перешибешь, и есть настоящая власть.
Дерек давно привык к такому.
– Ни одного, милорд, – Родриксон говорил подобострастно, но было ясно: староста попытается направить расследование в нужную ему сторону. Джейк и Миранда Хорниран нравятся ему намного больше наследницы дома Сандерсон. – До этого она тихо сидела. Нет, ну мы знали, конечно, что у нее дар, такую силищу не скроешь. Потом, как отец умер, и Хорнираны попросили выделить некую долю, как с цепи сорвалась. Ну это понятно, кто ж любит, когда к его добру вот так лапы тянут. Вы кушайте, кушайте! Все свое, с огорода.
Дерек все-таки отправил в рот кусок запеканки. Нет, все-таки тыква это мерзость, как ее ты ни готовь.
– Почему Сандерсон не женился на Миранде Хорниран? – поинтересовался он. – Все-таки она родила ему сына.
Поселковый староста только рукой махнул.
– Сына он признал, это верно, но дальше свидетельства о рождении дело не пошло. Свою фамилию не дал, в доме особо не привечал. Он так говорил: я дворянин, а Миранда просто греет мою постель и пусть не рассчитывает на большее.
Дерек понимающе кивнул. Сословные различия.
– Кто сватался к Алеиде Сандерсон? – спросил он.
– Многие, – охотно ответил староста. – Завидная невеста и девушка достойная, что уж тут скрывать. Ну то есть, была достойная, до того, как чаровать начала. Там уж люди от нее шарахаться стали. Я говорил с ней, просил опомниться, не доводить до греха. Да выдели ты долю брату! Хоть рощу отдай, например. Нет, и еще смеялась мне в лицо, говорила, что никакого колдовства не колдует, не умеет.
Дерек понимающе кивнул. Алеида производила впечатление прямой и смелой особы – честность, с которой она рассказывала об обвинениях, ему понравилась. Дело было ясным: Джейк и Миранда Хорниран хотели уничтожить наследницу Сандерсон и решили представить ее злонамеренной ведьмой. Остальное сделает инквизиция. Можно было бы, например, просто отравить девушку, но тут мотив был налицо, как, впрочем, и сейчас…
По мнению обывателей, особенно провинциальных, инквизиция не расследует преступлений, а просто казнит ведьм, не разбираясь, виновны они или нет. Столичному инквизитору надо было просто отправить Алеиду Сандерсон на костер, вот и все. Коллеги Дерека ведь так и поступают: как только видят женщину с даром, то в них включается режим уничтожения.
Ну да, конечно.
– А потом началась эта дрянь. Ладно, я понимаю, что язвы можно и подделать. Но вот у Сэйры Хоффман все козы пали, все до единой – а Сэйра тут вообще ни с какого боку. Слова плохого никому никогда не сказала, с Алеидой не ссорилась. У Бранта Бевинса, прости Господи, геморрой вылез, бедолага сидеть не может. У меня четыре тыквы погнили, а люди так за дитями не ухаживают, как я за тыквами. Всему поселку житья нет! Даже тем, кто к Хорниранам и Сандерсонам никакого отношения не имеет.
Дерек кивнул. После такого жители Аунтвена невольно встанут на сторону Миранды Хорниран – особенно с учетом того, как важна для поселка ее лавка. Алеиде нужно было уезжать, и как можно скорее. Вступить в наследство можно и из другого города – главное, найти нормальную юридическую контору.
Родриксон хотел было сказать что-то еще, но в это время в столовую вбежал паренек в куртке нараспашку, стащил шапку с растрепанной головы и выпалил:
– Ваша милость… там! Ох, беда!
Поселковый староста охнул и обвел лицо кругом. Дерек отодвинул тарелку с тыквой, поднялся из-за стола и спросил:
– Кто?
Паренек всхлипнул.
– Миранда Хорниран… и Джейк. Там, на огороде лежат, среди тыкв, – он задрожал всем телом и, заикаясь, прошептал: – М-м-мертвые…
Выбегая из дома вслед за Родриксоном и провожатым, Дерек торопливо рассыпал анализирующие заклинания. Алеида по-прежнему была дома, в своей комнате под арестом, и он чувствовал ее дар словно огромное теплое солнце, в котором не было ни капли гнили и тьмы. Над поселком вообще не было ни магии, ни чар.
Кто-то убил семейство Хорниран – и надо было его найти, пока поселяне не потащили Алеиду на костер.
Полиции в Аунтвене не было – роль стража порядка исполнял поселковый староста, который увещевал пьяниц и решал споры, не доводя их до драки. Сейчас он стоял на огороде, глядя на тела, прижимал руку ко рту, и Дерек понимал: с минуты на минуту Родриксона вырвет.
– Отойдите вон туда, к забору, – посоветовал он, и Родриксон бросился туда чуть ли не бегом, всхлипывая и бормоча что-то невнятное. Зеваки, которые толпились возле забора, разделяли его чувства.
Одних тошнило от страха. Другие готовили факелы и вилы, чтобы расправиться с ведьмой.
Дерек присел на корточки, заглянул в лицо мертвой Миранды. Да, женщина была интересная, по деревенским меркам красавица с пышной грудью, толстыми косами и ногами-колоннами. Наверняка за ней ухаживали все местные кавалеры, но она предпочла дворянина.
Широко распахнутые глаза смотрели в темное небо – Дерек вспомнил примету, что в глазах убитого всегда отражается лицо убийцы. Он выбросил анализирующее заклинание: нет, никакой магии, как и рядом с Джейком.
Дерек невольно задумался об иронии судьбы: вот ты хлещешь плеткой сестру, надеясь, что уничтожишь ее и загребешь денежки – а вот ты лежишь на огороде, таращишься в небо мутными глазами и тебе уже не надо ни денег, ни имущества. Он выпрямился и громко спросил:
– Врач в поселке есть?
Из толпы выпихнули крошечного сгорбленного человечка в потертом сюртуке, который отчаянно запивал ситуацию из фляжки. Проковыляв среди грядок и тыкв к мертвецам, врач остановился и посмотрел на Дерека с мольбой, словно безмолвно просил отпустить его.
– Злонамеренной магии на месте преступления не обнаружено, – произнес Дерек так, чтобы услышали все. – Причина смерти не в чарах и не в ведьмах.
Он обернулся к врачу, посмотрел в его припухшее побелевшее лицо и сказал:
– Доктор, нужно, чтобы вы ее установили, эту причину.
Доктору было за шестьдесят – в его глазах мелькнуло искреннее непонимание, отчего это столичный хлыщ заставляет его копаться с трупами. Должно быть, в этих краях люди умирали только от старости, самым приличным и порядочным образом – и не валялись вот так, на грядке, в
