила тонкое обручальное кольцо
— С тобой все в порядке, Рида? — наконец выдавила она из себя.
— Да, нормально, — с хрипотцой ответила Рида, равнодушно глядя на светловолосую женщину — Илинея была почти точной ее копией, правда, с более мягкими чертами, — благодарю.
Повисло неловкое молчание.
— Пойдем, Аделина, — не выдержал отец Илинеи и подхватил супругу под руку, потянув ее за собой, — подождем в машине.
Кивнув, женщина пошла за ним.
С тяжким вздохом Илинея опустилась рядом с подругой. Молчание. Отрешенный взгляд направлен в потолок. Удивительным образом в гробовой тишине коридора стоял гвалт. Гвалт из чужих мыслей. И обе девушки думали примерно об одном. Наконец, устав молчать, Илинея повернулась к подруге:
— И? Что теперь?
— Что теперь? Ничего. Нужно связаться с родителями, чтоб не беспокоились и не ждали нас, — Рида повернула голову к двери, за которой лежало бессознательное тело. Хотя, по всей видимости, сейчас он просто спал. — Дориан относительно в порядке. Врачи говорят, что через пару недель, когда ожоги более менее заживут, его можно будет перевести на домашнее лечение. Наше опоздание стало удивительным спасением!
— Мы даже на собственную смерть опоздали, — невесело усмехнулась Илинея.
— Да уж, — улыбнулась Рида, однако улыбка выглядела натужно.
— Бабуля Бренан с этих новостей наверняка с ума сходит…
К девушкам подошла медсестра с требованием Риде вернуться в палату. Рида кивнула, попросив еще пару минут. Неодобрительный взгляд, и женщина в белом скрылась в коридоре.
— Я скоро обо всем ей расскажу, — тихо произнесла Рида. — Дождусь, когда Дориан придет в сознание, и сразу пойду домой.
— Вот как… — выдохнула Илинея, — я, пожалуй, тоже сегодня останусь у родителей. Выглядят так, будто они были на месте взрыва, а не я.
В коридоре вновь воцарилась тишина. Некоторое время девушки просто молчали, думая о каких-то мелочах, словно разум всеми силами спасался от болезненных воспоминаний. А потом колдунья так же молча встала и, кивнув на прощанье, покинула больничное крыло. Идти куда-либо не хотелось, тем более — отправляться к родителям, но разум для спокойствия требовал чего-то знакомого и родного.
Дориан очнулся ближе к вечеру и застал сестру тихо похрапывающей на стуле. Несмотря на увещевания врачей и заверения сестры, что ему нужно остаться в госпитале, что дома никто не сможет обеспечить ему должный уход, он отказался от госпитализации, и через час весьма затруднительных сборов их обоих доставили домой. Бабушка Вилья уже собиралась накинуться на внуков с расспросами и возмущениями, однако их состояние вынудило ее временно отступить.
В зале погасили свет, давая парню немного поспать. Рида же засела на веранде, поглощенная своими мыслями. Иногда она резко подскакивала с плетеного кресла и начинала расхаживать из стороны в сторону, что-то агрессивно бормоча под нос, а потом падала обратно в кресло с тяжким вздохом. И кто знает, сколько бы раз она повторила эту процедуру, если бы на веранду не вышла Вилья. Если бы она не вышла и не сказала твердое:
— Ты злишься.
— Что? — Рида замерла и непонимающе посмотрела на бабушку.
— Ты не грустишь, не тоскуешь, не впадаешь в отчаяние, а злишься. Почему?
— Почему? Почему ТЫ не злишься?! Десятки людей погибли просто так! Еще сегодня утром они допивали свой чай, а уже после обеда их не стало! — вываливая все, что только что бормотала, она стала быстрее расхаживать по комнате. — Мы могли быть там! Дориан жив только благодаря совпадению! Кто знает, когда он сможет нормально ходить? Да и сможет ли вообще?! А ублюдки, которые ответственны за это разгуливают на свободе! У меня так много вопросов, ты не представляешь!
Вилья выдохнула и подошла к столику у окна.
— Ты закончила? — неопределенный жест головой. — Я не злюсь, потому что вы живы. Все остальное поправимо. А теперь послушай меня, моя девочка, — она подошла к внучке и взяла ее лицо в ладони. — Выплесни свой гнев, но не позволяй ему брать над собой верх, нет смысла сидеть и прокручивать
